Хотя… откуда про кровь можно узнать? С виду-то обычное кольцо. И не скажешь, что древнее.
— Вижу, Марат его с тебя снимет, — заявляет девушка.
И от ее фразы у меня слабеют колени, подкашиваются ноги. Чуть не падаю в холодную воду. Содрогаюсь всем своим телом.
— Ты что? — она обнимает меня, вовремя успеет подхватить, отводит на берег, усаживает на теплый песок, не выпускает из нежных, но уверенных объятий.
Боже, я просто представляю, как это произойдет. Как именно Марат будет снимать эту треклятую драгоценность.
— Он по тебе сохнет, — выдает Алена. — Как мальчишка.
— Он? — реально не понимаю, о ком она сейчас.
— Марат, — улыбается девушка. — А для тебя это разве открытие? Вот ты серьезно совсем ничего не замечаешь?
Я смотрю на нее точно на безумную.
— Ну, ничего себе, — смеется. — А вроде сообразительные ребята. Неужели в упор ничего не видите?
— У нас просто секс, — сдавленно роняю я.
— Да, разумеется. Извини, но это что угодно, только не «просто секс». Он такой жесткий и серьезный. Трудно ему чувства признавать. Непривычно. Ох и похожи братья, почти не отличить. Хотя твой должен быстрее сообразить.
Она действительно ненормальная.
Чувства. Какие чувства?! Я для него как резиновая кукла. Трахнул. Кончил. Дальше пошел. Он вообще женщин ни во что не ставит. А я и не женщина даже. Долг.
Вся моя радость испаряется. Все умиротворение исчезает.
— Марат снимет это кольцо, — говорит Алена. — И все у вас будет хорошо. Зря ты дергаешься и горюешь.
Не верю. Нет. Ни единому слову не верю.
* * *
Мы приезжаем в квартиру поздним вечером после приятного ужина в местном ресторане. Бокал вина и морепродукты помогли расслабиться.
Впрочем, я бы и от целой бутылки алкоголя не отказалась. Никогда не злоупотребляла спиртным. Однако моя отлаженная до автоматизма система давно дала сбой.
Я и вовсе перестаю себя узнавать. Падаю все ниже и ниже. Страх смерти толкает на безумства.
— Кажется, наши мальчики загуляли, — заключает Алена, увидев, что в квартире пусто, братьев нигде нет.
При слове «загуляли» я представляю Марата с другой женщиной. Четко, в деталях, в самых грязных подробностях. Например, с той назойливой стюардессой из самолета.
И меня пронзает настоящая физическая боль.
Оседаю в ближайшее кресло, прижимаю к груди ладонь, очень стараюсь унять безумно стрекочущее сердце.
Он точно нашел себе женщину. Трахает ее прямо сейчас. В эту самую минуту насаживает на громадный, твердый как камень член. Выдирает до надсадных хрипов, до порочных криков, до утробных стонов. Подчиняет новую самку своей несгибаемой воле.
Закрываю глаза. Вижу до жути отчетливо. Ощущаю наяву.
Марат предает меня. Прямо сейчас.
Предает? Какая глупость. Он мне никто. Убийца. Монстр. Палач. Зверь, который однажды задерет до смерти. Он ничего хорошего не обещал, никаких клятв не давал.
Так. Я точно напилась.
— Можно мне в душ? — спрашиваю тихо.
Алена показывает ванную комнату.
Запираюсь там, прислоняюсь к стене, пробую успокоить взбесившийся пульс. Явно не стоит больше выпивать. Похоже, на меня и капля алкоголя действует ужасно.
Марат бы не стал отправляться на Мальту ради поиска новых женщин. И Джон бы уж точно не выгуливал его подобным образом.
У братьев общие дела. Им хватает тем для общения.
Интересно, скольких женщин Марат попробовал, пока я отходила от изнасилования? Пока истекала кровью в его постели, пока Замира выхаживала меня.
Кем он утолял голод? Как часто? Каким образом?
Открываю кран, встаю под тугие струи, специально включаю холодную воду. Очень стараюсь протрезветь. Только получается с огромным трудом, и то не полностью.
Вино отпускает, спиртное выветривается.
А дурость? Тут вот гораздо сложнее.
Я привожу себя в порядок и выхожу из ванной. Алена показывает мне спальню, отведенную для нас.
Боже. «Для нас». Как дико это звучит.
Я не хочу спать. Вроде бы. Однако отключаюсь, лишь стоит коснуться головой подушки, моментально покидаю реальность.
Бессонная ночь, полная жутких откровений. Рассвет на обрыве. Перелет. Новые знакомства. День и правда кажется бесконечным.
Погружаюсь в спасительное забытье.
* * *
Я просыпаюсь от толчка.
Жесткого. Мощного. Властного.
Толчка в самую глубь. Внутрь. Аж до матки. Раздирающего. Продирающего насквозь. Раскалывающего на фрагменты. На части.
Я не сразу понимаю, что происходит.
Это сон? Или…
— Сука, — тяжелое дыхание опаляет шею. — Какая сладкая.
Мои руки подняты вверх, запястья скрещены над головой, прижаты к матрасу горячей крупной ладонью. Бедра раздвинуты до предела. Мускулистое, будто выкованное из стали, тело вдавливает меня в кровать.
— Марат, — приглушенно всхлипываю, открываю глаза и сталкиваюсь с пылающей чернотой в его бездонных глазах.
Как жарко. Как жутко.
— Пожалуйста, — мольба срывается с уст.
Хочу обнять его. Безумно хочу. Обвить руками. Оплести. Врасти целиком и полностью. Слиться. Пропитаться им безгранично.
Однако он не позволяет.
Пальцы перекатывают соски. Безжалостно истязают чувствительные вершины, обращают мягкую и податливую плоть в острые пики. Сминают грудь до синяков.
Впитываю резкий и терпкий аромат хищника. Дышу и — точно как с морем — не могу надышаться. Его животный запах порабощает волю.
Выгибаюсь под ним дугой. Отдаюсь низменным порывам. Ловлю безумный ритм чужой крови.
— Блядь, — покрывает мою шею жестокими поцелуями, втягивает кожу в рот снова и снова, всасывает до боли, клеймит, оставляя на плоти темные отметины засосов. — Сколько тебя ни долби, внутри тугая, как целка.
Огромный раскаленный член вбивается в лоно, будто деревянный кол. Движется рвано и размашисто, насаживает и нанизывает на закостеневшую от вожделения плоть с дикой, затаенной яростью. Наказывает, точно отъявленную преступницу.
Вскрикиваю. Не могу удержаться.
Марат ухмыляется. Чувствую кожей. Отрывается от моей шеи, с шумом втягивает воздух и, ни на миг не прекращая жестких рывков, шепчет прямо в рот:
— Громче, — ведет языком по губам: — Пусть все вокруг знают, какая ты шлюха. Грязная потаскуха.
Я целую его. Не отдаю отчета в собственных действиях. Не осознаю опасность. Не оцениваю вероятный риск. Я вовсе не думаю в этот момент.
