— За кого вы меня принимаете! — резко развернувшись, почти побежала к двери. За спиной послышались шаги. Финч не собирался отпускать меня и у дверей поймал, схватив за плечи еще до того, как я успела положить руку на дверную ручку. — Отпустите, — с силой передернула плечами, пытаясь сбросить его широкие ладони, при этом понимая, что от их тепла на моем сердце расцветает что-то нежное.
Губы горели от жаркого поцелуя. Кажется, им было мало, и они хотели снова ощутить мужское прикосновение.
— Я вас уже не отпущу, Элиза! — Финч прижался губами к моим волосам. — Выходите за меня, Элиза. Не будем ждать вашего совершеннолетия. Я не хочу терять драгоценные месяцы на то, чтобы соблюдать дистанцию между нами. Я больше не в силах терпеть подобное и следить за тем, как кто-то другой претендует на вас. Я больше не могу не прикасаться к вам. Это настоящая мука!
Он явно намекал на Артура. Значит, опекуна задело предложение наследника престола, сделанное мне на балу. А если задело, то вывод один — он ревнует. Ох, как же это оказалось приятно! Ощущение, по силе сравнимое с нашим первым поцелуем! Внутри все затрепетало. Мне хотелось петь и танцевать. Но я удержалась от столь порочащего леди поведения. Зато мой опекун себе не отказывал ни в чем. В проявлении эмоций он превзошел сам себя.
Лорд Финч развернул меня лицом к себе. Его губы оказались в опасной близости от меня, и я почувствовала, что невольно тянусь к нему навстречу. Тело предательски задрожало, предвкушая новую порцию ласки. Оно стремилось к нему, как и моя душа.
— Вы не сказали самого главного! — заметила я, стараясь смотреть только в серые глаза и ни в коем случае не опускать взгляд на его губы. Это было тяжело.
— Я знаю, чего вы ждете от меня, — произнес сэр Генри.
— Тогда что вам мешает произнести эти слова!
— А разве вы не понимаете без слов то, что я чувствую к вам? — он разжал хватку и мои плечи стали свободными. — Разве вам нужны слова?
Я кивнула.
— Люди могут лгать. Слова — это просто слова. Я хочу, чтобы вы услышали мое сердце, которое переполнено вами, Элизабет, — он поймал мою руку и положил ее себе на грудь. Под ладонью, даже через ткань одежды, ощущалось сильное биение, под стать тому, что сейчас чувствовала я сама. Наши сердца бились в унисон. — Я был сух с вами, — продолжил опекун, — я был холоден, хотя с первого момента нашей встречи, когда увидел вас здесь, в своем замке, понял, что вы та женщина, которую я хотел бы видеть рядом с собой. А после я следил за вами, и ваш характер, ваша сила духа и чистота только подтвердили мои мысли и надежды. Даже не будь в вас дара, я ни отказался бы от договора, который заключил с вашей матерью, хотя, признаюсь, первое время я пытался вырвать вас из своих мыслей, но ничего не смог поделать.
Меня поразило его признание. В серых глазах, устремленных на меня, не было лжи. Он говорил искренне.
— Слушайте свое сердце, Элизабет, и мое. Их биение скажет вам больше, чем сотни признаний.
Произнес и замолчал.
Несколько минут мы просто стояли, глядя друг на друга. В моей голове вертелось только одно: только что лорд Финч сделал мне предложение. И пусть он не сказал мне прямо, что любит, но я видела это чувство в его взгляде, оно билось под моей ладонью ударами его сердца.
— Так что вы мне ответите? — спросил наконец сэр Генри, прервав затянувшееся молчание.
— Если это возможно, я бы хотела подумать, — сказала дрогнувшим голосом.
— Подумать? — он был немного озадачен. Видимо, ожидал совсем иного ответа.
— Да. Я должна немного подумать и осмыслить то, что вы мне сейчас сказали. Я должна понять, действительно ли хочу сейчас замуж!
Надо отдать должное сэру Генри — руки моей он не отпустил.
— Хорошо, — сказал он тихо, — я буду ждать вашего решения и приму его, каким бы оно ни было.
— Спасибо! — я выдохнула с облегчением.
Зная характер опекуна, можно было ожидать попытки давления, но он сделал правильный выбор, решив предоставить мне время для размышлений. Да и какая приличная девушка вот так сразу дает ответ, не помучив своего избранника?
Я осторожно потянула руку назад, и Финч тотчас отпустил мой ладонь.
— Пойду к себе! — сказала тихо, но уверенно. — Там думается намного легче, — и улыбнулась немного глуповатой улыбкой, свойственной всем девушкам после подобного полученного признания. Стараясь при этом скрыть, как сходит с ума в груди мое взволнованное сердце.
— Я буду ждать! — повторил опекун и сделал шаг назад, позволяя мне повернуться к двери и, открыв ее, выйти из библиотеки...
Я была рада, когда на пути к комнате мне не встретился никто из обитателей замка. В спальне ждал разожженный камин, но присутствия в пламени опекуна я не заметила и спокойно пошла переодеваться, надев простое платье на смену зеленому великолепию. Я не стала даже звать Марию в помощь, понимая, что после такого разговора и такого поцелуя мне стоит побыть одной. И хотя времени на то, чтобы сменить туалет у меня ушло намного больше, чем с помощью горничной, я не жалела об этом и не сильно торопилась, распуская завязки на спине. А когда наконец сменила платье на теплое, домашнее, села к камину и задумалась. А подумать было о чем.
Я думала о гибели моих родных и о предложении, сделанном мне сэром Генри.
Оба вопроса вызывали у меня большие сомнения. Нет, в своих чувствах к опекуну я не сомневалась и хотела бы не сомневаться в его ответном молчаливом признании. В одном он был прав — сердце обмануть не может. А я слышала биение его сердца, видела проникновенный взгляд, говорящий о многом. Я чувствовала, что любима, хотя, конечно же, хотела банального признания на словах. Все-таки, я прежде всего женщина, и недаром о нас говорят, будто бы мы любим ушами.
Что поделать, если душа требует пылкого признания на словах?
Мои мысли вернулись к гибели семьи. Своим поцелуем Финчу удалось отвлечь меня от его фразы, в которой я уловила намек на короля Августа. Не зря же он отстранил сэра Генри от ведения этого дела, а значит, мог быть в нем замешан. Да и кому еще было бы выгодно избавиться от короля Чарльза и моего брата, его прямого наследника? Мать и сестры пострадали, видимо, неслучайно. Убийцы, или убийца, могли решить, что Кэролайн Каррингтон никогда не оставит дело гибели своего супруга, отца своих детей. Она мешала. И от нее избавились так на всякий случай решив перестраховаться.
Осталась я.
Если посудить по правде, то поступок опекуна, который отправил меня в пансион, ничего ужасного за собой не нес. Все девочки учились в пансионах и мою сестру должны были в конце года тоже направить на обучение. А выбрав такой закрытый, Финч, скорее всего, больше думал обо мне, намереваясь скрыть меня от глаз нового короля… Хотя тут я могла и ошибаться, ведь ненависть сэра Генри к моей матери вылилась у него в остром нежелании видеть меня в своем замке. Привязанный к Каслроку с братом чудовищем, Финч злился на наш род, видел во мне не свою невесту, а дочь женщины, которая сделала ему нечто ужасное. И тут невольно я задалась вопросом — только ли проклятье — причина его ненависти?
