Тут меня повело в сторону, будто земля ушла из-под ног. Как у наставника в Вольфграде! Это маг земли!
Я перехватываю баланс, перекатываюсь.
На моих глазах мера зверя начинает расти…
Пятая ступень!
Шестая!
Безликий, твою мать!
Легкая паника подстегивает меня выкладываться на полную. Мне не то, чтобы оглушить его… мне бы самому выжить.
Он невероятно ловкий и быстро дает мне понять, что меч гораздо быстрее копья. Нельзя подпускать близко.
Седьмая ступень! А вот это страшно, твою-то звериную мать!
Я рву дистанцию, не даю подойти, мое копье превратилось в прозрачное облако с блестящей в свете костра окружностью. Но такая же поющая дуга в руках врага, он кидается вперед, пытаясь прорваться ближе, и блестящие дуги сталкиваются, искрят друг об друга.
Не могу его достать!!! А он еще пару раз касается моей брони, вылетают железные чешуйки.
— На, сволочь!
Совсем близко с его затылком пролетает стрела, и зверь мигом разворачивается, снимая кинжал с пояса. Поющий снаряд улетает в сторону костра, я кидаюсь вперед…
Огромная пика вылезает передо мной из земли, мне приходится выворачиваться, чтобы не насадиться. Каменное острие едва не режет щеку, но я вытягиваю руку с копьем, и мне удается проткнуть другое плечо противника.
Зверь откатывается. Обе его руки скованы ранами, и теперь он точно решает сбежать. Я лечу вперед и… едва успеваю нырком уйти в сторону, клинок проходит совсем рядом с ухом.
Он опять рвется в атаку.
Когда мне удалось увидеть белки безумных глаз в разрезе капюшона, я понял — нет, этот зверюга не сбежит.
Вторая стрела удачно попадает ему в шею, и через миг я выкидываю вперед руку, прошибая врага насквозь «каменным жалом».
Он хрипит, заваливается на колени, и, опустив руку на древко, замирает. Другая рука бессильно опускает меч на землю.
— Охренеть, Белый, — Губа оставил Труже лук и пошел в мою сторону, а я поднял руку, остановил.
— Стой!
Так мы и стоим — я в боевой стойке, мое копье в груди противника, и он затих на коленях. Но опасность лютует в душе, кричит в мозг, надрываясь: «Не подходи к нему!!!»
Земля под ногами начинает двигаться, кричит со всех сторон: «Прости, но это его воля!»
Я перехватываю его земную стихию. Силен, очень силен! Медленно из земли показываются кончики острых пик, я пытаюсь затянуть их обратно.
— Добивайте, — выдавил я сквозь зубы, — Скорее.
Тружа не успевает поднять лук, как Безликий со страшным криком насаживается дальше на мое копье и его клинок летит мне в горло. Едва успев отвести голову, я перехватываю руку…
И словно пытаюсь сдвинуть вкопанный столб. Так мы и кружимся, он пытается достать до меня клинком, я же трачу все силы, чтобы перебороть его, едва не спотыкаясь о замершую каменные шипы. Выпускать копье из другой руки я не хотел.
На моем лбу уже выступил пот, когда противник все же обмяк. Как же силен зверюга!
— Тружа, бей, — рявкнул десятник.
— Но, мастер…
— В висок бей!
Пчеленыш с сомнением поднял лук, но тут из тела Безликого наконец вылетел светляк и вонзился мне в грудь.
Я пинком спихнул тело с копья и, тяжело дыша, сел на землю. Дух Безликий отдал очень быстро — видимо, Небу не терпелось призвать к ответу заблудшего сына.
— Дерьмо нулячье! — раздался крик Губы, и я повернул голову.
Мне захотелось воскликнуть то же самое — Мордаш лежал в пепелище костра, раскинув руки. Кинжал Безликого вошел ему точно в глаз, и тут без вариантов.
Видимо, ноль испуганно вскочил, когда началась драка, и через миг из темноты прилетела его смерть.
— Это Безликий? — спросил Губа, опустившись рядом.
Я кивнул, проверяя свое тело на повреждения. Пара заметных порезов, пробитая кольчуга, порезанный о шипы сапог, но ничего критичного.
— Ты слышал о них? — спросил я.
— Конечно. Старейшины говорят, что это как демоны в зверином обличье. И у них такой грех перед Небом, что им даже лицо открывать нельзя.
Я усмехнулся, рассматривая Безликого. Выглядел он прямо как настоящий ниндзя — черная одежда, обтягивающий капюшон на голове с вырезом только для глаз. На теле крест накрест пояс с кинжалами и метательными ножами.
Странно, что он не убил нас до этого, еще спящими, ведь спокойно мог это сделать. Что ему надо было?
Губа стал ходить вокруг, опускаясь время от времени и растирая землю в пальцах. Он сопел, принюхиваясь, а в одном месте вообще опустился на четвереньки, уткнулся носом в грунт и с шумом втянул в себя.
Я только покачал головой. Кажется, причины безумства Губы не только в Бездне… Земляной наркоман какой-то.
— Слабый, очень слабый след, — оттирая нос, проворчал десятник, — Эти Безликие истинные мастера, хрен унюхаешь.
— Ну, что учуял?
— Не один он был. Сколько, сказать не могу, но другие… или другой, — Губа задумчиво посмотрел куда-то в сторону, — В общем, снялись отсюда ночью и пошли за девкой твоей.
Усталость и боль у меня как рукой сняло. Я бесцеремонно перевернул Безликого, сорвал у него лоскут и стал оттирать копье от крови.
Адреналин от битвы все еще клокотал в крови, сюда же вмешалась и ярость от поступка Хильды. Все, Марк, держим себя в руках.
— У нее где мозги?! — вырвалось у меня.
— Ну, бабы, они такие, — усмехнулся Губа, делая знак Труже собираться.
Я только поморщил нос. Что она там себе надумала, я не знаю, но игры явно кончились.
Справится Хильда с Безликим или нет, я не знал. Возможно, вчетвером и справятся. А если Безликий не один? Так еще и надо учуять погоню.
— Дура… — из меня так и рвалось наружу.
Злость, беспомощность, обида.
— Ты чем думала?! — рявкнул я.
Я встал, сжимая копье в бессильной злобе. Ярость бурлила во мне, мешая думать, но сейчас я и не сдерживал ее.
Под телом Мордаша затрещали угли, едва показалось открытое пламя. Огонь охотно отзывался, очень просил поучаствовать, подогреть эмоции.
Догнать, и вправить мозги.
Лишь бы жива осталась!
«Убью! Кто ее тронет, убью, найду способ воскресить, и убью еще раз! Слышите?!»
Я пытался выкинуть в эфир всего мироздания свой крик, донести до врагов лютую злость. Не троньте мою женщину!
— А-А-А!
Подняв руки, я с силой вогнул копье древком в землю:
— Вокатум дукс! — и звериный рык с нарастающей амплитудой изошел во все стороны, надрывая мое горло.
