– Этим займемся, когда прочитаешь рукопись. Ты узнаешь, что есть что.
Картинно стиснув зубы, он прошествовал через всю гостиную к книжным полкам и ткнул пальцем в первые издания.
– А вот об этом – забудь, – сказал он, закатив глаза. – Я думаю, пришло время нам избавиться от всего лишнего. – Он снял свою бейсболку и почесался. – Пришло время приобщиться к чему-то более амбициозному. Тому, что действительно имеет значение.
Себ первый раз видел его без кепки. Его волосы, казалось, навсегда приняли ее форму, и именно так выглядела голова Юэна в его сне. Запах этих нездоровых спутанных волос разлетелся по всей комнате.
– Все обретет смысл, и ты поймешь, почему я прав. Поэтому лучше начать.
Кепка вернулась на голову. Теперь Юэн выглядел счастливым, ему нравилось, как все складывалось. Как раз это ему было нужно: внимание к его персоне и его сумасбродным идеям.
А Себу хотелось лишь одного – физически уничтожить его, вцепиться в эти космы и со всего размаху шваркнуть его мордой о чугунную батарею. Он встал и направился к двери.
– Забудь.
Юэн поспешил встать в дверях.
– Для тебя очень важно прочесть ее. Ты никогда не читал ничего подобного. Никогда.
– Отойди.
– Нет-нет-нет, – нараспев проговорил Юэн, вызвав у Себа новый приступ отвращения. – Ну, чего ты боишься? Я чувствую какое-то недопонимание. Боже мой!
В глазах у Себа потемнело от злости.
– Ты, солипсический идиот. У меня своя собственная жизнь. Что тебе известно о жизни? Посмотри на себя! Ты когда последний раз стирал одежду?
Юэн поджал бескровные губы.
– М-м-м, дай-ка подумать… Около двух лет назад. Да, что-то вроде того. Видишь ли, там, где я был, о горячей воде не слыхали. Там нет ничего из того, к чему привыкли напыщенные мошенники.
Когда Себ услышал это, кровь отлила от его лица.
– Ну да, я принимал ванну пару лет назад, и что? Речь не о человеческой плоти. То, о чем я тебе толкую, не имеет никакого отношения к телу. И даже к сознанию. Я пишу исключительно о человеческой душе. Душе, слышишь ты, дуралей! Ты хотя бы понимаешь, как долго нужно готовиться, чтобы только взглянуть на это одним глазком? Затем встать на тропу, раскрыть себя и отправиться в путь? Прочитай мою книгу, и ты все поймешь. Вы все начнете немного лучше понимать то, что вас окружает. Ты упустил свой корабль. Так же, как и все остальные. Вы все – бездарности! Каждый из вас сел не на тот корабль. – Он со знанием дела постучал по голове. – А вот я – нет.
Он не собирался отходить от двери.
Юэн не уважал ни Себа, ни его личную жизнь, ни его вещи. Он заявился сюда, чтобы втюхать кому-нибудь свой мерзкий манускрипт, и для этого ему понадобился Себ, которого он, как обычно, использует и выбросит, как ненужную салфетку.
От душившей его ярости Себ не мог говорить. Он открыл окно. Высунул голову и жадно втянул в легкие свежий воздух. Теперь он страдал не только от страха за собственную безопасность: его пугало то, что он мог прочитать в этих грязных записках сумасшедшего. Их содержание могло быть настолько опасным, что то, что свело с ума Юэна, вполне могло заразить и его. «Неплохой сюжет для очередного ужастика», – подумал он. Но все происходило не в книге, а наяву, и он был в центре событий.
Он подошел к дивану и сел на краешек, подав тело вперед и упершись руками в свои голые колени.
– Ты пришел сюда, чтобы я прочитал это, – он указал рукой на грязные листки и коробки.
Юэн осклабился.
– Ты это написал и хочешь, чтобы я помог тебе… помог что? Опубликовать все это?
– Со временем. Перед тем как мой труд кто-нибудь прочитает, его нужно… отполировать. Потом отдать в хорошие руки. Туда, куда ты вхож.
Себ изо всех сил старался держать себя в руках.
– Значит, дай-ка подумать… Если я правильно понял, ты ждешь, что я прочитаю это, отредактирую и отнесу своему издателю? Может, мне тебя еще и на литературную премию номинировать?
– Да, было бы неплохо, – сказал Юэн тоном человека, жаждущего признания. – Ну, что-нибудь в этом роде. Может, для начала покажем ее твоему редактору? Ну, знаешь, в качестве эксклюзива.
– Значит, ты будешь угрожать мне и принуждать меня, человека, который дважды приютил тебя в сложной ситуации, единственного, кто предложил тебе свою дружбу, когда ты учился в университете? И это твоя благодарность? Ты узнал о моих успехах, но они ненавистны тебе, как ненавистны и мои книги. Может, ты еще и рецензии на них писал в перерывах между работой над своим шедевром?
Юэн выглядел смущенным, но был доволен, что его инкогнито было раскрыто. Эта проделка казалась ему настолько забавной, что ухмылка не сходила с его лица.
– Я не видел от тебя ничего, кроме презрения, и вот ты здесь и ждешь от меня помощи. Ты уверен, что я обязан помочь тебе, потому что в 1988 году ты одолжил мне несколько книг.
– О, больше, чем «всего несколько книг». Это были идеи. Музыка. Новая концепция. Направление. Я открыл тебе глаза на абсолютно новый мир. Я дал тебе шанс. И это не моя вина, что ты срезал путь и пошел сразу к большим продажам. Если бы ты слушал меня, то достиг бы чего-то совершенно уникального. Ты и представить себе не можешь, как далеко я ушел от всего этого. – И снова пренебрежительный взмах большой грязной руки по направлению ко всему внешнему миру. – Кстати, мы даже неплохо повеселились в свое время. Благодаря мне ты кое-чего добился. Пришла пора платить по счетам, дружище. Но пока ты не прочитаешь мою книгу, ты не поймешь, насколько она действительно важна.
– Важна? Да это не книга. Это пачка грязной бумаги. Написанная от руки и хранящаяся в мусорном пакете. И ты думаешь, я буду тратить свое драгоценное время на то, чтобы читать и переписывать это?
– В основном ей требуется структуризация, но отпечатать ее тоже не помешало бы. Я думаю, это не займет у тебя много времени.
– Что?
– Ты – первый, кто прочтет ее. Я пробовал обратиться к нескольким лондонским издателям, но они не стали ее читать.
– Постой, ты показывал это издателю?
– Я посетил нескольких.
– Ты действительно ходил к ним?
– Я приходил в их офисы.
– Ты приходил в их офисы со своими… – Себ обвел глазами пухлые коробки и решил не давать им никакого определения. – И ты просил их читать это?
Юэн кивнул:
– Они не поняли. Если бы они прочитали ее, они смогли бы познать нечто особенное, нечто отличное от того дерьма, которое они производят. Видишь ли, во всем мире нет ничего подобного.
– Во всем мире? Еще скажи, что ты лучше других осведомлен обо всем мире.
Юэн глумливо усмехнулся.
– Все это – дерьмо для среднего класса. Тупые фантазии. Я обошел кучу книжных магазинов – ничего стоящего. Никто не ухватил самой сути.
