Почему-то вопросов ни у кого не возникло, и все молча двинулись к выходу. Я надеялся перехватить Алису, но она исчезла раньше, чем я успел сделать первый шаг к выходу. Чез подхватил меня под руку и оттащил от общей кучи.
— Ты бы домой не заходил, а то мало ли что, вдруг не дойдёшь до Академии к утру.
Как ни странно у меня были те же мысли.
— Я бы с радостью, но там вся музыка. Ты представляешь хоть один день без музыки?
Чез отрицательно покачал головой, явно не представляя такого тихого и счастливого дня. Что поделать… не любит он музыку так, как люблю её я.
— Вот и я нет, — проигнорировал я его сарказм. — Так что… искусство требует жертв.
Сказав это, я последовал к выходу, и Чез поплёлся вслед за мной. Едва мы вышли из здания клуба, как он дёрнул меня за руку и толкнул в толпу.
— Ты чего? — только и успел кинуть я, прежде чем налетел на какого-то парня, благо довольно хилой наружности. Парень удивлённо ойкнул и поспешил ретироваться подальше в толпу.
— Там твоя тётя стоит, — прошипел в ответ Чез. — Если успеешь, то добежишь до дома и соберёшь вещи до того, как она придёт. А потом можешь завалиться ко мне. Давай беги, только следи, чтобы она тебя не засекла.
Тут уж говорить что-либо было лишней потерей времени. Я кивнул, и что есть мочи побежал к дому по светящемуся в темноте тротуару, разгоняя безликие тени своим защитным амулетом. Если честно, то я давно уже перестал обращать внимание на безликих, совершенно забыв об их потенциальной опасности. А ведь не будь у меня защитного амулета, стража не нашла бы даже моего скелета.
Уже на пути к дому я вспомнил, что ключи, как обычно, забыл и окно на всякий случай, помня о сегодняшней гостье, закрыл. Весь мой оптимизм моментально куда-то улетучился. Единственная надежда, что близняшки будут дома. Но вот золотые кварталы остались позади, и я подбежал к дому, в свете луны кажущемуся особенно мрачным. Странно, раньше я этого почему-то не замечал.
Дома близняшек, конечно же, не оказалось. Я обошёл золотой особняк несколько раз, надеясь увидеть какое-нибудь случайно оставленное открытым окно, но всё было напрасно. Мимо защитной системы не пройдёшь (хотя по идее, она должна бы меня распознать), а то ведь можно и вовсе в головешку обожжённую превратиться, случайно не туда наступив или просто застоявшись возле дома на подозрительно долгое время.
Я сел на лестницу и задумался. Что же мне тёте сказать? Если она сейчас придёт, то душевной беседы с ней мне не избежать. Опять будут долгие нравоучения, а то и что-то похуже.
Наверное, сказалась общая усталость и переживания сегодняшнего дня, потому что я сам неё заметил, как глаза мои закрылись…
* * *
Перед моими глазами ещё стояла улица, освещённая одинокими окнами домов и подсвеченная свето-камнями мостовой, но сквозь неё стали проявляться какие-то инородные очертания. Прошла вечность, или же секунда, и вот уже не огромный особняк манит взгляд своим изяществом, а бесформенная махина однообразного серого цвета вздымается в высь. На безлюдных улицах появляются странные тени, не то призраки, не то просто загулявшие прохожие. Но нет, прохожие не просвечивают, а через этих можно увидеть звёздное небо с двумя лунами в небе. Или с одной? Очертания накладываются друг на друга и уже нельзя разобрать где сон, а где явь. Неожиданно надо мной пролетает, едва не задев перепончатыми крыльями голову, летучая мышь, и все призраки исчезают…
Улица опять стала обычной, и с неё исчезли непонятные призраки, дома снова вернули свой гордый золотой вид, да и с неба светят всё те же две луны. Я встряхнул головой и громко чихнул, окончательно отогнав странные видения.
— А, вот ты где! — раздался звонкий голос тёти. — Я так и думала, что ты сразу побежал собирать вещички.
В голосе послышались нотки обиды.
— Ну что ж, может так оно и лучше…
Из-за лиственной ограды вышла тётя в вечернем платье и почему-то с бутылкой шампанского.
— Если ты так хочешь, то пусть так оно и будет.
Я не видел её лица, потому что его скрывала тень, но мне показалось, что на нём сейчас застыло выражение полной безысходности. Во всяком случае, именно безысходность слышалась в её голосе.
— Значит, ты не будешь меня ругать? — на всякий случай робко спросил я.
— Надо бы, но не буду. Ты уже взрослый человек, и сам выбираешь свой путь. Жаль только, что на твоём пути не будет Императорского трона, — дородная тётя невесело усмехнулась. — Так что, пойдём соберём твои вещи, будущий Ремесленник.
Сказав это, она спокойно поднялась по лестнице, на которой я до сих пор сидел, и открыла дверь. Вернее дверь открылась сама, едва заклинание двери почувствовало в непосредственной близости энергетический ключ. Ключ, кстати, был весьма странной формы. Почему-то издревле считается, что их нужно изготовлять в виде странной формы палочек. Зачем им придают непонятную и совершенно глупую форму, никто не знает, во всяком случае, мне никто так и не смог толком это объяснить, ведь никакой магии формы тут не используется.
Я ещё посидел немого, тупо глядя перед собой, и пытаясь понять, с чего это тётя стала такой доброй. Если вспомнить, сколько на меня посыпалось нравоучений, когда я отказался от занятий в школе танцев при Императорском дворе, то нынешнее её поведение можно считать просто ангельским. Это просто подозрительно, если не сказать больше.
Судорожно вздохнув, я поднялся с нижней ступеньки и пошёл собирать вещи. А что ещё оставалось?
* * *
— Ты где был? — спросил безликий голос.
Какой-то толстый мужик ответил со смесью удивления и радости:
— Пиво пил.
* * *
Проснулся я от дикой головной боли и звона в ушах. Я с трудом открыл веки и в голове раздался такой скрежет, что я невольно закрыл их обратно, поняв свою ошибку. Так у меня голова не болела с тех пор, как я первый раз напился. Ну, тогда правда мою боль быстро вылечила бутылка хорошего вина. Вот бы и сейчас немного этого вина, чтобы облегчить мои страданья. И надо же мне было столько вчера выпить…
Минуточку, не вчера, а сегодня, и ничего я не пил кроме шампанского! Тётя отправила меня собирать вещи, а сама пошла готовить прощальный ужин. От ужина я, естественно, отказался, наевшись ещё в «Золотом полумесяце», а вот шампанского немного выпил. За шампанским тётя всё сетовала, что будет скучать по мне. Просила прощенья за то, что не смогла уберечь от дурного влияния. Я начал было спорить, а потом… а что было потом?
Мысли в голове текли вяло, цеплялись друг за друга и сбивались. Я боялся двигаться, потому что малейшее движение даже мизинца отдавалось жуткой головной болью. Однако ж, потихоньку я приходил в себя.
Интересно, а сколько времени я проспал? Мне уже наверняка пора выходить, иначе я опоздаю на утренние сборы.
