— Ну, же, принцесса Элиза, — продолжил ее брат, — неужели вы не хотите побывать там, где когда-то жили.
— Я редко бывала во дворце, — ответила я. — Но благодарю вас за приглашение, хотя вынуждена отказаться.
Гости разошлись, и сейчас на террасе мы остались вчетвером. Стало неожиданно холодно, и я обхватила руками свои плечи. Лорд Финч потянулся ко мне и положил свою руку поверх моей, и я тут же почувствовала, как мне стало теплее от жара его руки, который ощущался даже через ткань перчатки. Неожиданно прикосновение опекуна придало мне сил и решимости.
— Вы поступаете опрометчиво, — резко произнес Артур. — Вы думаете, что нужны Генри? Если да, то вы очень сильно ошибаетесь, хотя зная моего честного и справедливого друга, не сомневаюсь, что он соизволит рассказать вам всю правду, если вы попросите об этом.
— Она уже попросила, — сказал сэр Генри и добавил угрожающим тоном, — не лезьте не в свое дело, Артур.
— Вы не вправе решать что-то за Элизу! — это уже проговорила Марго.
— Мне кажется, что я пока ничего не решал за нее. Скоро она все узнает, а сейчас, позвольте откланяться. Мы уходим! — и лорд Финч предложил мне руку, глядя при этом спокойно в мои глаза.
Я недолго раздумывала и приняла руку опекуна.
— Вы еще вернетесь к нам, кузина, — крикнул нам вослед Артур. Его голос звенел от злости и негодования, а я шла рядом с лордом Финчем и ждала только одного, чтобы мы поскорее уехали из дворца.
Бал был окончен.
Глава 18
Карета качалась. Дворец удалялся, медленно, но верно. И вместе с ним исчезала тяжесть на моем сердце. Дворцовые огни уже почти погасли, и все гости разъехались. Иногда мы обгоняли чужие экипажи, иногда обгоняли нас. В салоне было пусто, а кучер объяснил, что отвез мисс Брадшо в особняк сразу же, как только мы с милордом вошли во дворец. Я была рада этому, поскольку присутствие подруги сейчас могло помешать моим планам.
После бала чувствовала себя невероятно уставшей. И от этого праздника, где все же ухитрилась потанцевать вволю, и от обилия информации, что навалилась на меня из разных источников. Теперь я многого не понимала, а что-то просто боялась принять. А моя надежда услышать правду пока молчала.
Я думала о том, что вряд ли захочу еще когда-нибудь вернуться во дворец, понимая, что это уже не для меня. Моя жизнь прошла мимо дворцовых интриг. Сейчас я даже была благодарна лорду Финчу, что дал мне возможность повзрослеть в стороне от этого. Сейчас пансион, с его строгим аскетизмом, казался мне почти идеальным. Вырасти я во дворце, возможно, превратилась бы в подобие Маргарет. Возможности и деньги развращают душу. Свою я смогла сохранить.
Сэр Генри сидел напротив меня и пристально смотрел в мое лицо. В салоне царила полутьма и я не могла разглядеть выражения глаз своего опекуна, как, впрочем, и он не мог рассмотреть моего. Я кусала губы, не решаясь начать столь интересующий и волнующий меня разговор, лорд Финч тоже молчал. Казалось, между нами пропасть и никто не спешил первым преодолеть ее. Впрочем, молчали мы недолго. Едва карета покинула пределы дворцового парка и выехала через кованые ворота, лорд Финч заговорил, причем, мне даже не надо было просить его об этом.
— Леди Элиза, — начал он уверенно. Голос спокойный, твердый, без малейшей дрожи, что могла бы выдать волнение. Или он хорошо владел собой, или просто не нашел достойной причины для волнения. — Прежде чем я выполню свое обещание и расскажу вам то, что вы так стремитесь узнать, я хочу сделать признание!
Я смотрела на опекуна, не отрываясь. Полосы света от горящих вдоль дороги фонарей, мелькая, расчерчивали наши лица, придавая им странное выражение. Я сильно нервничала и переплела пальцы рук, чтобы они не дрожали так откровенно. Но кажется, это мало помогло.
«Ты сама этого хотела, — сказала я себе мысленно, — теперь слушай!».
— Говорите! — произнесла я и сама удивилась, как мне удалось произнести это слово — спокойно и без предательской дрожи.
— Сначала я должен извиниться перед вами за свое поведение, — продолжил Финч. — Все эти годы я игнорировал ваше присутствие в моей жизни, не позволяя признаться самому себе, что вы важны для меня. Я отправил вас в пансион, чтобы отдалить от себя, потому что должен был после просто использовать в своих целях. Я боялся привыкнуть к вам. Я боялся полюбить сперва чужого ребенка, а затем молодую девушку, которой вы стали и пытался в какой-то мере защитить от этого мира, в котором вращался сам.
На языке у меня вертелось множество вопросов, но я прикусила его, позволив опекуну говорить дальше и мысленно призывая себя к терпению и пониманию. Этот мужчина, который сейчас сидел напротив меня, был мне дорог. Даже теперь, когда начал говорить о таких неприятных вещах. Но мне нравилась его честность, а потому я должна была дослушать до конца то признание, которое он собирался сделать.
— Прежде чем я расскажу вам все, я хочу признаться, что вы стали мне небезразличны, — тут он замер и сделал паузу, словно набираясь смелости говорить дальше. — Я не хочу сказать, что люблю вас, Элизабет, но вы мне очень сильно нравитесь. Сегодня, увидев вас рядом с Артуром, я неожиданно понял, что могу потерять вас. Что в вашей жизни может появиться другой мужчина, более удачливый, более романтичный и добрый, чем я.
Мое сердце начало стучать все сильнее. Я совсем не ожидала, что наш разговор начнется с этого.
— Наверно, я даже приревновал, — сказал опекун и откинулся на сиденье. Вздохнул тяжело: — Это оказалось очень неприятно и даже больно... ревновать.
Мне это было очень даже знакомо. Леди Гарвуд и ее поползновения в сторону Финча. Я ведь почувствовала то же самое! Я ведь тоже приревновала его сегодня! Неужели мое чувство взаимно?
Какая-то капелька радости в большом озере сомнений, недоверия и тревоги. Но могла ли я верить этим словам? Хотела, это правда, но могла ли, после всего, что узнала сегодня на балу!
— Вы молчите, Элиза? — он посмотрел на меня. — Вам неприятно мое признание?
— А в чем вы признались? — спросила я тихо. — В том, что я вам нравлюсь, но это не любовь? Мне приятно, поверьте, и я могла бы поверить вашим словам, но пока не могу себе этого позволить! — я понимала, что сейчас груба, но не могла иначе.
Внутри меня сжалось сердце. Оно твердило мне, что я должна была тоже признаться в ответном интересе, что стоило показать этому мужчине, что он дорог мне. Но его слова о простой симпатии меня остановили, хотя даже не знаю, поверила бы я опекуну, скажи он мне, что любит. Скорее всего, нет. Стоило уважать его за честность.
— Этого следовало ожидать, — кивнул Финч, и карета погрузилась во тьму.
Неожиданно вдоль дороги погасли все огни, и у меня мелькнула мысль, что это опекун сделал так, чтобы я не смогла разглядеть выражения его лица. А возможно, я просто сама себе надумываю и это лишь совпадение?
