«И, знаешь, я бы не отказался от такой силы», — мечтательно произнёс Белиар.
Я попробовал отсюда посмотреть меру ползучей твари. Дрожь земли прекратилась, и змея замерла на месте.
«Твою мать, поднёбыш!»
Я испуганно отозвал взгляд. Действительно, ну его на хрен.
Змея поползла дальше, оставляя на пределе зрения тонкий след. Пронесло, как говорится.
— А ангелам доступны материнские стихии?
Я почуял, как Белиар чуть усмехнулся.
«Перьевые подстилки тоже не могут ими воспользоваться. Это особый дар Инфериора своим детям.»
Земля подо мной отозвалась радостью, будто кивнув словам демона.
Встав, я снова направился в ущелье. Мозоли на руках удивительным образом уже заросли, а сила так и струилась в жилах, ей будто не терпелось снова приняться за работу.
Но едва я пересёк незримый барьер, где снова накатилась усталость.
«Сила. Нам нужно больше силы!»
По ощущениям обычного нуля, я отдыхал всего минут пять. Ладно, хоть ладони остались целыми.
— Продолжай, демон.
«Поднёбыш, ты бы сначала понял, что тебя интересует. Я сам в твоих мыслях разобраться не могу».
Усмехнувшись, я решил пройти дальше по ущелью. После коридора с ледяными колоннами открылось место битвы с Безликими. Тел давно не было, но здесь осталось то, что я не забрал.
Длинный, изогнутый как сабля, клинок Безликого неплохо лежал в руке. Копья у меня подходящего пока нет, так что пригодится. Я собрал доспехи Безликих и отнес весь этот ворох к выходу из ущелья.
Затем снова топор и лёд. Замах, удар, замах, удар…
— Давай так. Что такое Медос?
«Средний мир. Охрана зажравшихся божков в Целесте.»
Мои брови подпрыгнули. Всё-таки, новость, что боги тут не в единственном числе, меня немного удивила. А как же то, что Абсолют один?
«Не путай Абсолюта и целестовскую шваль».
— Так объясни.
«Знаешь, твоя память мне подсказывает что-то про Олимп.»
Сказанное Белиаром слово неожиданно нарисовало мне картинку. Понятно, эти боги — просто сверхсущества, сидящие в импровизированном Олимпе — Целесте.
— И сколько их, этих богов?
«Ну, должно быть двенадцать.»
— Дерьмо нулячье! — выругался я, саданув ещё сильнее.
Топор чуть не вылетел из непослушных рук.
«Что?»
— Да ничего! — зло рыкнул я.
Моя пятая точка подсказывала мне, что вот это вот «должно быть двенадцать» выльется в очередное «защитить тринадцатого».
«А, вон ты про что. Ну, если ещё и посчитать последнего дьявола в Тенебре…»
У меня округлились глаза.
— Рассказывай, Белиар!
В который раз я пожалел, что не могу залезть в его воспоминания.
«И нечего там делать!»
Белиар, усмехнувшись, поведал, что раньше дьяволов в Тенебре было больше. Но война, случившаяся ещё на заре времён, неплохо так почистила Тенебру.
Я только ещё больше путался, но голова вдруг выдала неожиданную задумку.
— Постой, а боги… это ведь…
«Пятая мера, да.»
— Твою-то мать, — я прикусил губу, — Это что, если я продолжу подниматься по мере, то могу стать таким сверхсуществом?
Белиар расхохотался, и слушать его смех было обидно.
«Ага, тринадцатым! Держи карман шире, как говорят в твоём мире. Уже несколько тысяч лет ничего не меняется ни в Тенебре, ни в Целесте».
— Ага, из нуля тоже невозможно…
«Да было уже такое, поднёбыш, и не раз. Ты думаешь, ты единственный? Тот демон, сидевший под Лазурным Городом, тоже далеко продвинулся. Ты не представляешь мощь бога.»
Я только упрямо поджал губы.
— Что-то я не ощущаю здесь их мощи. Такое чувство, как будто их нет.
«А это всё Небо. Этот барьер не просто так стоит. Впрочем, боги сюда и не спешат соваться, боятся они…»
— Кого?
«Да вот кого ты сейчас откапываешь. Вот таких вот нулей. Ты представляешь себе, чтобы божество, способное повелевать мирами, вдруг стало слабым и немощным?»
— Какими мирами? Абсолют же создает…
«Это да. Но боги спокойно могут править в созданных Абсолютом мирах, вот и развлекаются, как могут. А Инфериор обходят за… как думаешь, слово «километр» тут уместно?»
— То есть, даже если бога сюда спустить…
«Да. Но, конечно, Инфериор нельзя оставлять без внимания. Ты тому хороший пример.»
— Частица Абсолюта, — кивнул я.
«Вы всегда движетесь в единое целое. А богам это не нужно. Говорят, раньше всё было по-другому — появлялся Абсолют, и создавал мир. Исчезал. Потом появлялся следующий, и всё заново.»
— А сейчас?
«Это всё непонятный замысел последнего Абсолюта».
— То божество в белой пустыне сказало, что Абсолют всегда один.
«Поднёбыш, не заморачивайся. Даже я не могу понять всю эту кухню.»
— Ясно. То есть, что-то происходит, и никто не может понять, что.
«Ну, судя по тому, о чем болтали перьевые подстилки, какой-то бог вознамерился собрать частицы.»
— Ага, все, кроме одной.
«Не знаю, что у него получится, но точно знаю, что дьявол в Тенебре как-то связан с ним.»
— В смысле? С божеством из Целесты?
«Именно. Едва я выяснил это, как меня решили принести в жертву, чтобы создать алтарь Бездны», — в голосе демона сквозила настоящая обида.
Звучало так, будто самого ценного сотрудника, который вывез на себе столько работы, мало того, что прокатили с премией, так ещё и нагрели с зарплатой.
«Отличное сравнение, поднёбыш. Но, ничего, наш с тобой ход конём навряд ли кто ожидал».
— А этих ангелов разве не воскресят? — с сомнением спросил я, вспомнив о таинственном властелине.
«Кто знает, но даже боги не могут делать это бесконечно. Тем более, чтобы не заметили другие. Но пока у нас есть время…»
— В смысле другие заметили?
«Ой, поднёбыш. Там, наверху, и в Медосе, и в той же Целесте такая грызня, что приораты рядом не стояли. Наша Тенебра… как же тут… видел у тебя такую фразу… Вот! Тенебра нервно курит в сторонке.»
Я только качнул головой.
— Да что же они делят-то, эти твои боги?
