– Добьём его!
И сражение, которое всего несколько секунд назад казалось безнадёжным, стало обретать черты победоносного.
– Радист! Приказ на паровинг: атаковать катамаран сзади и бить по рулям. Не подставляться! Бить по рулям! Я хочу, чтобы этот мешок окончательно потерял манёвренность! – Дер Даген Тур топнул ногой: – Где Теодор?! Я хочу кофе!
///
– Какой молодец! – не сдержался Магистр. – Я всегда говорил, что лингийцы – удивительные храбрецы!
– И не дураки, – добавил Третий, намекая на то, что все три противостоящих им цеппеля начали стремительно приближаться, делая невозможным применение удивительной машины – их основной ударной силы.
– Полный назад! – скомандовал толстяк.
– Не поможет, – качнул головой Капитан. – Рейдеры намного быстрее нас.
– Тогда давайте просто их расстреляем, – тут же, без всякой паузы, сменил точку зрения Магистр. – Прикажите атаковать.
Капитан кивнул, а Третий уточнил:
– А мы?
– Мы на это посмотрим, – хихикнул толстяк.
– Может, лучше полный назад?
– И пропустить такое развлечение?
А в следующий миг завыла сирена, и вахтенный доложил:
– Мы атакованы! Неопознанный летательный аппарат ведёт огонь по нашим рулям!
– Это паровинг, – поморщился Магистр. – Проклятый паровинг жены Помпилио.
///
Скорость.
Только она могла помочь эскадре избежать смертельного удара.
И она помогла.
Помпилио не знал, как работает машина Магистра, не знал, на что она способна. Он действовал по наитию, сделал предположение и не ошибся – его корабли разорвали дистанцию, сблизившись с врагом на расстояние орудийного залпа, и одновременно стали забирать вверх, заставляя вымпелы сопровождения подниматься следом. И оставлять без поддержки катамаран, по рулям высоты которого вела ожесточённый огонь Кира. Раз за разом рыжая выводила паровинг на ударную позицию и направляла все стволы на рули. Повредить гигантские механизмы было крайне трудно, но достижимо, поэтому Кира раз за разом засыпала их пулями и снарядами, уходила на разворот и возвращалась – бить, бить и бить. Чтобы неповоротливый катамаран не смог оставаться рядом с охранением…
С охранением, которому навязали классический воздушный бой. «Дэво» и «Стремительный» против двух импакто, «Амуш» – против доминатора. На первый взглядбезрассудный бой, ведь рейдеры не могли состязаться с крейсерами в вооружении, и ни лингийская храбрость, ни галанитская злость не могли компенсировать отсутствие дальнобойных пушек серьёзного калибра.
Оставалась только скорость.
И манёвренность.
И выучка команды «Стремительного». Сейчас дер Шу приходилось не просто вести бой против равного противника, но и поддерживать галанитов, при возможности накрывая артиллерийским залпом противостоящий им крейсер… и уходить от своего противника. Держаться вне зоны поражения. Крутиться. Вертеться. Уклоняться.
И так же – благодаря скорости и манёвренности – удавалось уклоняться от фатального огня «Амушу».
Однако все понимали, что, несмотря на выучку и умелое движение, исход сражения предопределён. Если не случится чуда, то рано или поздно большой калибр скажет своё веское слово и удачно пущенный снаряд заставит быстрый рейдер остановиться.
А может… А может, и не снаряд.
Ведь любое сражение идёт до первой ошибки. А когда сражаются неравные по силе противники, цена даже самой маленькой ошибки способна вырасти до понятия «смертельная». И первым такую ошибку допустил «Амуш». Во всяком случае, именно так показалось следящему за ходом боя Магистру. Приказ на очередной манёвр запоздал, рейдер потерял вертикальную скорость, позволив доминатору догнать себя, и попытался спрятаться от пушечного огня, уйдя к корме тяжёлого крейсера. Но тоже неудачно: задержался, позволив капитану доминатора развернуться бортом, чтобы дать большой залп, и…
И Помпилио тихо произнёс:
– Мерса!
///
Четыре ракеты – это немного.
Даже те, что снаряжены жуткой смесью Андреаса О. Мерсы.
Даже они.
Четыре ракеты – это минимум, с помощью которого можно надеяться, не рассчитывать, а надеяться на эффективное поражение вражеского корабля. Когда большой залп – это всего четыре ракеты, очень много зависит от точности наведения, с которой пока были проблемы, но капитан доминатора сделал то, на что рассчитывал «неловко» маневрирующий Дорофеев – подставил «Амушу» широченный борт и не позволил Мерсе промахнуться.
– Что это было? – нахмурился Магистр, наблюдая за тем, как в доминатор врезаются странные снаряды. – Это ведь не пушка?
– Нет, – подтвердил Третий.
– Летающие… палки какие-то, – обронил Капитан. Маневрируя, доминатор изрядно отдалился от катамарана, и даже мощный бинокль не позволил как следует разглядеть стремительно промчавшиеся ракеты.
– Зачем они? Что сейчас будет?
– Будет что-то плохое, – вздохнул Третий, увидевший, что пушечный залп крейсера не достиг цели. – Судя по тому, как быстро «Амуш» набрал после залпа высоту, они не ошиблись, а умело вынудили нашего капитана совершить неправильный ход. Они хотели, чтобы доминатор подставил бок.
– Чтобы проткнуть его своими палками?
– Боюсь, именно для этого.
– Но что дальше?
– Дым! – крикнул Капитан. – На борту пожар.
– Так быстро? – изумился Магистр.
– Слишком быстро, – подтвердил Третий.
– В палках была зажигательная смесь?
– Видимо, да, но какая-то новая… Огонь распространяется слишком быстро…
– Почему они не тушат пожар? Что делает команда?
– Пытается спастись, – угрюмо ответил Капитан, увидев первый раскрывшийся парашют. – Крейсер гибнет.
– Этого не может быть! – Толстяк стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Не может быть!
– Тогда смотрите внимательно, Магистр, смотрите на то, чего не может быть, и постарайтесь ничего не упустить, – очень тихо предложил Третий.
Во все глаза смотрите и постарайтесь не упустить ни мгновения зрелища. Смотрите на густой дым, окутывающий гигантское тело крейсера; на то, как огонь прожигает изнутри обшивку и языки пламени вырываются наружу, словно улыбаясь приветливому небу; смотрите на выпрыгивающих цепарей, на взрыв боезапаса, разорвавший доминатор изнутри, на падающие обломки, продолжающие гореть даже на земле…
И на «Пытливый амуш» смотрите, который не провёл рядом с подбитым доминатором ни одного лишнего мгновения: выпустив «палки», рейдер совершил разворот и направился на помощь сражающимся друзьям, явно собираясь сжечь импакто так же, как только что сжёг доминатор.
