– Но что еще в них нравится, кроме того, что вы любите носить их одежду? – не отступал Марк.
Ох, господи. Я не знала. Я не думала в этом смысле о вещах; больше размышляла об индустрии, создающей одежду, чем о самой одежде. Потому что, если индустрией управляет такой эксцентричный человек, как Анна, трудно не думать об этом. В этот момент я пыталась нести всякую чушь – мой обычный план Z, но далось это с огромным трудом. И опять, к моему ужасу, Марк спросил, посещаю ли я музеи. Так вот почему он исчез – чтобы узнать мои слабые места и надавить на них. Я ответила так же, как Анне: посещаю. Иногда.
– Что вы видели в последний раз? – не отставал Холгейт.
Кажется, я назвала что-то связанное с модой; он попросил меня назвать что-нибудь из другой области. Я не смогла и просто сказала: «Не припомню».
Провал.
После Марка собеседование со мной проводила редактор одного из отделов; ее прием был не слишком теплым, хотя она предложила бутылочку минеральной воды Perrier. Она задавала мне трудные вопросы о том, каким бы я хотела видеть журнал, а я не имела об этом ни малейшего представления. Кроме того, мне показалось, что у нее нет желания разговаривать со мной, и от этого беседа стала еще неприятнее.
Собеседование заняло более двух часов. Мне случалось расставаться с мужчинами, которые мне по-настоящему нравились, но это выматывало меньше. Когда все закончилось, я почувствовала невероятное облегчение: казалось, я чего-то добилась, стараясь получить эту работу. Так вы выходите с аттракциона «американские горки», на котором вы боитесь кататься, а ваши друзья искренне жаждут повторения.
Через пару дней в 6:50 утра отдел кадров издательского дома Condé Nast отправил мне электронное письмо с отказом, где говорилось, что я недостаточно опытна для данной должности. Они были правы. Мне не хватало как профессионального опыта модного журналиста, так и умения одеваться не с помойки. Если бы они приняли меня, я бы справилась, но это было бы колоссальное противостояние. И каждое утро пришлось бы принимать успокоительное, решая, что надеть.
* * *
Теперь я с нежностью вспоминаю свои заигрывания с Vogue. Я написала об этом отличную статью, встретилась с одним из своих кумиров – и в конечном счете не накачалась лекарствами, чтобы справиться с работой, которая мне не подходила. Мне напомнили, что лучшие редакторы в мире – настоящие эксперты, знатоки, глубоко разбирающиеся в предмете, а не украшение зала, в котором проходит модный показ. К тому же я хожу в музеи, если этого хочется мне, а не Анне Винтур. Неудачное собеседование в журнале Vogue привело к тому, что я устроилась на сайт Cosmopolitan.com, который мне нравится и где я чувствую себя на своем месте. Никто в Cosmo не требует, чтобы я убедительно писала о достоинствах асимметричных подолов. И это замечательно. А если бы я явилась на работу в майке от House of Deréon, коллеги кивнули бы в знак одобрения и спросили, где я ее купила.
6. Модели. Приключения на модном показе Victoria’s Secret
Триста шестьдесят четыре дня в году письма, доставленные обычной почтой, скапливаются на моем рабочем столе непросмотренной стопкой. И только раз в год приходит совершенно особое письмо: приглашение на модный показ от бренда Victoria’s Secret! Это золотой билет на легендарное фантастическое шоу, которое вас удивит, изменит и обязательно заставит почувствовать себя невероятно толстой! Показ моделей бренда проходит отдельно от Недели моды, и приглашение на него – это не просто какое-то приглашение. Прямоугольник серо-металлического цвета покрыт лаком; сделан он из тяжелого картона, так что после посещения показа его можно использовать как сырную доску.
Когда мне пришло первое в жизни приглашение от Victoria’s Secret, я ответила мгновенно. Потом поболтала в чате со своим другом Джастином.
– У меня есть золотой билет! – написала я.
– Ненавижу тебя! Достань и мне, – ответил он.
– Не могу! Присылают один. Должна ли я теперь сесть на диету или можно есть выпечку?
– Отправляйся в ванную, путь тебя немедленно вырвет.
– …
– Шучу, шучу!
Радостное возбуждение от события имеет вескую причину: вы понимаете, что достаточно важны для того, чтобы быть приглашенной. Та, которая ходит на показ Victoria’s Secret, может сказать:
«Я видела Джей-Зи живьем, но не весь концерт, только выступление на модном показе Victoria’s Secret».
«Нет, не могу пойти на ужин, я должна освещать модный показ Victoria’s Secret».
Именно этот аспект – «я внутри, а ты снаружи» – дает право хвастаться. Не стану притворяться, что я выше этого, хотя хотелось, чтобы и Джастин смог пойти – в компании с другом веселее подтрунивать над тем, почему моделей одели в надувные смайлики, похожие на буйки в детском бассейне, и почему они в целом выглядят как участники дискогруппы Village People, если бы последние были моделями нижнего белья. Я несколько лет проработала модным блогером, прежде чем получила приглашение. Правда, однажды коллега отдала свой билет; я была в восторге – до тех пор, пока не увидела напечатанную мелким жирным шрифтом надпись, сообщавшую, что приглашения запрещено передавать. Далее следовали пугающие предупреждения о том, что вооруженные офицеры полиции наденут наручники, арестуют и проведут личный досмотр любой ассистентки, попытавшейся проникнуть на показ под именем своей начальницы.
Шоу Victoria’s Secret на самом деле не совсем модный показ; это реклама курортного сезона, замаскированная под эффектное шоу с танцовщицами в духе Лас-Вегаса.
Только вы наблюдаете не за согласованными танцевальными движениями и гибкостью девушек, а за тем, как модели ходят, улыбаются, подмигивают, посылают воздушные поцелуи и игриво сталкиваются бедрами с певцами. Показ записывают в ноябре, перед Днем благодарения, и примерно месяц спустя транслируют по национальному телевидению. Перед записью и трансляцией Victoria’s Secret занимает модную прессу тем, что месяцами скармливает ей мельчайшие факты о постановке, костюмах, диете и рутинной физической тренировке, которой занимаются модели. Средства массовой информации тоже находят свои сюжеты; например, в 2010 году кастинг впервые прошла модель из Азии. Эта история заслуживает не бессмысленного восторга, а больших вопросительных знаков: почему бренду Victoria’s Secret потребовалось так много времени, чтобы выбрать азиатку?
Отчасти это связано с тем, какой идеал красоты продает бренд: это стройная, спортивная, высокая, белая женщина. Коммерческая версия высокой моды, которая бесит всех, приводит к распространению в поп-культуре представлений, дискриминирующих «толстушек», поэтому в некоторых странах появляются законы или правила, запрещающие нанимать моделей с индексом массы тела ниже определенной цифры. Но костюмы для танцовщиц, сидящих на наркотиках, созданные на основе бюстгальтеров пуш-ап и стрингов и предложенные вместо странной асимметричной черной одежды с подиумов высокой моды, заставляют миллионы людей забыть о том, что шоу Victoria’s Secret такие же обескураживающие, как и все остальные. Обществу всего лишь легче их принять, так как нижнее белье и красота моделей – это то, что массы понимают. Если модные показы – это иностранные фильмы с субтитрами, то показ Victoria’s Secret – это фантастический боевик «Морской бой», в котором так мало реплик, что даже субтитры не нужны.
