Приближаясь к открытой двери главного входа, он вновь почувствовал, как у него отнимаются руки и ноги. При мысли, что «серп» может не сработать против того, что пришло сюда за Юэном, у него опускались руки.
Препятствия.
Тощий Лен. Убийца детей. Повешенный.
– Юэн, – он хотел окликнуть его строгим тоном, не терпящим возражений, но у него ничего не получилось.
– Юэн! – позвал он немного громче, но все еще недостаточно громко, чтобы быть услышанным на третьем этаже. Может, в этом все и дело.
– Юэн! – закричал он так громко, как только мог, заранее приготовившись спасаться бегством.
Ответа не было.
Себ зашел в дом.
Тишина смешивалась с ароматами сырого утреннего воздуха. Наверху тоже было спокойно. Но он не мог не представить себе, как те, другие, затаили дыхание там, наверху, если в их случае возможно вообще говорить о дыхании.
Ожидая, что внезапная вспышка света может спровоцировать какое-то движение, Себ включил свет на лестнице.
Ничего не произошло.
Казалось, он вот-вот может потерять равновесие от собственного сердцебиения. Тем не менее он поднялся на один пролет и оглядел коридор второго этажа.
Дверь в его спальню была закрыта так же, как и двери других свободных спален. Открытой была комната Юэна. Себ полагал, что таким они и оставили дом, перед тем как бежали из него до самого заповедника, как пара перепуганных детей.
Держа «серп» прямо перед собой как штык, он продолжал исследовать свой дом. Открыл дверь первой гостевой спальни и пошарил по стене в поисках выключателя.
Никого. Во всяком случае, никого, кого можно было бы увидеть. То же самое и во второй комнате. Его комната выглядела до банального обычно, если не считать комода, стоящего под углом ко входной двери, и сорванных жалюзи на полу. Она тоже была пуста: не было и следа того, что произошло здесь в ранние утренние часы.
Себ скользнул внутрь и открыл окно, чтобы проветрить комнату от запаха пота.
Комната Юэна выглядела точно так же, как и в последний его визит к незваному гостю. Пододеяльник на той стороне кровати, где полностью одетый спал Юэн, был скомкан. На прикроватной тумбочке так и стоял стакан.
Ванная была чистой.
Это был все тот же дом, который Себ знал всего несколько дней назад. До событий сегодняшнего утра, по крайней мере.
Он попытался убедить себя, все закончится после исчезновения Юэна.
Отныне и навсегда он будет полагаться на любые тревожные сигналы, которые пошлет ему его подсознание.
Крепче сжав свое оружие и включая свет по всему дому, Себ начал продвигаться к гостиной.
Когда он увидел, что рюкзак Юэна, а заодно и весь его рассованный по мешкам и коробкам хлам исчезли из гостиной, от счастья и призрачной надежды у него снова закружилась голова.
Кухня и кабинет тоже казались безопасными.
Кроме затхлого запаха пива и ароматов одежды Юэна, ничто – по крайней мере, материальное – не напоминало о присутствии его в этом доме.
Себ еще раз снизу доверху обыскал свой дом, стараясь на этот раз быть еще более внимательным. Когда он окончательно убедился в его безопасности, он закрыл парадную дверь и поднялся наверх.
Налив полный стакан бурбона, он тяжело опустился на кушетку.
Он ушел. Юэн действительно ушел. У него все еще оставался запасной ключ, но Себ обязательно поменяет замок. Еще следует все-таки позвонить в полицию и заявить на Юэна как на человека, досаждающего ему. Он опишет все произошедшее как акт запугивания, перечислит каждую деталь: угрозы, попытки шантажа и все прочее, о чем можно поведать закону.
А вот про другое следует молчать.
Линия поведения казалась невероятно простой и логичной, но Себ все еще никак не мог успокоиться: как мог этот человек так перевернуть всю его жизнь? Казалось, его вторжение длилось много месяцев, а не несколько недель.
Неужели все действительно закончилось? Он уже был готов прыгать от счастья, когда мысль об утреннем визитере омрачила его радость. Он подумал, что с такой силой справиться будет не так просто, как с бродягой, ставшим причиной ее появления.
Нет. Нельзя. Я не должен так думать. Юэн связывал его с этим, но эта дверь теперь отныне и навсегда будет плотно закрыта и опечатана. И с этим будет покончено. Наверняка.
Себу не хотелось оставаться одному. Он позвонил Бекки. Никто другой не смог бы войти в его положение. Кроме того, в свете последних событий Бекки вполне могла поддержать его. Ведь они вместе столкнулись с тем жутким видением. Он часто использовал слово «жуткий» в своих рассказах, но никогда не думал, что ему придется употребить его по отношению к собственной жизни. До сегодняшнего дня.
Она ответила быстро.
– Привет, Себ. – Сухость и недостаток теплоты в этих двух словах были налицо.
– Бекки, слава богу! Ты даже не…
– Я бегу на работу. Не могу говорить. Лучше перезвоню, – добавила она, но, очевидно, только в качестве извинения за ее грубый тон. Он ожидал, что она спросит, как он. Она не спросила.
– Хорошо-хорошо. Я бы не позвонил тебе, если бы это действительно не было так важно. Но столько всего случилось с момента нашей последней встречи. Помнишь, мы были в лесу рядом с пещерой? И тот сон? Все это вышло сейчас на совершенно иной уровень. Я…
– Себ. Я не знаю, что тебе сказать об этом. Я стараюсь совсем про это не думать. Мне тяжело говорить об этом, но весь этот уик-энд вывел меня из себя, и ты тоже. Прости, но это так. С того самого момента, как ты встретил меня на станции, все пошло не так. Я все еще пытаюсь избавиться от неприятных ощущений, оставленных этими выходными. Но мне нужно больше времени. Я действительно очень извиняюсь, но я реально не знаю, что я теперь думаю обо всех этих странностях.
– Бекки, он был здесь. Он приходил сюда, в мой дом. Человек, о котором я тебе рассказывал. Тот, которого я видел в окне. Он заявился… – Он сделал паузу и почесал затылок. Он чувствовал, что ему не хватало слов, чтобы выразить все, что он хотел рассказать. – Боже… Но был… еще один. Он пришел с ним. Об этом нелегко даже говорить, не то что уж поверить. Но он притащил это с собой. Притащил сюда, в мой дом. Оно появилось сегодня ночью. Бекки, я в опасности.
– Прости, Себ. Но мне действительно уже пора идти. Прямо сейчас. – Это звучало так, как будто она там, в далеком Лондоне, бежала вверх по лестнице. Он мог слышать стук ее каблучков и прерывистое дыхание. – И, должна признаться, я совершенно не представляю, что тебе сказать. Я даже не знаю, что ты хочешь услышать. Прости, мы никогда… Ну, мы никогда не были… Близки – это неправильное слово, не так ли? Но ты понимаешь, что я имею в виду. Мне сейчас трудно понять… то состояние, в котором ты находишься…
