— Вот, — холодно выдает Замира. — Оставлю вас наедине.
О чем это она? Внизу пусто. Никого не замечаю. Нет здесь толпы палачей, которых успела мысленно вообразить. Вообще, ни одного мужчины…
Тонкая фигурка бросается вперед. Хрупкая. Светлая. Будто из фарфора. Едва различимая в пространстве.
У меня дыхание перехватывает.
— Вика, — обвивает мою талию, порывисто прижимается всем телом. — Боже. Как я рада! Как счастлива, что он наконец позволил нам встретиться…
— Юля, — роняю пораженно. — Почему ты здесь? Зачем?
— Долгая история, — выдает девушка с нервным смешком. — Главное, Марат наконец одобрил мою идею.
— Вы общались? — запинаюсь. — Подожди, что за идея?
— Как ты? — будто и не слушает меня, игнорирует вопрос.
— Нормально, — недоброе предчувствие сковывает внутренности. — Юля, пожалуйста, объясни, о чем идет речь. Какое предложение ты сделала Марату?
— Ничего особенного, — слабая улыбка играет на ее устах. — Я просто делаю то, что должна. Поступаю правильно.
— Нет, — выдаю глухо. — Не смей. Нет. Только не говори…
— Вика, я уже все решила, — произносит с нажимом.
— Он угрожал? — сжимаю худенькие плечи. — Заставил тебя?
— Это моя инициатива, — качает головой. — Правда.
— Ты с ума сошла, — выдыхаю. — Бред. Безумие. Да как ты вообще…
— Я сама искала встречи с Маратом, — признается девушка. — Предлагала ему сразу обменять нас. Умоляла. Трижды. И вот, наконец, он согласился все обсудить.
— Хватит, — грубо встряхиваю ее. — Прекращай.
— Вика, — продолжает глупо улыбаться. — Поздно.
— Что? — содрогаюсь. — В смысле — «поздно»?
— Я готова, — продолжает ровно. — Меня всю жизнь к этому готовили. Они забрали мою мать. Теперь заберут и меня. Так должно быть. Я жертва. Не ты.
— Глупость, — отрезаю решительно. — Вся твоя жизнь впереди, а меня хоть как не отпустят, слишком многое успела узнать.
— Это судьба, — заключает мрачно. — Я давно смирилась и приняла происходящее. Я с раннего детства понимала, какой будет исход.
— Ерунда! — восклицаю гневно. — Слышишь? Полная ерунда. Я не дам тебя в обиду. Я никому не позволю причинить тебе вред.
— Вика, — перехватывает мои запястья, действует нежно, но уверенно. — Мы чужие люди. Зачем рисковать собой? Зачем искупать грехи моей семьи? По сути, я же тебе никто, я сестра человека, который тебя предал.
— Я бы и его жизнью рисковать не стала, — усмехаюсь, четко ощущаю горечь. — А твою уж точно постараюсь сохранить.
— Ты подумаешь и поймешь, — заверяет девушка. — Не стоит держать ответ за чужие преступления. Здесь нужна только моя кровь. Вот и позволь осуществить все по справедливости.
— Господи, — чуть не взвываю. — Это не справедливость. Это чушь. Абсолютно идиотская жажда возмездия. Убийца мертв и даже…
Замолкаю, осекаюсь не в силах завершить фразу. Хочу сказать «случайная жертва давно погибла», но вовремя обрываю себя. Разве могу назвать ее маму «жертвой»? Язык не поворачивается. Как жутко, как ужасно и безысходно.
— Я против, — заявляю твердо. — Я не соглашусь на обмен. Никогда. Ясно?
Смех. Раскатистый. Как громом по затылку бьет.
— Зато я согласен, — раздается хриплый голос.
Оборачиваюсь, сталкиваюсь с горящим взглядом черных глаз и точно обжигаюсь, невольно отшатываюсь назад.
Огромная фигура возникает в дверном проеме. Мрачная. Мускулистая. Темная. Нависает над нами громадной скалой, подавляет и подчиняет одним своим видом.
Черт. Как похож.
— Скучала, принцесса? — спрашивает Рустам.
Глава 44
Есть обычные мужчины. Привычные и понятные, абсолютно нормальные, адекватные. Их поступки логически объяснимы, предсказуемы до деталей. Их действия едва ли вгоняют в ступор, погружают в ледяную дрожь, окунают в дикую панику. Их поведение очень редко выходит за рамки привычного социального шаблона. Пусть банально и скучно звучит. Зато безопасно. Настоящая тихая гавань.
А есть хищники. Бешеные. Одержимые. Голодные до власти во всех проявлениях. Реальные дикари. Такие глотку перегрызут за «свое», выломают хребет любому, кто посягнет на их собственность. Всегда за чертой. Всегда вне закона. В них ощущается животная природа. Неукротимая. Неудержимая. Их приближение кожей чувствуешь, кровь закипает и бурлит от осознания этой темной силы.
Я не задумывалась о подобных различиях прежде, пребывая в окружении спокойных мужчин, заурядных и среднестатистических. Я не вращалась в таких кругах, где можно легко встретить монстра. Не нарывалась на неприятности, не искала приключений.
Счастливое прошлое. Благополучное. Светлое. Минимум мрачных красок. Практически один позитив.
Как же я тоскую по тем временам. Далеким. Безвозвратным.
Рустам приближается вплотную к нам, движется точно зверь, подступает неотвратимо и неумолимо, будто подкрадывается, загоняет в ловушку. Обходит Юлю, чертит незримый круг. Изучает девушку, буквально прожигает взглядом. Даже мне от столь пристального внимания становится не по себе. А она и вовсе сжимается в комок, будто хочет исчезнуть, ускользнуть, скрыться.
— Я скучал, — ухмыляется парень, склоняется над ней, почти губ касается. — Очень ждал момента, когда снова смогу с тобой поиграть.
Юля молчит. Но ее явно лихорадит. Крупная дрожь сотрясает тело, снедает остатки контроля.
— Ты больше не убегаешь в лес по ночам? — ухмылка становится еще выразительнее, шире, гораздо сильнее напоминает волчий оскал. — Маленьким девочкам опасно бродить в таких местах. Хотя… ты уже давно не маленькая девочка.
Он заправляет выбившуюся прядь светлых волос за ухо, и от этого жеста Юля дергается, как от удара.
— Везучая принцесса, — хрипло продолжает Рустам. — Тогда тебе удалось вырваться. Зато другим повезло меньше.
— Д-другим? — сдавленно выдает девушка.
— Хотела быть первой? — спрашивает с издевательским смешком. — Ты даже последней не станешь.
Он накрывает ее горло ладонью. Слегка. Не душит. Просто показывает свою силу и власть, демонстрирует превосходство. Подавляет окончательно.
— А я у тебя каким по счету буду? — интересуется холодно.
— П-пусти, — требует глухо.
— Смотри, принцесса, — заявляет сквозь рычание. — Мой хер измены не прощает. Придет день — и я тебя везде распечатаю. А если кто вдруг успел пройти вперед, разворочу так, что мало не покажется.
Урод. Двинутый на всю голову ублюдок.
Я не думаю. Просто действую. Не оцениваю риск, не замираю, терзаемая разумными сомнениями. Сокращаю разделяющее нас расстояние. Бью. Влепляю ему настолько звонкую пощечину, что сама глохну от звука. Задыхаюсь от ярости.
