– Вы предполагаете столкновение?
Расшифровывать вопрос не требовалось: капитан «Шидуна» намекал, что научное судно практически безоружно, не обладает ни высокой скоростью, ни манёвренностью и в случае столкновения станет лёгкой добычей. Впрочем, дер Даген Тур об этом помнил и учитывал в расчётах.
– Для «Шидуна» есть два варианта действий: продолжить путь с эскадрой или вернуться в базовый лагерь. Учитывая обстоятельства, я рассматриваю вариант возвращения как более опасный, но готов предоставить тебе выбор.
– У меня тихий ход, так что я буду задерживать эскадру, – вздохнул Алецкий.
– Ты и «Дрезе», – подтвердил дер Даген Тур, напомнив о том, что грузовик тоже не способен похвастаться высокой скоростью. – Но я буду вас защищать.
– В таком случае, мессер, я прошу разрешения остаться в составе эскадры.
– Разрешаю. – Помпилио помолчал. – Если вопросов больше нет – отправляйтесь по местам. Выступаем за час до рассвета… – И чуть повысил голос: – Бабарский!
Двигающийся к выходу суперкарго мгновенно остановился, развернулся и отошёл к стене. А когда последний участник совещания покинул палатку, подошёл к дер Даген Туру.
– Мессер?
– Думаю, ты всё уже понял, – спокойно произнёс Помпилио, глядя ИХ в глаза. – Ты летишь с моей супругой.
– Да, мессер.
– Я на тебя рассчитываю.
– Мессер помнит случай, чтобы я его подвёл?
– Мессер помнит, что ты служишь ему.
– Мессер может не сомневаться: я не подведу, – с поклоном ответил Бабарский.
– Собирайся.
– Да, мессер.
– Что это было? – изумлённо спросила рыжая.
– Разговор с вассалом, – ответил дер Даген Тур. – Нужно было напомнить, что ради тебя он тоже должен пожертвовать чем угодно, даже собственной жизнью.
– И пожертвует?
– ИХ? – притворно удивился Помпилио. – Скорее он обманет и подставит всех окружающих, а сам сбежит. Но тебя он вытащит.
Кира улыбнулась.
– Ты ведь понимаешь, что я спрашивала не об этом? Зачем ты отправляешь со мной Бабарского?
– Он превосходный пулемётчик. Один из лучших, кого я видел в деле.
– А ещё?
– А ещё… – дер Даген Тур помолчал и вдруг заговорил на совершенно тарабарском наречии: – А ещё, дорогая, крохетенг ааур лубутруга с тутар эстуру.
– Что? – растерялась рыжая. – Ты шутишь?
– Шучу, – не стал отрицать Помпилио. – Но только на силанском диалекте. Я сказал, что ещё у нашего невысокого друга есть любопытные секреты.
Кира подняла брови.
– Никогда не слышала о силанском диалекте.
– И немудрено… – дер Даген Тур выдержал короткую паузу, – приблизительно сто пятьдесят лет назад в лингийском секторе Герметикона была обнаружена планета Силана. Ничего особенного она из себя не представляла и не представляет до сих пор: достаточно нищий мир, заселённый во время Белого Мора. Находится на отшибе, что мешает вписать её в регулярный трафик… Другими словами, глухое пограничье, из которого она вряд ли когда-нибудь выберется. Там нет даже филиала Омута.
– То есть всё совсем плохо, – поняла рыжая.
– Однако по каким-то только им известным причинам переселенцы изрядно исковеркали классический герметиконский универсал и создали уникальный диалект, фразу на котором ты сейчас слышала.
– И говорят на нём до сих пор?
– Кому это нужно? – удивился Помпилио. – Сейчас планета входит в Лингийский союз и говорит на универсале. Сторонники древних традиций передают свой диалект из поколения в поколение, но сторонников становится всё меньше, и скоро этот удивительный эксперимент останется лишь в исторических записях. В качестве анекдота.
– Но Кахлесы не считают его анекдотом, да? – прищурилась Кира.
– Все мои предки обладали умением видеть зёрна среди плевел.
– И что же они увидели?
– Возможность, – развёл руками Помпилио. – Мы наняли знатоков языка, которые написали для нас прекрасный учебник.
– Я всё ещё не понимаю…
– Для таких случаев, Кира, именно для таких случаев. Сейчас на планете есть всего шесть человек, которые говорят на силанском: я, Базза, Теодор, ИХ, мой радист и радист «Стремительного».
– И никто не сможет понять, о чём вы говорите, – догадалась рыжая.
– Совершенно верно, – подтвердил дер Даген Тур. – Я не могу сказать, что это одна из тайн двора Кахлес, но учебник есть только у нас, а сам диалект считается мёртвым.
– Зачем его выучил ИХ?
– Потому что он не дурак и понимает, что знание диалекта существенно повышает его ценность.
– Я неправильно поставила вопрос: зачем ты позволил ему выучить тайный язык?
– Затем что ИХ не дурак.
– Согласна. – Кира улыбнулась, помолчала и очень тихо спросила: – Ты сказал, что они о нас знали. Я не сомневаюсь в этом, но… Но это означает, что они предусмотрели все наши возможные действия.
– Уверен, что предусмотрели, – спокойно ответил дер Даген Тур, глядя жене в глаза.
– И в том числе паровинг.
– Безусловно.
– И ты всё равно идёшь в атаку.
– Я собираюсь узнать все их тайны, – уверенности лингийца могла позавидовать сама Пустота.
– Но каким образом, Помпилио? – не сдержалась Кира. – Каким образом ты узнаешь их тайны, если они готовы ответить на любой твой шаг?
И услышала в ответ то, что могла услышать только от мужа:
– Таким, что им не поздоровится, – произнёс Помпилио.
И улыбнулся.
* * *
Разгром?
Наверное, можно сказать и так.
Дер Жи-Ноэль был опытным, много чего повидавшим офицером, однако воевать ему не доводилось. Вся карьера адмирала проходила в Астрологическом флоте, он был прекрасным руководителем исследовательских отрядов, знал, как организовать широкое изучение неосвоенных земель, но, столкнувшись с агрессией, немного растерялся. Однако виду не подал. Несмотря на то что вокруг царил самый настоящий…
Разгром.
Именно это слово пришло в голову дер Жи-Ноэлю при взгляде на лагерь.
Разгром.
Неожиданное и жестокое нападение крылатых ящеров превратило аккуратный лагерь в залитые кровью руины. А самое страшное заключалось в том, что материальные потери были отнюдь не высоки: разорванные палатки, тенты и навесы, уничтоженные лаборатории – те, которые Научная служба успела развернуть в поле, переломанные ящики с грузами, мелкие повреждения цеппелей… Всё это показывало, что объекты интересовали тварей не в первую очередь. Ящеры прилетели мстить и прекрасно понимали кому. Они не тупо крушили всё вокруг, а стремились убить как можно больше людей.
