До крика не хотелось прощаться с «Жемчужиной» и возвращаться в столицу, теперь казавшуюся серым монолитом, наполненным тягостной суетой. И если бы не скорая встреча с родителями и сестрицей, я бы уж точно ощутила себя несчастной от переезда и возвращения к полноценной службе при ее светлости, когда начнутся ежедневные появления под дверьми ее покоев, ожидание пробуждения, а после сборы герцогини от ночного вазы до последней вколотой шпильки. И чем больше об этом думалось, тем сильней было осознание, что служба фрейлины не для меня. Только вот деваться было некуда, разве что совсем покинуть дворец, но делать это хотелось еще меньше, чем надевать на свою госпожу нижнее белье и платье.
Наша жизнь наладилась. Сначала вернулся барон Гард. Это произошло через четыре дня после нашей ссоры с государем в его кабинете. Мы встретились уже у герцогини, куда наш бравый Фьер прибыл после того, как привел себя в порядок. Кидаться ему на шею было бы дурным тоном, потому я просто пожала бывшему узнику руку и поздравила с восторжествовавшей справедливостью и освобождением.
— О чем вы, ваша милость?! — возмутился Гард. — Меня там продержали лишних четыре дня! Мой добрый страж сказал мне по секрету, что поступил приказ освободить меня к вечеру, но вдруг все переменилось, и я остался под замком. А вы говорите справедливость.
Я скромно промолчала, что, кажется, стала виновницей лишних дней заточения. По времени выходило, что это после нашего с разговора с королем, бедняга Фьер был лишен свободы еще на некоторое время. Вместо чистосердечного признания в своей догадке, я посочувствовала Гарду, пожурила правосудие за промедление и умиротворенно вздохнула, радуясь тому, что мой друг вновь рядом. По нему я успела сильно соскучиться, и теперь не терпелось утащить его от всех подальше, наговориться и подурачиться.
— Завтра вы моя, — шепнул мне барон. — Столько хочется обсудить.
— Непременно, — прикрыла я глаза с самым заговорщическим видом.
А на следующий день мы отправились на пирс, взяли лодку и уплыли подальше от любопытных глаз и ушей. Барон увез меня к маленькому островку, располагавшемуся ближе к правому берегу. На этом островке, среди зарослей ивы, стояла старая беседка, облупившаяся краска которой даже добавляла какого-то мрачного очарования самому месту. И вот тут я позволила себе от души обнять его милость, показывая свою радость от его возвращения.
— Как же я вам рада, Фьер, — искренне призналась я, всё еще продолжая сжимать барона в крепких объятьях. — Мне вас ужасно не хватало. А вся эта история с вашим заточением ужасно злила.
— И я рад снова видеть вас, Шанриз, — произнес он с улыбкой. — Надеюсь, вы не верили в то, что я мог навредить вашему коню?
— Ни минуты! — жарко заверила я и отстранилась.
Оглядев беседку, мой спутник скинул сюртук и накрыл им скамейку. Благодарно кивнув, я присела. Сам барон садиться не стал, он прислонился к опоре у входа в беседку и скрестил руки на груди.
— Рассказывайте, Шанриз, — велел Фьер. — Хочу знать обо всем, что пропустил.
Наше свидание затянулось, потому что сначала я делилась теми крохами событий, которые произошли в отсутствие барона, и своими переживаниями. Потом Гард рассказал, как провел свои дни в заточении, и я была вынуждена признать, что ему там и вправду жилось недурно. И кормили сытно, и подавали горячую воду, и даже свечей надавали в избытке, что позволило узнику проводить время за чтением книги, которую его милость попросил ему принести.
— В общем-то, было недурно, — подвел итог Фьер. — Если бы еще и гулять выводили, я бы даже поблагодарил за возможность побыть в уединении и подумать. Впрочем, переживания все-таки были. Еще и моя выходка с этой мухой… — Я хмыкнула, и Гард, посмотрев на меня, коротко хохотнул: — Не удержался. Он сидел весь такой напыщенный, рисовался, а мне эта злосчастная муха попалась на глаза, когда я выходил из столовой ненадолго. Вот и прихватил ее, а когда герцог отвернулся, бросил ее в бокал с вином. Да он даже ее не заметил! — воскликнул барон. — Проглотил вместе с вином еще и похвалил за благородный вкус. — Я округлила глаза, а после рассмеялась, представив себе сей пассаж. Его милость широко улыбнулся и продолжил: — Мое веселье закончилось, когда его светлость бредить начал и рваться назад во дворец. Тогда и выяснилось, что мою проделку заметили. Государь допросил сразу же, вроде бы удовлетворился моими объяснениями, и я даже не ожидал, что меня все-таки возьмут под стражу. А когда стали допрашивать, то и вовсе стало не до смеха. Мало того, что появились сомнения в моей искренности, так еще и выдвинули предположение, что никакой мухи не было, и я просто отговорился, чтобы скрыть, что подлил приворотного зелья. Впрочем, допрос был один, и я сказал, что готов принести магическую клятву в своей правоте. Уж не знаю, это ли удовлетворило графа Ликскута, или же государь понимал, что на мне нет вины, но всё остальное время я просто отъедался, читал, спал и болтал со стражей. Милейшие ребята, мы очень сдружились за это время с теми, кто меня охранял. А вам, стало быть, Сикхерт принес мою записку?
— До сих пор не знаю, что выяснил магистр, — кивнув, пожаловалась я. — Так хочется знать всё в точности, но я уверена, что Элькос будет молчать и только скажет не соваться в это дело.
— Мне уже намекнули, что нужно радоваться свободе и не забивать голову тем, что меня не касается, — ответил Гард. — Это доказывает, что наши догадки были верны, и имена отравителей нам известны.
— Только они продолжают наслаждаться жизнью, будто и не сотворили одно из страшнейших преступлений, — мрачно изрекла я.
— Разумеется, — усмехнулся барон. — Будут наказаны мелкие исполнители, а настоящие виновники, если и подвергнуться взысканию, то на их благополучии это особо не отразиться. И хвала Богам, Шанриз, что кара за чужое преступление не коснулось нас, чтобы скрыть грехи тех, чьи имена не могут быть запятнаны. А потому мы будем молчать.
— Будем, — вздохнула я, — иного не остается.
Фьер оказался прав. Из конюшен исчез конюх Логнер и его приятель, служивший герцогине и свидетельствовавший против барона. Так же графиня лишилась своей служанки – сестры конюха. Кажется, кого-то взяли в деревне, где жила ведьма, а сама ведьма сгорела вместе со своим домом, потому магистр и не смог разыскать ее по тому пресловутому магическому следу, о котором говорил. Пожар случился еще до того, как началось расследование.
— Думаю, ее убрали, чтобы не сболтнула лишнего, — подвел итог новостям Гард. — Похоже, этой истории конец. Остается надеяться, что ничего подобного уже не произойдет.
Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что высокорожденным виновникам кое-что тоже перепало. Принцесса вдруг оказалась закрыта в своих покоях. Одна из служанок принцессы передала своей подруге, служившей ее светлости, что после разговора с братом Селия вернулась красная от слез и с отпечатком ладони на щеке. Ее Высочество какое-то время рыдала и гнала от себя прочь всех, кто пытался оказать ей помощь, после переколотила всё, что было бьющегося в ее покоях, и успокоилась. Однако ни в парке, ни в гостиных, ни на половине короля ее пока не видели. Похоже, под арест она все-таки попала.
