– Это останется между нами. Если ты об этом беспокоишься.
Марк выдвинул из-за стола стул и уселся на него.
– Я давно заметил, что ты слишком напряжен, Себ. Я думал, это как-то связано с твоим новым романом, но потом понял, что здесь что-то личное, о чем я не вправе расспрашивать тебя.
– Совсем нет. Это не то, что ты думаешь. Я бы хотел, чтобы это было так… Я никогда ничего подобного не испытывал. Оно не поддается никакой логике, оно совершенно ненормально. Этого просто не могло произойти, но тем не менее произошло. И все началось, когда появился Юэн… Прости. Вероятно, мне не стоит больше ничего говорить.
Марк нетерпеливо заерзал на стуле.
– Я – хороший слушатель, Себ. И, может быть, я смогу помочь. Ведь никогда не знаешь, откуда может прийти помощь. Попробуй мне все рассказать.
* * *
Когда Себ закончил свой отчет, уже перевалило за шесть, и он опаздывал на поезд. Но он понял, что ему наплевать. Он практически оторвался от того мира, который знал. Были времена, когда одна мысль об опоздании на поезд вызвала бы у него приступ страха. Но теперь он знал, что поезд привезет его домой, а оттуда он должен будет отправиться в Тор. И это было неизбежно. Подобно персонажу одного из рассказов Хаззарда, он должен найти свою судьбу в неизвестности. Должен отыскать, что у него еще осталось из того, что когда-то было.
Марк слушал его, открыв рот. В самом прямом смысле. Себ нарочно старался не смотреть ему в глаза, чтобы внезапно не передумать и не прекратить излагать свою историю этому страстному поклоннику всего необычного. Любая искра неудовольствия, недоверия или насмешки в его взгляде могла бы прервать или совсем остановить его исповедь. Но когда он в конце концов осмелился посмотреть ему в глаза, то увидел, что гость его попросту обескуражен. Марк не знал, как воспринимать эту историю: с юмором, с недоверием или с беспокойством о психическом здоровье своего собеседника. Себ понимал, что был предел терпению этого человека, после которого он мог вскочить и забить во все колокола, умоляя спасти его от этого ненормального Себастьяна Логана.
– Это… довольно необычно, – только и сказал он.
– Пожалуйста, только не говори, что ты мне веришь.
Марк прищурил глаза и понизил голос: так делают, когда хотят сообщить дурные новости.
– Себ, не мне тебя судить. Но зачастую люди не видят разницы между тем, что, как им кажется, они видели, и тем, что случилось на самом деле. Я, в отличие от большинства людей, менее всего склонен акцентировать эту разницу.
Вероятно, это была наилучшая реакция, которую Себ мог ожидать. Можно было немедленно назвать его сумасшедшим, а можно было отнестись ко всему с юмором. Марк выбрал последнее.
– Учитывая то, что сделало известным мое имя – я имею в виду жанр моих книг, – Марк, ты можешь представить себе, насколько невозможно было бы для любого здравомыслящего человека принять то, в чем я тебе только что исповедался. Каждый тут же связал бы причину и следствие.
– И ты думаешь, твой приход в Хантерс Тор сможет все это прекратить? Сны, видения? Может, тебе кажется, что это будет некое нравственное очищение, некий катарсис? Ты увидишь, что там одни развалины, которые никому не могут причинить зла, и это поможет тебе… – Марк вздрогнул и тут же перефразировал конец своего предложения. – Поможет тебе одолеть свои видения. – Разумеется, он хотел сказать «галлюцинации». – Я не могу судить тебя, Себ. Пожалуйста, не подумай ничего плохого. Но ты был у врача? Тебе делали МРТ? Может, какие-то анализы?
Марку невероятно трудно было это сказать, и Себ не держал на него зла.
– С моими глазами – полный порядок. Никакой головной боли, никаких симптомов других заболеваний: в последнее время у меня не было никаких травм головы, которые могли бы стать причиной какого-нибудь заболевания или осложнения. Я веду затворнический образ жизни, но этим никак нельзя было бы объяснить то, что происходит в моей голове. Это просто стало происходить несколько недель назад, когда прибыл Юэн. А потом его убили. И это не было живое существо. Но все становится хуже, Марк. Этой ночью…
– Ты собирался что-то сказать?
– Знаешь, это выглядит так, будто меня вызывают. Где-то требуется мое присутствие. И все знаки указывают на Тор.
– Там пусто. Хотя, может, кто и нашел ему применение. Кто знает? Я не проверял и даже не думал о нем до сегодняшнего дня. Он все еще может быть в собственности Национального Трастового фонда.
– Не-а. Я проверил. Его даже на гугл-картах нет – только какое-то размытое серое пятно. В Интернете нет ничего касающегося этого здания или его наследия. Словно его вовсе нет. Тебе не кажется это странным? Тех, кто знает про это место – я имею в виду, знает, для чего оно было использовано, – уже нет в живых. А когда они были, они были слишком напуганы, чтобы что-то рассказать. Ну, кроме Лизы и двух ее подруг. И то они сделали это, когда их жизнь подходила к концу. И Лиза… Она ведь ясно сказала, что для нее это, похоже, так и не закончилось и, возможно, не закончится никогда.
– А что… То есть что ты собираешься делать, когда придешь туда?
– Я не знаю. Но это, – Себ кивнул на коробки с папками, – я оставлю там. И если там будет эта женщина или кто-то другой, с кем Юэн контактировал, я спрошу, что им от меня надо. Но я должен туда пойти. Как только доберусь до дома. Я должен. Хотя бы для того, чтобы попытаться убедить их оставить меня в покое. Их и кто бы там ни был с ними.
Препятствие. Голова в мешке. Тот, что передвигается словно пес у стены твоего дома. Тощий Лен… «О Боже…»
Марк наклонился вперед, его глаза за овальными стеклами очков расширены.
– Занятно.
– Что?
– Это! Все это. Ты действительно думаешь, что за всем этим стоит Хаззард. Он проецируется к тебе. Из могилы. Обожаю такое. Прости, но я это просто обожаю.
– Рад, что тебя это развлекает.
– Нет, я совсем не то имел в виду. Я хотел сказать, что иду с тобой.
– Что?
– Я знаю это место. Где оно. Ты возражаешь?
Себ был готов заплакать от облегчения, что ему не придется идти одному к этому заброшенному, удаленному от всех обитаемых мест зданию в Дартмуре. К месту, откуда, вполне возможно, приходят к нему его ночные кошмары. Ему захотелось схватить и обнять Марка Фрая, но потом на ум пришли образы, которые он видел у себя дома. Эти образы смешались с теми, что приходили к нему в последнем сне, и он понял, что не может подвергать Марка такой опасности.
– Прости, но я не могу позволить тебе идти со мной.
– Почему?
– Потому что я думаю, что для тебя это будет смертельно опасно. Я тоже рискую, но это мое дело. Я бы не попросил пойти туда со мной даже лучшего друга или члена своей семьи, а тебя я едва знаю. И я не хочу… Пусть это прозвучит смешно, но я не хочу, чтобы ты был на моей совести.
