— Но это же мужская должность…
— Разве вы не этого желали?
— Но… — мотнув головой, я, наконец, скинула оторопь. — Ваше Величество, вы же сами уверяли меня, что не можете исполнить моего желания, что это невозможно!
— Тогда было невозможно, сейчас вполне, — вновь пожал плечами король и поднялся на ноги. — Если вы принимаете мое предложение, то поспешите, я не собираюсь ожидать вас до скончания века.
— То есть…
Он развернулся ко мне и скрестил на груди руки:
— Что это? — спросил монарх с прохладцей. — Ваш разум вдруг начал вас подводить, или я поспешил назвать вас умницей? Что неясного в моих словах, ваша милость? Если вы готовы приступить к своим обязанностям, то мы отправляемся во дворец. Отказываетесь, тогда я откланиваюсь и отбываю в одиночестве. Ваш родственник, как я и говорил, получит свое назначение в ближайшие дни, а вы сможете распорядиться своей судьбой по собственному усмотрению. Решайте.
Я в растерянности смотрела на него и не могла сообразить, что стоит сделать. Нет, конечно, я уже кричала «да» в глубине моей души, но продолжала искать подвох. Что последует дальше? Только ли должность мне предлагают? И… и как такое вообще возможно?!
— Если вас одолевают подозрения в отношении моих намерений, то прошу не оскорблять меня, — сухо произнес король, видя мои колебания. — Во-первых, мы всё выяснили по этому поводу. Я принял ваше решение. А во-вторых, у меня уже есть женщина, которая сумела меня пленить. Я доволен ею и всем, что нас связывает. А потому не ищите подводных камней, их попросту нет. Вы просили моей защиты для вашего рода, и я, исходя из своих возможностей и принципов, даю вам то, чего вы хотели. Ваш ответ?
Меня охватило странное чувство, будто всё происходит во сне. Не могло быть такого… просто не могло! Я даже ущипнул себя, зашипела от боли и досадливо поджала губы, видя в очередной раз насмешку в глазах государя.
— Я в последний раз задаю вам вопрос, Шанриз, — снова заговорил он. — Вы готовы приступить к обязанностям помощника моего секретаря? И учтите, спрашивать я с вас буду так же, как и со всех остальных, кто служит мне. Если вынудите, могу и нагрубить. И?
— Да, — прошелестела я, но кашлянула, прочищая горло, и ответила громко и четко: — Я готова служить вам, Ваше Величество. Я принимаю ваше предложение.
Мне показалось, что он выдохнул. Наверное, показалось, потому что выражение лица государя не изменилось, и на губах не появилось улыбки. Он только кивнул и велел:
— Дайте приказ собрать ваши вещи и доставить их во дворец. Мы с вами отправляемся немедленно. Нас еще ожидает бал, на котором вы, как моя приближенная, должны присутствовать.
— Ох, — вздохнула я, только сейчас вспомнив, что вечером должен состояться бал. И если я уйду… — Ваше Величество, могу ли я просить вас?
— О чем еще?
— Могу ли я прибыть во дворец поутру…
— Нет, не можете, — с раздражением ответил король. — С этой минуты я приказываю, вы исполняете, и никак иначе. Когда у вас будет свободное время и возможность покидать дворец, вам сообщит барон Хендис. Идемте.
— Да, государь, — я склонила голову, более не смея спорить.
Глава 10
Воздух казался хрустальным. Не по хрупкости или плотности, о, нет! Ничего подобного, воздух на то и воздух, чтобы быть невесомым и неощутимым, но он был настолько чист, что мне пришла на ум эта аналогия. За окном царила зима. И, глядя на пушистые снежинки, выстлавшие стылую землю мягким холодным ковром, я с легкой грустью вспоминала еще недавние забавы, которым мы предавались с сестрицей будучи детьми. Наш щенячий восторг, мокрые шубки, румяные щеки и страдания моей матушки, потому что ни ей, ни нянькам обуздать нас было не под силу — всё это теперь стало восхитительным прошлым.
А в настоящем баронесса Амберли Тенерис-Доло готовилась стать графиней Гендрик. Свадьбу назначили на весну. Я была счастлива за сестрицу, Элдер Гендрик станет ей хорошим мужем, а у меня появится еще одно место, где меня будут рады видеть. Правда, ее сиятельство уже не позволит себе такой роскоши, как валяние в снегу или битва подушками. И от этого знания становилось грустно, но это была светлая грусть, потому что любой поре наступает конец. Это правильно и логично. Но остаются воспоминания, и они продолжат греть душу о когда-то прожитом. И это прекрасно!
Что до меня, то я вновь жила во дворце, куда привел меня государь сразу после моего согласия на должность помощника его личного секретаря. Всё произошло так быстро, что прощаться с родными мне пришлось под бдительным взором Его Величества. Стоит ли говорить, что матушка и Амбер были огорчены столь неожиданными и стремительными переменами? Впрочем, ни одна, ни вторая не осмелились возражать, когда за моим плечом стоял монарх. Только батюшка не скрывал своего изумления. Ему мое назначение показалось странной королевской блажью, о чем он, конечно же, прямо не сказал, лишь не сумел удержать восклицания:
— Но как такое возможно?!
— Как видите, ваша милость, вполне, — ответил монарх. — Баронесса обладает всеми необходимыми качествами для назначения, и я верю, что она справится с возложенными на нее обязанностями.
— Но не скажется ли это на будущем моей дочери? — выразил барон справедливые с его точки зрения опасения.
— То есть, ваша милость, вы желаете сказать, что мои решения губительны для моих подданных? — с обманчивой любезностью спросил государь, и батюшка не осмелился возражать и дальше.
— Как я могу позволить себе усомниться в мудрости Вашего Величества? — произнес он, склонив голову.
— Верю, что подобной крамолы вы себе не позволите, — ответил монарх и велел: — Баронесса, мы отправляемся во дворец. У меня больше нет времени ждать.
— Да, государь, — поклонилась я, обняла матушку, поклонилась отцу, подмигнула сестрице и поспешила за королем, уже выходившим в двери.
Во дворе особняка нас ожидали два гвардейца. И, увидев их, я поняла, что попросту не заметила их в нашей возне с сестрицей, за которой нас и застал Его Величество. Впрочем, об этом уже сказано немало, а потому стоит оставить уже момент моего прощания с домом во второй раз. И разница с первым состояла в том, что теперь я хорошо знала место, куда иду, и чего ждать от его обитателей. Однако страха не было, потому что там меня ждали не только завистники и недруги, но и друзья, среди которых имелись не менее влиятельные люди, чем моя бывшая покровительница. И потому сердце мое наполнилось предчувствием радостной встречи.
— А вы оживились, — заметил тогда государь. — Еще пару минут назад вы были рассеяны, а теперь глаза ваши блестят. Рад, что вы встрепенулись, но что стало тому причиной?
— Я подумала о тех, с кем сдружилась за время, проведенное в свите герцогини, — ответила я. — Мне будет приятно вновь увидеться с ними.
— Когда у вас будет на то время, — заметил король. — Чаще всего вы сможете встречаться с магистром. Однако я настоятельно прошу вас избегать встреч с Дренгом. Он слишком ветреный и легкомысленный, а потому я не хочу, чтобы вы поддались его дурному влиянию.
