— Ну, очевидное-то могу подметить? — скалится.
Проклятье. Как похожи. Прямо отражают друг друга. Рустам едва ли дотянет до этого уровня. Матерые зверюги.
Да только есть отличие. Одно. Как минимум. Марат скован по рукам и ногам. Обычаями. Традициями. Законами. Долгом. А этот… свободный.
— Выкладывай, — требует холодно. — Чего такого срочного нарыл?
— Здесь? — косматые брови взмывают вверх. — Подожди, сперва до дома доберемся, там и обсудим дела.
— Дом отступника, — цедит с ядовитым презрением. — Я порог не переступлю.
— Ну, вообще-то это квартира, и не только моя.
— Знаешь ведь наши правила.
— Знаю, — кивает. — Но ты уже нарушил их, приехав сюда.
Оборачивается всем корпусом ко мне, хватает за руку, сжимает мою ладонь.
— Джон, — полные губы растягиваются в широкой улыбке, обнажая идеально ровные белые зубы. — Программист.
— Программист? — переспрашиваю чисто автоматически.
— IT-специалист, — уточняет вкрадчиво. — Разбираю технику на запчасти.
Глядя на его громадную ручищу, стиснувшую мои пальцы, гораздо легче представить, как он разбирает людей. На запчасти. Раздирает на куски голыми руками.
— Приятно познакомиться, — улыбаюсь.
Он отпускает мою ладонь. Почти. Горящий взгляд черных глаз задерживается на кольце. Леденеет. Мужчина поглаживает драгоценность.
— Такая молодая и красивая, — произносит неожиданно холодно и поворачивается к Марату. — Придумал, как будешь ее убивать?
Содрогаюсь. Рефлекторно. Мрачная тень накрывает вязкой пеленой.
— Нам пора ехать, — Марат оставляет вопрос без ответа.
Джон отпускает меня.
Боже, и зачем он так представился? Уверена, его зовут как угодно, только не Джон. Неужели человек действительно может потерять свое имя?
Дьявольские правила. И что для этого необходимо нарушить? Какой закон преступил брат, который перестал быть братом?
— Сейчас ляльку встретим и поедем, — говорит он.
Ляльку? Он что, ребенка забрать должен?
Радостный визг буквально оглушает. Что-то проносится мимо меня. Точнее — кто-то. Совсем близко. И врезается прямо в нового знакомого.
Ох, ничего себе. Практически присвистываю.
— Скучал? — раздается чарующий голос.
— Минута за год, — ухмыляется Джон. — Моя ж ты Ляля.
Да. Пожалуй, для ребенка эта девушка чересчур взрослая. И объятья у них явно недетские.
Даже завидую немного.
А Марат кривится. Брезгливо. Не одобряет проявления чувств в публичных местах. Признаюсь, я сама подобное не слишком одобряла. Но эта пара смотрится до того гармонично, что их нереально осудить.
Высокая и стройная девушка модельной внешности бросается к Джону на шею, обвивает его широченные плечи своими тонкими руками, подпрыгивает, обхватывая мускулистые бедра своими невероятно длинными ногами, вжимается в него всем телом, практически впечатывается, обращаясь в единое целое с ним.
Это не выглядит грязно. Никакой пошлости. Просто откровенность на грани. В таком слиянии ощущаются настоящие чувства. Бешеные, одержимые, животные.
Пожалуй, это любовь.
Не могу не улыбнуться.
Ну, хоть за других порадуюсь.
* * *
— Алена, — представляется девушка уже в автомобиле. — Правда, по документам я сейчас зовусь Эмилией, но это звучит отвратно. Как будет шанс, обязательно поменяю.
— Красивое имя, — говорю я. — Что Алена, что Эмилия.
— Спасибо, конечно, да только от последнего меня всякий раз передергивает.
— Ничего, — отзывается Джон, ловит взгляд своей любимой в зеркале заднего вида. — Я же обещал. Заменим.
— Побыстрее бы, — вздыхает и тут же смеется.
Она сияет от счастья. Вся искрится. Рядом с таким человеком тоже хочется начать вот так улыбаться. И я улыбаюсь. Плюю на горечь во рту.
Мужчины занимают передние сиденья. Мы располагаемся позади. Каждая за спиной своего парня.
Запинаюсь. Пусть мысленно. И все же… могу ли я назвать Марата своим парнем? Не встречаемся, никаких отношений нет. Он собирается меня убить. Не скоро, не в ближайшем будущем. Но факт остается фактом.
А впрочем, он меня своей бабой назвал. Значит, и я вполне имею право на вольность. Как пожелаю, так и назову.
Время пролетает быстро. Девушка поднимает одну тему беседы за другой, очень легко и совсем непринужденно поддерживает разговор. Обсуждая разные вопросы, отвлекаюсь от тягостных рассуждений.
— Я вам машину оставлю, — говорит Джон. — Мы пешком пройдемся. Вы пока на пляже отдохните. Как надоест — ждем.
Алена чмокает его в щеку, что-то шепчет на ухо и снова чмокает.
Покидаю салон авто. Марат выходит следом, накрывает талию горячими ладонями, притягивает вплотную. Склоняется и жестко бросает:
— Без глупостей.
— Это остров, — усмехаюсь. — Куда я денусь? Нет ни денег, ни паспорта. Местного языка тоже не знаю. Вряд ли мне помогут за красивые глаза.
Он ничего не отвечает. Только проводит большим пальцем по губам и тяжелым взглядом клеймо внутри выжигает.
Почему так больно?
Я сглатываю и отворачиваюсь.
К счастью, Алена уже выскальзывает из машины. Подхватывает меня под руку, ведет в сторону берега. Полностью игнорирует Марата.
Если бы и я могла его просто игнорировать. Вычеркнуть из головы. Вырвать. Выдрать. Чтоб никакого следа, ни единого намека не осталось.
— Жаль, в самом городе не найти нормальный пляж, — произносит Алена, и ее мелодичный голос помогает изгнать из тела льдистое оцепенение. — Зато какая там атмосфера. Думаю, спешить нам некуда. После пляжа отправимся в центр, погуляем, покажу тебе местные достопримечательности. Здесь многие здания остались в первозданном виде. Прямо вот как в шестнадцатом столетии. Представляешь?
Наверное. Прежде я всегда ценила подобные возможности: посетить новую страну, город, узреть интересные памятники искусства. Я обожала театр, оперу, старалась не пропустить премьеры. А теперь… если честно, глубоко наплевать мне на все музеи вместе взятые. И на исторические места. И на лучшие в мире спектакли. И на сам мир в целом.
— Вы давно знакомы? — спрашиваю я. — Ты и… Джон.
Алена закусывает губу, а потом как-то странно улыбается.
— Всю жизнь, — наконец, выдает она. — Иногда именно так кажется. А может, мы даже раньше познакомились. Просто не сразу друг друга узнали.
— Вы красивая пара, — ни капли лукавства. — И заметно ваше отношение. Ваши чувства настолько сильные и настоящие, что даже у посторонних наблюдателей дыхание перехватывает.
