Итак, герцогиня. Она вплыла в залу впереди своей свиты, а рядом с ней шла рыжеволосая графиня Хорнет. Сейчас она была любимицей ее светлости и этого, разумеется, не скрывалось. Я хорошо знала свою бывшую покровительницу и ее методы, потому понимала, что королевскую фаворитку она будет выставлять напоказ даже после того, как та добилась успеха. Герцогиня демонстрировала ее, подчеркивая, в чьих руках сейчас могущество.
Усмехнувшись, я покачала головой. Настоящего могущества у нее не было, но была вера других людей в то, что есть. И в этом была сила и популярность королевской тетки. К ней теперь шли на поклон, надеясь на протекцию. Разумеется, кланялись и графине… Только вот мне было любопытно, сколько таких лизоблюдов сегодня поколебались в своей уверенности в силу ее светлости? Все-таки появилась я…
Не удержавшись, я рассмеялась. Это не было издевкой над потугами герцогини и ее досадой, когда она обнаружит меня среди остальных придворных. Просто показалась забавной сама игра придворных в гонке за милостью. Будто тараканы они мчались на крошки, рассыпанные на королевском столе, готовы были нырнуть в любую щель, если она приведет к вожделенной цели. Хотя… все мы тут тараканы, кроме разве тех, кто добился власти, почета и званий своей службой Камерату и талантом, а не путем интриг. Но таких было немного, и интриганы с легкостью побеждали честных служак… Досадно, конечно, но таковы условия игры, и я стала ее частью.
В приглушенном гуле голосов мой смех прозвучал столь отчетливо, что в нашу сторону обернулись. Повернула голову и герцогиня. О-о, это был сладкий миг! На короткое мгновение лицо ее светлости вытянулось. Всего лишь мгновение, но я его не упустила! Я наслаждалась им, насыщалась, будто глотком живительной влаги. Это был миг моего торжества, маленького, но от всего сердца. И было даже приятно, что никто не спешил донести королевской тетке о том, кто находится в бальной зале. Возможно, не только я сейчас получала удовольствие от ее замешательства.
Справившись с оторопью, герцогиня ослепила всех присутствовавших жизнерадостно улыбкой и величаво поплыла в мою сторону. За моим плечом что-то фыркнул Дренг, маг остался равнодушен. А я… я засияла в ответ.
— Не вмешивайтесь, — сцедила я сквозь зубы, чувствуя, что мой страж готов выступить вперед.
— О, мое дорогое дитя! — раскинув руки, воскликнула ее лицемерная светлость. — Как же я рада видеть вас у нас во дворце! Вам было позволено явиться на бал, и это так мило со стороны моего племянника. Род Доло заслужил чести быть допущенными ко Двору. Но где же ваши родные? Разве незамужней девице пристало появляться в обществе в одиночестве?
— Ваша светлость, — я присела в реверансе. — Я слышала, что вы полны хлопот, и тем отрадней видеть вас в добром здравии. Когда государь оказал мне великую милость и лично приехал за мной, я в первую очередь подумала о вас, ваша светлость. Я была уверена, что вам будет приятно видеть меня, и тем примечательней знать, что теперь мы сможем часто видеться.
— Правда? — она сжала мои ладони: — Это прекрасное известие! Стало быть, вам позволили посещать дворец?
— И даже жить здесь, — «осчастливила» я герцогиню еще одной, но не последней новостью.
— Вот как? — тонкие брови ее светлости вспорхнули вверх. — И в качестве кого? Погодите-ка, погодите… — она отпустила меня и прижала кончики пальцев к губам: — Я сейчас угадаю, не подсказывайте, — герцогиня шаловливо улыбнулась и погрозила мне пальцем. После округлила глаза: — Вы выходите замуж, и ваш жених служит при Дворе? Кто же он? — взгляд королевской тетки скользнул по Элькосу, после перебрался на Дренга, и она изумилась очень даже искренно: — Да неужто?! Неужели на вас накинули удила, ваше сиятельство?
Граф учтиво поклонился и произнес с улыбкой:
— Нет. Моя свобода при мне… к сожалению. — Он удрученно вздохнул: — Вы ведь помните, что я провозгласил ее милость первой красавицей Камерата? Я и сейчас так считаю, однако мне баронессу никто не отдаст, — и добавил с явным намеком: — Вы ведь понимаете…
— Совершенно не понимаю, — отмахнулась герцогиня, а затем вновь посмотрела на мага: — Неужто вы — жених, господин Элькос?
— Разумеется, нет, — надменно ответил магистр. — Во-первых, ее милость мне, как дочь, и люблю я ее, как дочь. А во-вторых, речь о свадьбе между нами могла бы идти лишь в одном случае, если бы Шанриз была одаренной. И пусть талантов у баронессы Тенерис море, но магии нет и капли, а потому наш союз невозможен.
— Но как же тогда?! — вновь изумилась ее светлость. — Баронесса ведь и вправду девица, а потому не может находиться во дворце без сопровождения, тем более жить здесь. Такое возможно только в одном случае, если она состоит на службе… — она осеклась. — Вас приняли на службу?
Я улыбнулась и склонила голову, не став облегчать герцогине жизнь прямым ответом. Пусть сама придумает, куда меня могли пристроить. И пока ее светлость задумчиво терла подбородок, силясь понять, что за должность мне дали, я разглядывала графиню Хорнет, стоявшую неподалеку. Она, конечно же, слышала наш разговор, как и многие, кто поспешил подойти ближе — любопытство мучило придворных.
И пока другие удовлетворялись подслушиванием, я рассматривала. Теперь я хорошо видела, что ее сиятельство недурна собой. Она была изящного сложения, невысокой. Имела большие оленьи глаза, казавшиеся кукольными на узком личике с чуть вздернутым носом и маленьким ртом. Ее брови и ресницы были явно подкрашены, потому что имели черный цвет, что делало черты лица ярче, но лишало естественности. Волосы, как говорил Фьер, были похожи на мои цветом, но более блеклые. А еще она любила дорогие наряды и высокие прически, явно демонстрируя длинную шею.
Я не уловила в этой женщине скрытой силы. И хоть держалась она прямо, но на меня бросала взгляды украдкой, словно не решаясь показать свой интерес открыто. Должно быть, ею и вправду было легко управлять. В этот раз герцогиня получила то, что ей было нужно. Послушную марионетку, которая вряд ли решилась бы на собственное мнение и открытое противостояние.
И мне подумалось, что же могло привлечь в ней короля? Отдаленная наша схожесть и податливость? Или же ему попросту близки такие вот тихие овечки, готовые слушаться и терпеть, чтобы не потерять своего места подле него? Меня он упрекал в том, что не заискиваю перед ним, не спешу мириться, если мы повздорили, но в то же время и не забыл, раз уж держит у себя мой портрет, да и выходка в храме, и беготня по кабинету, когда я пришла искать его защиты… Впрочем, неважно. Я пришла сюда сражаться не за королевское ложе.
— Но не пристроил же он вас в свиту принцессы, — сдалась герцогиня, и я вернула ей свое внимание.
— Нет, конечно, — отмахнулась я. — Я не фрейлина, ваша светлость.
— Но кто же?!
— Его Величество государь Камерата Ивер Второй Стренхетт! — торжественно провозгласил распорядитель, прервав допрос: — Ее высочество принцесса Селия!
Герцогине пришлось, как и всем остальным, развернуться лицом к августейшему племяннику и присесть в реверансе. Я видела, как она досадливо поджала губы, но склоненная голова скрыла это выражение от сторонних наблюдателей. А когда ее светлость распрямилась, то выглядела вновь приветливой и жизнерадостной. Графиня Хорнет мило зарумянилась. Она приветствовала короля, как и все остальные, и вот тут обнаружилась еще одна черта ее сиятельства — кокетство. Лицо фаворитки озарилось лукавой улыбкой. Государь подвергся обстрелу игривых взглядов своей женщины, брошенных на него искоса. В общем, и герцогиня, и ее ставленница всеми силами подчеркивали роль фрейлины в жизни Его Величества.
