— Стало быть, не желаете слушать? — вопросил он ледяным тоном.
— Так ведь вы не хотите говорить, — ответила я. — Как же я могу заставить короля сделать то, чего он не хочет?
— Хорошо, ваша милость, как вам угодно, — с раздражением отмахнулся государь. — Значит, возвращаемся. Сердечно благодарю за великолепную прогулку, — язвительно закончил он и первым направился обратно, я неспешно пошла следом, уверенная, что меня тут не бросят.
Он и вправду не бросил. Уже через несколько шагов остановился и подставил локоть, не глядя на меня. Я приблизилась к королю, также молча накрыла сгиб его локтя ладонью, и до саней мы дошли уже вместе.
— Во дворец и побыстрей, — сердито велел государь.
Всю обратную дорогу мы не разговаривали. Сидели, отвернувшись друг от друга, и думали каждый о своем. Уж не знаю, о чем размышлял король, а я, наконец, отбросив свое негодование, обдумывала, как вести себя, а главное, как защититься от герцога, когда он вернется во дворец. Уходить я уже не хотела. Трезвый рассудок вернулся вместе с успокоением.
Перед крыльцом дворца государь помог мне выйти из саней, но не бросил, как это было летом, когда мы ссорились. С каменными лицами мы поднимались по лестнице, опять под прицелами взглядов придворных, которые наверняка ждали нашего возвращения.
— Ваше Величество, — окликнул короля один из сановников, когда мы шли через галерею. — Я могу поговорить с вами?
Монарх шумно втянул носом воздух, медленно обернулся и воззрился на окликнувшего его.
— Вы считаете, что я один из ваших служащих? — ледяным тоном вопросил государь. — Быть может мальчик на посылках, раз вы можете окликнуть меня? — тон его повысился. — Вам ведь вовсе без разницы, кого, где и как останавливать? А может, вы попросту забыли кто перед вами?!
— Государь… — опешил сановник. — Но я же…
Король расстегнул пальто, упер руки в бока, распахнув полы, и неспешно направился к своему придворному. Тот отступил, но на большее не решился. Я видела, как он судорожно вздохнул.
— У меня накопилось к вам немало вопросов, — теперь голос короля звучал тихо и угрожающих. — Не пришло ли время проверки, ваше сиятельство? Мне кажется, что уже пора, раз вы увидели во мне ровню.
— Ваше Величество, — пролепетал сановник, и я решила уйти, чтобы не видеть унижений взрослого мужчины.
— Стоять! — заорал монарх, услышав стук каблучков моих ботинок.
Я порывисто обернулась. Нахмурившись, я расстегнула шубку, сняла с головы шляпку и… направилась к государю. Он уже вновь был занят бедолагой, лицо которого успело сменить цвет с бледного на бордовый и обратно. Мне даже подумалось, что его хватит удар, и шла к монарху я потому, что понимала — он ухватился за оплошность сановника, чтобы излить на него свое негодование. И, кажется, тот уже не ждал ничего хорошего.
— Знаете, ваше сиятельство, чем дольше я смотрю на вас, тем больше ваших пороков и промахов мне вспоминается…
Я накрыла плечо короля ладонью, прервав на полуслове. Он порывисто обернулся, и я едва не отшатнулась, до того отчетливо в его глазах полыхнула ярость. Мне даже показалось, что он не сразу узнал меня.
— Государь, — негромко, но твердо позвала я.
— Что? — резко спросил он.
— Я могу попросить вас уделить мне минуту? Прошу, — я опустила ладонь ему на локоть и добавила с мольбой: — Вы мне нужны.
Его Величество еще некоторое время смотрел на меня, и я пожала его руку, а после едва заметно улыбнулась.
— Одну минуту, ваша милость, — наконец, ответил он, но огонь в глазах начал гаснуть, и в голосе я уловила уже просто раздражение.
— Пожалуйста, — совсем мягко попросила я. А потом решилась и шепнула: — Ив…
Он развернулся ко мне. Глядя ему в глаза, я потянула на себя руку, и государь позволил сжать его ладонь, до того упиравшуюся в бедро.
— Что вы хотели, Шанриз? — почти спокойно спросил Его Величество.
— Не при свидетелях, — сказала я и опустила взгляд.
Он выдохнул и покосился на сановника, глядевшего себе под ноги. Король опять посмотрел на меня, наконец, покривился и мотнул головой, сопроводив это действие коротким:
— Прочь.
Сановник утер лоб подрагивающей рукой и, бросив на меня несчастный взгляд, развернулся и поспешил исполнить указание монарха.
— Что вы хотели, Шанни? — учтиво спросил меня король, будто это вовсе не он сейчас готов был залить желчью придворного.
— Идемте, — я потянула его за собой. — Жарко. — Я выпустила его ладонь и, подняв руку к лицу государя, поймала кончиками пальцев каплю, ползшую по скуле.
Он перехватил мою руку, сжал пальцы, а после снял свою шапку и тряхнул влажными волосами, успевшими прилипнуть ко лбу и вискам.
— Зачем вы это делаете? — немного глухо спросил король.
— Пытаюсь вас успокоить, — честно ответила я.
— Зачем? — повторил он свой вопрос.
— Как это — зачем? — удивилась я. Сменив рукопожатие на локоть государя, куда опять переместила ладонь, так показав, что готова идти дальше, я устремила на него вопросительный взгляд: — Так мы продолжим наш путь, Ваше Величество? Или же растаем прямо на пол вашего дворца?
— Вы меня с ума сведете, — буркнул он, и мы, наконец, направились дальше. Однако прошли всего несколько шагов, и монарх напомнил о себе: — И?
Я ответила удивленным взглядом. Король фыркнул и неопределенно повел рукой с шапкой:
— Довольно игр, ваша милость. Зачем вы хотели успокоить меня? Спасали дурака и невежу?
— Вот еще, — фыркнула я в ответ. — С чего бы мне защищать его сиятельство?
— А с того, ваша милость, что вы добры со всеми вокруг, кроме своего короля, — голос его вновь наполнился ядом. — Мне вы то дерзите, то сбегаете, то поучениями занимаетесь. Меня это, признаться, — государь бросил на меня взгляд и тихо рявкнул: — Бесит. А между тем с Дренгом вы смеетесь, Гарду вообще на шею кидаетесь при встрече и даже не опасаетесь, что вас увидят! Элькосу позволено вас целовать…
— Так в щеку же…
— А положено в лоб, — отчеканил Его Величество. — Однако вы ему эту вольность позволяете, будто он вам и вправду отец, а вы маленькая девочка, еще и сами его целуете. С Хендисом шутите, хоть он вам и начальник, и только ваш король и господин, будто сопливый мальчишка, выделывает перед вами коленца, но, даже делая приятное, получает щелчок за щелчком по носу. — Он всё более распалялся, однако я не слышала гнева, больше обиду. Монарх обернулся и указал на несколько придворных, показавшихся в галерее, которую мы почти покинули: — Поглядите на них, Шанриз. Каждый готов облизать мои ботинки…
— Будто о собаках говорите…
— Так ведь они и есть псы! — воскликнул король. — Одни, будто шавки, обмусолят сапоги и руки тому, кто кинет шмат мяса пожирней. Другие же спесивы сверх всякой меры и лелеют свою породу. И только у нас с вами всё наоборот.
