– Это вам на пользу, – восхищенно произнесла Анна. Зная, что она – спортивная женщина, которая тратит много времени и энергии на фитнес, я подумала, что было правильно подчеркнуть это.
– Спасибо, да, я люблю бегать. Поэтому каждые выходные стараюсь увеличить дистанцию – от шести до десяти миль. И, конечно, я встречаюсь с друзьями.
Но Анна желала большего, что было понятно по ее лицу.
– Музеи? – спросила она.
– О, – начала я, пораженная ее вопросом. Музеи? Посещаю ли их? – Разумеется, разумеется, время от времени я хожу туда.
– Что вы видели в последнее время? – настаивала она.
– Хм…
Музеи. Кто в свободное время ходит туда? Я наслаждаюсь, глядя на картины, старинную мебель и скульптуры с надписями на латинском языке; испытываю особое удовольствие, находясь в огромных зданиях с прекрасной системой кондиционирования воздуха. Но не ищу мест, привлекающих толпы туристов, не вижу смысла в том, чтобы в выходные пораньше выйти из дома и попасть на только что открывшуюся выставку. Поэтому нет, музеи не вписываются в мой образ жизни; я – некультурный человек, который ходит туда раз в год, когда семья собирается в городе и нужно чем-то заняться. Что-то вроде боулинга.
Думаю, Анне хотелось, чтобы я ответила: «О, я только что с удовольствием посетила выставку [ВСТАВЬТЕ СЮДА ИМЯ ЗНАМЕНИТОГО ХУДОЖНИКА] в Музее современного искусства».
Или: «Я шесть лет изучала латынь, поэтому посещение римского крыла в музее Метрополитен для меня – бальзам на душу». (Я и вправду шесть лет учила латынь!) Но нет, я не могла думать ни о чем, кроме моды.
– Я взяла за правило ходить и смотреть некоторые вещи, например выставку в Институте костюма. – Это ежегодный праздник, который устраивает журнал Vogue, его еще называют «Оскаром» Восточного побережья. – Скоро откроется выставка в Испанском институте, я с нетерпением жду ее. – К счастью, в тот день я прочитала пресс-релиз об этой выставке, поэтому завязала «узелок на память», чтобы упомянуть во время разговора. Это произвело впечатление на Анну, она кивнула – словно я заработала очко. Но, конечно, она поняла, что я старалась заработать его.
– А каковы ваши цели? – спросила Винтур.
– В смысле профессиональные?
– Ммм.
– У меня их три. Первая – написать книгу. Вторая – управлять собственным женским онлайн-журналом. Третья – увидеть свое имя в журнале Vogue.
Анна засмеялась. Честно говоря, слегка снисходительно. Как будто знала, что мои попытки тщетны, потому что я – тупица, избегающая музеев и предпочитающая смотреть реалити-шоу «Пляж», вместо того чтобы пойти в ботанический сад. Я попыталась напомнить себе, что человек, проводящий собеседование, хочет, чтобы ты получила работу. Но я так и не поняла, желает ли Анна, чтобы я работала в ее команде. Ее как будто позабавили мои слова.
– А как насчет истории моды? – продолжала она.
– Не очень, – сказала я. И до сих пор жалею об этом ответе. В то время я знала об истории моды немало, но побоялась расспросов. – Работаю над этим и стремлюсь пополнить свои знания.
– Но вы можете сопоставить с контекстом? Десятилетия? Дизайнеры? Ориентируетесь в этом?
– О да, конечно, – поспешила ответить я.
– У вас есть вопросы ко мне? – спросила Анна.
Безусловно, вопросы были! Я могла бы спросить: «Вы любите кошек?» Или: «Соблюдаете низкоуглеводную или низкокалорийную диету?» Но я оговаривала этот момент с наставником, поэтому вопрос у меня был: я сделала карьеру на том, что не писала в стиле журнала Vogue – скорее относилась к моде саркастически. Именно это помогло мне найти аудиторию и увеличить количество подписчиков своего блога. Поэтому было довольно странно, что я находилась на собеседовании именно в журнале Vogue. Ведь я заработала себе имя на том, что скептически относилась ко многому из того, о чем журнал пишет и что рекомендует. Вместо того чтобы спросить: «Что вы курили, когда отдали распоряжение Марку позвонить мне по поводу этой работы?» – я сказала:
– Я полагаю, что нашла собственную нишу: я журналист, который пишет о моде с юмором и имеет собственную точку зрения. И хотелось бы понять, подойду ли я вам.
– В журнале Vogue мы прославляем моду, – ответила Анна. – Это не означает, что вы не можете иметь собственного мнения или вам запрещается шутить. Vogue приветствует талантливых журналистов и твердые убеждения. – В сущности, она говорила о том, что в ее журнале мало места для скептицизма. Несмотря на скепсис, с которым штатные сотрудники относятся к каждому новичку, многое из того, что публикует журнал, исключает всякий скепсис. Я же ко всему отношусь скептически. Мне кажется, что к каждому стулу, на который я собираюсь сесть, приклеена жвачка, и я не могу смотреть на бралетты с бахромой на подиуме, не задумываясь о скрытых мотивах дизайнера. Он хочет, чтобы мы выглядели идиотками, я уверена в этом.
– Спасибо, что пришли, – сказала Анна, давая понять, что собеседование окончено. – Я терпеть не могу обрывать на полуслове, но сегодня вечером прощальная вечеринка Салли Сингер. (Незадолго до этого Салли Сингер, оставив работу в Vogue, ушла редактировать T-Magazine, журнал о стиле, издаваемый New York Times. После того как ее работа в T не заладилась, она вернулась в Vogue. То есть если вы нравитесь Анне, она не оставит вас.)
Я знала, что собеседование будет коротким. Оно продлилось менее десяти минут. Двери в кабинет все это время не закрывались, и, насколько я могла понять, ассистентки хихикали надо мной и моими жалкими ответами. Когда я, поблагодарив Анну, встала, она обошла стол и подала мне руку. Подойдя, оглядела с ног до головы долгим взглядом, возможно для того, чтобы убедиться, что хоть я не любительница музеев и невежественная неудачница, на мне, по крайней мере, приемлемый наряд. Понятия не имею, одобрила его Винтур или нет, но когда я вернулась в офис после нашей встречи, одна из коллег, бросив на меня мимолетный взгляд, сказала:
– Вау, красивый наряд. – То есть он точно мне шел.
Ассистентка Анны отвела меня обратно в кабинет Марка Холгейта. Когда я села, он спросил, как все прошло.
– Полагаю, хорошо. – С ним я чувствовала себя спокойно. – Беседа не была долгой.
– Анна все делает быстро, – заверил он.
Марк собирался задать мне еще несколько вопросов, но телефон снова зазвонил. Он извинился и вышел, явно намереваясь говорить обо мне с Анной.
Сложно не волноваться (а еще больше пугаться!), когда Анна Винтур настолько вовлечена в вашу жизнь.
Вернувшись, Марк принялся задавать мне вопросы: спросил, кто мои любимые дизайнеры, и я выпалила несколько имен, к которым в кругу Vogue относились благосклонно.
Он поинтересовался, почему они мне нравятся. Я сказала, что люблю носить их одежду. И – «я помню последний показ Vena Cava, они создали так много интересных вещей с английскими булавками». Это был ужасный ответ.
