Не найдя каких-либо приличествующих причин отказать в такой малости, Алекс решил согласиться.
– Хорошо, задавайте, но только один.
Судя по тому, как радостно блеснули глаза господина Ножнина, наживка сработала, осталось только подсечь неосторожную рыбешку.
– Зачем вы здесь, господин полковник?
Алекс уже открыл рот, чтобы ответить, потом прикрыл его обратно. А и в самом деле, зачем? Что им двигало, когда он ехал сюда? Скука? Обида? Жажда мести? Но уж точно не желание прославиться, те более в Руоссийской империи. Однако отвечать что-то надо. Оперативно вооружившийся карандашом и блокнотом корреспондент ждал.
– Ладно, господин Ножнин, ваша взяла, спрашивайте. Только ничего личного и никаких планов на дальнейший ход кампании.
Вопросов у корреспондента было множество, и задавал он их с толком, чувствовалось, что в данной области он отлично разбирается. Увлекшись, невольно Алекс выдал ему все свои накопившиеся за последнее время мысли по тактике пехотных подразделений.
– Нет, штурмовые колонны и густые цепи уходят в прошлое. Шрапнельные гранаты и скорострельные винтовки делают уровень потерь неприемлемым. Некоторые страны уже принимают на вооружение магазинные винтовки, а там уже и до бездымного пороха недалеко.
– Хорошо, – корреспондент торопливо черкал карандашом в своем блокноте, – мне ваши мысли понятны. А что вы думаете о картечницах Гартинга?
– Этот путь мне представляется тупиковым.
Ножнин не смог сдержать эмоции.
– Как?! Все пишут, что эта новинка очень перспективна!
– Этой новинке уже лет десять, а она все никак из перспективных не выйдет. И, похоже, не выйдет уже никогда. Хотя сама идея создания мощного скорострельного стрелкового оружия – хороша, в данном случае исполнение подкачало. Вот если удастся заменить мускульную силу стрелка на энергию, например, отдачи при выстреле, облегчить оружие и увеличить темп стрельбы…
Ножнин, не выдержав, взмахнул карандашом, как школьный учитель указкой.
– Помилуйте, господин полковник, да куда еще больше-то?! Эдак людей будут косить, как траву, даже ваш разреженный порядок не поможет! Тогда и воевать никто не сможет при таких-то потерях!
– А вот тут вы ошибаетесь, господин Ножнин, человечество будет воевать всегда. Придумают что-нибудь. Пустят по земле паровоз, броней обошьют, пушки поставят, и вперед. А потери… Потери со временем будут расти, и чем дальше, тем больше.
В оппоненте журналист одержал верх над спорщиком, и корреспондент предпочел записать слова собеседника, а не втянуться в спор. Вместо этого он предпочел узнать взгляды полковника на современную артиллерию.
– В бою за Ападагпар вы весьма остроумно применили горные пушки прямо в боевых порядках пехоты в качестве штурмовых. Не скромничайте, господин полковник, это была ваша идея. Даже под землю одну затащили, что в немалой степени способствовало успеху. Как вы думаете, есть у такого применения перспектива.
– Нет, – однозначно отрезал Алекс. – Идея была моя, чего уж там, но это была чистой воды вынужденная импровизация. Будь у нас осадный парк или хотя бы двенадцатифутовые бомбы в достатке, я бы и не подумал тащить пушки в крепость. Даже горные орудия для этого слишком тяжелы.
– А сами крепости, – быстро сменил направление корреспондент, – какую будут играть роль в будущих войнах.
– В них будет очень удобно складировать запасы и охранять их в мирное время. В военное же время они станут лагерями для вооруженных пленных, если их можно будет обойти…
Ножнин тут подхватил мысль:
– А если нельзя?
– Тогда они будут разрушены осадной артиллерией и взяты штурмом, как Кама.
– То есть вы хотите сказать, что крепостная артиллерия, установленная в капитальных сооружениях, всегда будет проигрывать осадной, укрытой лишь в полевых?
– Да, – подтвердил свои слова полковник, – история знает тому немало примеров. Вот и османийцам крепостные мортиры не помогли отстоять Каму, а они были куда мощнее наших гаубиц.
– Но они отсрочили падение крепости на целые сутки!
– Отсрочили, но не спасли. К тому же пушки не самое главное. Любая крепость будет держаться до тех пор, пока полностью не исчерпана воля к сопротивлению ее гарнизона. Но любая стойкость бессильна против града снарядов, который осадная артиллерия обрушит на осажденную крепость. Это всего лишь вопрос времени и количества доставленных для осады боеприпасов. Если не будет помощи извне, любая крепость рано или поздно падет.
После окончания речи пришлось выждать, пока Ножнин закончит записывать и прокомментирует ее.
– Очень неожиданный и весьма оригинальный взгляд, вот только руоссийский генштаб ее не разделяет, там до сих пор делают ставку на сухопутные крепости, как опорные точки для обороны в будущей войне.
– Ну, им виднее, – пожал плечами Алекс, – меня ведь даже…
«В академию не приняли» хотел сказать он, но вовремя прикусил язык. Корреспондент на эту неловкость, казалось, никакого внимания не обратил, однако беседу пришлось прервать – в дверях появился подполковник Мартош.
– Прошу прощения, господа, очень жаль прерывать вашу беседу, но дело срочное и отлагательства не терпит.
Ножнин быстро распрощался, напоследок выразив надежду на продолжение. Алекс поклялся себе, что больше так глупо не попадется, а скорее, прикажет Драгану сразу гнать журналюг поганой метлой куда подальше.
– Я смотрю, вы становитесь популярным у этой публики, – не скрывая ехидства, заметил начальник штаба.
– К чертям собачьим такую популярность!
– А мне показалось – вам понравилось, – продолжил гнуть свою линию угорец. – Я с утра успел свежие газеты глянуть, там вам такие дифирамбы поют: освободительный поход, бравый герой-полковник… И это до них еще известия о взятии Камы не дошли, вот уж тогда такое начнется!
– Отставить, Мартош! У вас действительно что-то срочное или ты просто поболтать зашел?!
– Срочное, но не очень. Албай Сатылмыш появился.
– Появился-таки! Что он делает?
– Стоит.
– Стоит?!
– Да, – невозмутимо подтвердил угорец, – увидел, что Кама пала, и остановился. Сейчас, видимо, соображает, что делать дальше. Я уже подготовил приказ о выдвижении наших частей ему навстречу, требуется ваша подпись.
– Бюрократ!
Алекс быстро подмахнул пером поднесенную ему бумагу и, подхватив шинель, метнулся к двери.
– Драган, коня!
День был солнечным, слегка морозным, с верхнего яруса укреплений Ападагпара открывался чудесный вид. Османийский отряд развернулся поперек долины четкими батальонными прямоугольниками. Не окапывались, не выдвигали вперед застрельщиков, даже не сняли с передков имевшуюся у них артиллерию. Полевые четырехфунтовые пушки оставались стоять в обозе.
