Граф стоял подле лошадей, и когда мы подошли, помог своей госпоже сесть на белоснежную лошадь, покрытую попоной с гербом ее светлости. Такие же попоны были и на наших лошадях. Мне достался жеребец гнедой масти. Он легко подпустил меня к себе, дал погладить и, фыркнув, ждал, пока мне поможет забраться в седло лакей, замерший рядом с конем.
— Как его кличка? — спросила я.
— Аферист, ваша милость, — с поклоном ответил лакей.
— Аферист? — изумилась я.
— Его кличка – Аметист, — вклинился в нашу беседу граф Экус, услышавший ответ.
— Как любопытно, — хмыкнула я и покосилась на лакея.
— Аферист он, ваша милость, — шепнул тот, — самый что ни на есть аферист. Конек хороший, не норовистый, но хитрый.
— В чем же его хитрость? — спросила я, но ответ так и не успела услышать, потому что наша кавалькада в сопровождении двух грумов тронулась с места.
Пока мы ехали рысью, я обернулась, отыскивая грума взглядом, и подозвала его. То, что я узнала о своем скакуне, не давало мне покоя, а столкнуться с аферой хитрого жеребца на половине дороги очень не хотелось.
— Чего изволите, ваша милость? — склонил голову грум.
— На что способен Аметист? Каких хитростей от него ждать?
Грум улыбнулся и почтительно ответил:
— Не беспокойтесь, ваша милость, Аферист… Аметист не доставит вам хлопот. Чаще всего он развлекается тем, что вдыхает, когда затягивают подпругу, и когда всадник забирается в седло, то съезжает с наглеца. Еще может вдруг захромать, но вы не волнуйтесь, ваша милость, он так выпрашивает ласку и угощение. Просто погладьте его, а я дам ему сухарь. А во время прогулки, если дать ему немного воли, то будет останавливаться у каждого ручья и щипать траву на каждом шагу. Он не голоден и жажды не испытывает, если не успел побегать до этого, но все жилы вытянет, стервец, лишь бы обратить на себя внимание, простите, ваша милость. Такой уж он у нас хитрец.
— Благодарю за пояснения, — улыбнулась я и погладила Аметиста-афериста.
— Рад угодить, ваша милость, — снова склонил голову грум.
В этот момент мы выехали из ворот резиденции, и герцогиня пустила свою лошадь в галоп, явно красуясь мастерством и красивой посадкой. Мы последовали ее примеру. Только за моей спиной жалобно застонала Керсти, и грум перебрался ближе к ней. А я уже наслаждалась скачкой. Оказывается, я успела заскучать по этому развлечению. В эту минуту я решила, что испрошу у ее светлости позволения брать одну из ее лошадей для конной прогулки. Может и Аметиста, если он не доставит мне хлопот в этом выезде.
Дорога заняла не более получаса, но короля мы почти упустили. Когда мы были уже недалеко от поляны для пикников, охотники, возглавляемые государем, почти исчезли из виду. Они, наверное, и вовсе не заметили бы нас, если бы не лошадиный топот. Герцогиня и не подумала придержать свою кобылку, и мы пролетели мимо дам и мужчин, не участвовавших в охоте, под их изумленные восклицания.
Всадники, заметив погоню, остановили своих скакунов. Навстречу нам выехал сам Его Величество, конечно же, в сопровождении своих теней – фаворитки и сестры. Ее светлость подняла руку, наши кони замедлили бег и до охотников дошли уже шагом.
— Доброго дня, ваша светлость, — немного сухо произнес государь. — Вы все-таки решили оказать нам честь своим присутствием? Отрадно, однако вы сильно задержались, что стало для вас привычным делом в последнее время, и теперь задерживаете нас.
— Прошу прощение, Ваше Величество, — ничуть не смутившись, ответила герцогиня. — Захотелось, знаете ли, проехаться верхом и насладиться резвым бегом скакунов. Не могла же я позволить себе мчаться впереди своего сюзерена. Это было бы верхом неуважения, потому пришлось нагонять вас. Но мы успели, и я рада пожелать вам удачной охоты, дорогой племянник.
— Вы только что проснулись, ваша светлость? — с легко уловимой иронией спросила графиня Хальт. — А кто-то даже не успел прибрать волосы. Такая распущенность, ужас.
Разумеется, она имела в виду меня. Я оставила замечание фаворитки без внимания, тем более, и ее светлость даже не обернулась в сторону Серпину, лишь спросила, чуть приподняв брови:
— Разве с вами собаки, Ваше Величество?
Государь, смотревший на меня, после замечания своей фаворитки, перевел взгляд на герцогиню:
— Вы где-то видите собак, ваша светлость? — прохладно спросил король. Взгляд его стал предупреждающим.
— И вправду не вижу, — улыбнулась герцогиня. — Значит, ветер откуда-то донес. Знаете, бывают такие пустолайки. Лают-лают, толку нет, один только шум.
— Оскорблять графиню было лишним, тетушка, — вклинилась Ее Высочество.
Герцогиня немедленно перевела взор на Селию, а я увидела, как досада скользнула одинаково по лицам короля и его фаворитки, потому что ее светлость провоцировать не стоило:
— Дорогая моя племянница, — с искренним интересом полюбопытствовала моя покровительница: — Вы восприняли мои слова, как оскорбление вашей подруги? Селия, душа моя, я столько раз учила вас не сравнивать людей с животными. Кем бы вам ни казалась графиня Хальт, но не стоит говорить этого прилюдно. Ужасно неприлично, — и ее светлость удрученно покачала головой. И уже после этого посмотрела на фаворитку: — Ваше сиятельство, не почтите за оскорбление слова Ее Высочества. Она просто еще юна и наивна.
До нас долетели тихие смешки со стороны всадников, оставшихся за спиной короля. Селия, осознав, что сама позволила герцогине воткнуть в графиню уже не шпильку, а копье, судорожно вздохнула.
— Это ваши фрейлины – собаки, — отчеканила пунцовая от досады и злости принцесса. — Особенна та рыжая…
— Тише, дитя мое, тише, — предупреждающе произнесла ее светлость. — Вы можете возить своих фрейлин в грязи сколько угодно, но моих не смейте трогать даже мыслью. К тому же для вас, дочери и сестры государей Камерата, стыдно вести себя, как простолюдинка, позволяя себе непростительную грубость.
— Вы грубите… — начала принцесса, но ее одернул брат, уставший слушать брань родственниц:
— Молчать, — негромко произнес он, но тон государя был таков, что, кажется, даже лошади перестали фыркать. — Ваша светлость, ваше пожелание удачи принято. После мы поговорим с вами особо. Теперь присоединитесь к остальным дамам, если, конечно, хотите принять участие в пикнике. Если нет, я вас пойму и не осужу.
— Отчего же, — ответила герцогиня, сияя жизнерадостной улыбкой, и в этот момент я была искренне восхищена своей госпожой, которая, оскорбив графиню в ответ на ее насмешку, еще и отчитала племянницу за недостойное поведение. — Это первый пикник в этом году, и я собираюсь им насладиться.
— Разумеется, — на лице государя не дрогнул ни один мускул, и все-таки от едкого замечания он не удержался: — У вас есть время переодеться и… — он скользнул взглядом по мне, — привести себя в порядок.
