— Что? — скрыв зевок, спросила я.
— Вы получили королевскую защиту, — пояснил дядюшка и повторил: — Личную защиту Его Величества, Шанриз. Это означает, что вы можете явиться к нему в любое время дня и ночи, где бы он ни находился. Фраза «королевской защиты» откроет перед вами двери его покоев или кабинета. И даже если он будет на Совете, вам стоит произнести: «Государь, прошу защиты», – и он выслушает вас и поможет. Однако для этого должен быть весомый повод. Если начнете дергать короля по пустякам лишь с целью увидеть его, то можете лишиться доверия.
Есть и не столь радужная сторона. Теперь, когда он был к вам настолько милостив, всё может сильно осложниться. Во-первых, Ришем, если и исполнит повеление государя, чтобы не рисковать собой, может направить к вам кого-то вроде Лингара, чтобы он продолжил навязываться вам вместо его светлости. А во-вторых, гадюки будут в ярости. Думаю, стоит готовиться к настоящей подлости. Будьте бдительны и не давайте возможности пересудам. Они из кожи вылезут, чтобы очернить вас и испортить жизнь. Возможно, придется остаться под защитой герцогини.
— Я поняла, дядюшка, — кивнула я.
Его сиятельство поднялся с кресла, и я встала вместе с ним. Граф поцеловал меня в лоб.
— Добрых снов, дитя мое, — сказал он и направился к двери.
Дождавшись, когда его сиятельство уйдет, я зевнул, не скрываясь, и потянулась, вдруг ощущая удовольствие от вечера. Мне вспомнились прикосновения государя, и я схватилась за щеки. Правда, теперь мне дурно не стало. И пусть кровь вновь прилила к щекам, но я чувствовала не оторопь, а смущение и радость.
— Глупость какая, — фыркнула я сама на себя. — Шанни, это всё глупость.
Однако счастливого сияния это не уменьшило ни на малую толику, и я решила поскорей лечь спать, чтобы утром ко мне вернулся разум. Призвав Тальму звоном колокольчика, я отправилась готовиться ко сну. Служанка моя неодобрительно вздохнула, но вслух ничего сказать не посмела. Лицо ее было заспанным. И пусть она не переодевалась, но беззастенчиво спала, пока меня не было.
Передав ей снятое платье, я ушла в умывальню, чтобы освежиться перед тем, как лягу в постель, а когда вышла, Тальма положила на мою постель рядом с ночной сорочкой книгу.
— Что это? — спросила я.
— Только что принесли. Ла-а-акей, — зевнула она от души, — еще за дверью стоит. Говорит, ему велено дождаться ответа.
Нахмурившись, я взяла в руки книгу и бросила взгляд на перстень магистра, но тот не изменился. А потом я отругала себя и улыбнулась, ожидая еще один знак внимания от государя. Даже представила что-нибудь вроде «Дикарке от варвара». Но стоило развернуть лист бумаги, вложенный под обложку, как я ощутила нечто похожее на то, что было, когда узнала, кто отправитель милого букетика. Впрочем, отправитель был тот же – герцог Ришем. Теперь он не скрывал свое имя. Однако было и любопытство – как же его светлость вывернет сегодняшний конфуз.
«Ваша милость, – герцог благоразумно избежал всяких эпитетов, – ужасно неловкая ситуация вышла во время игры. Это было отвратительно и крайне унизительно. Менее всего мне хотелось, чтобы вы думали обо мне дурно. Позвольте рассказать вам историю, которую имел в виду Его Величество. Поверьте, всё не столь мрачно, как выразил государь. Мне неприятно осознавать, что вы теперь думаете обо мне, как о человеке низком и коварном, – я хмыкнула. Будто раньше я думала иначе. – Я прошу не так много и уверяю, что ваша честь не пострадает. Прошу встретиться со мной завтра в полдень, и я постараюсь убедить вас в том, что на мне нет столько грехов, сколько вы можете себе представить. Не откажите в любезности, – я хмыкнула повторно. Вот уж чего не собираюсь делать, так это бегать на тайные свидания, особенно с герцогом Ришемом. К тому же мне запретил сам Его Величество, и как верноподданная я не могу ослушаться моего короля и господина. – Если же вы посчитаете недопустимым встретиться со мной, я пойму и не буду на вас в обиде. В конце концов, вы вели себя благоразумно, а я еще не заслужил вашего доверия. Однако же напишите ответ, чтобы я мог знать точно ваши мысли. – Теперь я фыркнула. Кажется, его светлость держит меня за глупую и недальновидную особу, которая сама накинет себе петлю на шею, дав в руки неприятеля доказательства своего неповиновения и вероломства, вступив в переписку с тем, с кем ей запретили общаться. И если герцог готов плевать на слова государя, полагаясь на свою невестку, то мне положиться не на кого, а потому и писать я тоже не стану. – Впрочем, я понимаю, что вы можете отнестись с недоверием и к этой просьбе…».
— Скажите, какой прозорливый, — я передернула плечами и закончила чтение:
«Впрочем, я понимаю, что вы можете отнестись с недоверием и к этому просьбе, потому всего лишь льщу себе пустой надеждой, что вы решитесь написать, но не ожидаю этого. Я понимаю, насколько мы далеки с вами, благодаря чужой воле оказавшись по разные стороны. Вы видите во мне врага, я же только очаровательную девушку, сумевшей заставить мое сердце биться чаще. Разумеется, вы не обязаны мне верить, и мне, наверное, никогда не убедить вас в чистоте моих помыслов. И все-таки я прошу вас не делать вид, что вы сейчас не читаете моего послания. Хотя бы передайте устный ответ через лакея. Он будет ждать, пока к нему не выйдут. Не издевайтесь над бедолагой, на нем нет вины. Потому скажите ему, что думаете о моей просьбе, и отпустите с миром.
Ваш слуга, Нибо герцог Ришем».
— Еще и шантаж, — усмехнулась я, покачав головой.
Подумав немного, я пришла к выводу, что в устной форме могу ответить. Это освободит несчастного лакея, прикованного приказом его светлости к моей двери, а заодно не оставит никакого вещественного следа от ответного послания.
— Тальма, — позвала я. — Выйди и передай лакею три слова. Нет, это неприемлемо.
— Слушаюсь, ваша милость, — ответила служанка и ушла, но вскоре вернулась и возмущенно всплеснула руками: — Нахал какой! Требует, чтобы вы лично сказали ему ответ. Говорит, что ему приказано уйти лишь после того, как услышит ответ из ваших уст, потому что тогда он точно не будет переиначен.
— Это не он нахал, а тот, кто его отправил, — проворчала я и, накинув халат поверх ночной сорочки, которую надела перед тем, как раскрыла послание, направилась к двери, собираясь лишь высунуть голову.
Однако когда я приоткрыла дверь, лакея я не увидела. Позвав его, не услышала ответа и вышла в коридор, даже радуясь, что слуга оказался умней хозяина и ушел, довольствуясь посланием, полученным от Тальмы. И дверь за моей спиной закрылась. Я порывисто обернулась и увидела того потерянного лакея, он подпирал дверь спиной.
— Что это означает? — нахмурившись, спросила я, а через мгновение округлила глаза: — Ваша светлость, это вы?
— Простите мой маскарад и наглость, — улыбнулся герцог Ришем собственной персоной. — Но иначе мне было не добиться того, чтобы мы поговорили.
На нем была надета лакейская ливрея, шедшая Ришему не хуже дорогого костюма. И если он стоял перед дверью, то из-за высокого роста лицо могло оказаться в тени – фонари на стенах не давали яркого освещения. Они были предназначены лишь для того, чтобы в темноте не заплутать и не спутать двери. Впрочем, Тальма могла и не знать, как выглядит герцог, раз приняла его за обычного лакея. Но каков неугомонный выдумщик!
