Бормотание, которое он слышал, сбегая по лестнице, напоминало отрывистую человеческую речь. Вскоре оно обратилось в нечто похожее на собачий лай.
Он добежал до конца лестницы и повернул на следующий пролет, чтобы бежать на первый этаж. Ему оставалось пробежать всего ничего, когда он скорее почувствовал, нежели увидел сгущающуюся внизу кромешную тьму. Откуда-то пришла слепая уверенность в том, что эта пульсирующая тьма – живая.
Он в нерешительности остановился, и мурашки побежали по его коже в предчувствии неожиданного удара в спину или атаки снизу. Одного взгляда через плечо было достаточно, чтобы заметить движение на стене лестницы.
Это была тень человека с невероятно длинными и гибкими, как у гигантского насекомого, конечностями. Они тянулись вперед и пытались ухватить Себа, но лишь загребали воздух. Каждый неестественно длинный палец оканчивался таким же длинным острым когтем.
Послышался вопль, напоминавший визг человекообразных обезьян в пейнтонском зоопарке, который в тихий день разносился на мили вокруг, когда обитатели вольеров, повиснув на бетонных ограждениях, вели яростные споры за свою территорию.
Себ проскочил по коридору и бросился в свою спальню. С какой-то невероятной силой он ухватился за край антикварного комода и потащил его к дверям, безжалостно соскребая краску с плинтуса. Перекрыв половину двери, он в изнеможении опустил комод.
Подбежал к окну, буквально сорвал жалюзи, желая поскорее распахнуть створки.
Трясущимися пальцами он пытался справиться с оконными замками. Он дергал взад и вперед металлическую ручку, совсем позабыв, что для того, чтобы открыть окно, нужно одновременно нажать на ручку и повернуть ее вперед. К тому времени как он вспомнил об этом, страх парализовал его – он услышал, как что-то двигалось по коридору около его спальни.
За очередным пронзительным воплем последовали душераздирающие всхлипывания. Кто-то что-то сбивчиво лепетал, моля о пощаде или прося помощи. Жалобный плач взрослого человека слышался прямо у двери его комнаты. Этот звук проникал во все щели и действовал ему на нервы.
Внезапно плач прекратился, лишь кто-то сосредоточенно шмыгал носом прямо под его дверью. Это произвело куда больший эффект: Себ тут же предпринял еще одну попытку открыть окно, но тут до него дошло, что прыгать со второго этажа было слишком высоко. Две сломанные лодыжки. Он был в ловушке.
Шмыганье теперь доносилось со стороны лестницы. Стараясь не дышать, Себ прислушался. У него создалось впечатление, что пришелец вел поиск вслепую.
Он вошел в пустую спальню за стенкой. Ворчанье переросло в звериный рык. С ужасающей ясностью Себ представил себе широко открытый морщинистый рот. Рот, заполненный пожелтевшими зубами.
Из спальни Юэна, что была дальше по коридору, донеслись горестные крики – такие громкие, что Себ услышал их через несколько стен.
Себ скорчился на полу под окном, крепко обхватив себя руками.
Юэн распахнул дверь своей спальни и закричал:
– Нет! Нет! Уходи! Прочь! Нет! Нет! Я пытаюсь помочь! Я только пытаюсь помочь!
За этим последовал быстрый топот по направлению к спальне Себа.
Себ видел, как снаружи ручку его двери задергали вверх-вниз. Юэн пытался зайти внутрь, колотя по двери кулаками, ногами и коленями. Он остервенело тряс дверной косяк.
– Пусти меня, – взмолился он, чуть дыша.
– Нет!
Юэну удалось сквозь узкую щель просунуть в комнату руку, торчащую из рукава толстовки, он махал ею из стороны в сторону, как будто пытался отогнать Себа от другой стороны двери. Когда рука Юэна нащупала препятствие в виде старинного комода, он надавил плечом чуть ниже и ближе к ручке двери. Баррикада сдвинулась.
Воздух вокруг Себа буквально закипел от переполнявшей его антипатии.
Юэн снова заговорил, но не с Себом. Казалось, он разговаривал с кем-то другим, с кем-то, кто находился снаружи, в коридоре. Было нелегко понять то, что он говорил, но детский тон его голоса удивил Себа.
– Нет. Ты не можешь… Не делай этого, – умолял он. – Я делаю то, что он хочет. Уходи!
Юэн изо всех сил навалился на препятствие, пока комод еще немного не продвинулся вперед, и тут же заскочил в комнату, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Его несуразное тело возвышалось над комодом.
– Тихо, – едва отдышавшись, проговорил он, как будто обращался к комнате, полной людей.
Себ никогда не представлял, что Юэн может выглядеть так глупо, может быть таким бледным и перепуганным. Его глаза были широко раскрыты, желтые зубы обнажены. Стараясь справиться со своим страхом, он что-то непрестанно бормотал:
– Они знают. Они идут. Они знают. Они знают.
Постепенно его бормотание умолкло.
Себ не имел ни малейшего понятия, с кем Юэн мог разговаривать, но вскочил на ноги и принялся трясущимися руками натягивать джинсы и носки, затем толстовку с капюшоном. Обувь была внизу.
– Что… – выдавил Себ. Он был в таком шоке, что не смог закончить предложение. Он постарался собраться с мыслями. – Оно ушло?
Казалось, Юэн первый раз заметил здесь Себа. Пряди седых волос прилипли к его бородатым щекам. Он поднял руку, призывая Себа молчать.
– Нам нужно выбираться наружу, – прошептал он, глазами указывая на потолок. – Оно войдет.
Себ задрожал как осиновый лист. Когда он наконец справился со своими чувствами, то ощутил слабость и головокружение: страх никак не проходил. Он опять вспомнил звериные крики этого существа, которые эхом отдавались в его голове. Затем подошел к тумбочке и включил лампу.
– Выключи, – в отчаянии прошептал Юэн.
Себ проигнорировал его и пошел к выключателю, чтобы включить верхний свет.
– Идиот! Если он зайдет внутрь… мало тебе не покажется, – покачал головой Юэн. – Поверь, ты этого не хочешь.
Упоминание о том, что могло появиться здесь в любую минуту, заставило Себа обессиленно облокотиться о комод, хотя ноги его отчаянно хотели пуститься наутек. Ароматы Юэна привели его в чувство. Стараясь производить как можно меньше шума, он вернулся к тумбочке и выключил лампу.
Когда он был уже на полпути к двери, возвращаясь назад, Юэн проговорил:
– Уже здесь. Там…
Он выскочил из комнаты и скрылся, захлопнув за собой дверь и оставив Себа взаперти наедине с тем, что могло сюда проникнуть.
Со страхом и неохотой Себ повернулся, чтобы посмотреть, что так напугало Юэна. И хотя он так и не включил верхний свет, в комнате почему-то стало намного светлее, чем было несколько мгновений назад. Как и в гостиной, все цвета как будто выгорали на глазах, приобретая тусклый ртутный оттенок. Вся мебель в поле его зрения старела и рассыхалась.
Воздух клубился от чьего-то невидимого присутствия. Впрочем, оно недолго оставалось таковым. В дальнем углу почти над самым полом стали вырисовываться чьи-то туманные очертания. Стали заметны какие-то, пока еще смутные, телодвижения. С каждой напряженной секундой все явственнее проступали очертания фигуры, судорожно дергающейся на полу.
