Слышно, как открывается входная дверь, и вскоре в комнату зашел Калган с невысокой девушкой. Я его сразу узнал. Он худее Протагона, и у него менее мощное телосложение. Окинув меня холодным взглядом маленьких тусклых глазок, он шагнул ко мне и пару раз молча, со всей силы саданул ногой по ребрам. Я задохнулся от боли. Этого ему показалось мало, и он ткнул ботинком мне в лицо, расквасив нос и губы. Вид крови, видимо, его успокоил, и он повернулся к девушке, робко переминавшейся с ноги на ногу у двери.
— Чего стоишь? Давай сымай шкуру!
Сам он сбросил куртку, серый шарф и вязаную шапочку на стоящее рядом кресло. Девушка сняла черный козий полушубок и превратилась в девочку-подростка, пожалуй, ровесницу моего Костика. Она испуганно таращилась на меня, теребя в руках шубку, шмыгала носом, у нее нервно подергивалось лицо.
— Ты что, бля, не поняла? Сымай к чертям шмотки, если «снега» хочешь!
Она взглядом указала на меня, и Калган рассмеялся.
— Блин, нашла, на кого обращать внимание! Он жмурик! Замочил моих корешей, думал, что и со мной у него пройдет этот номер. Не на того нарвался, бля! Чего вылупил моргала, козел? Может, в них шило вставить, перекрыть кино, бля? — И он вытащил из кармана нож-автомат. Раздался щелчок — выскочило длинное узкое лезвие.
Девочка побледнела, а я наверняка побелел от ужаса. «Вот идиот, так вляпаться!» Сейчас вариант с милицией казался мне более приемлемым. Калган, довольный моей реакцией, перевел взгляд на девчонку:
— Ну ты даешь, бля! У нас самообслуживание, прислуги нет помогать раздеться!
— При нем я ничего не буду, — тихо произнесла девочка.
— Значит, тебе «снега» не надо? — вкрадчиво спросил Калган и вытащил из кармана маленький белый пакетик. Лицо у девочки перекосилось. — Или ему моргала выколоть, чтобы он ими не лупал?
— Калганчик, милый, дай мне сегодня «чек», а я к тебе завтра приду! Вот тебе крест!
— Завтра будет завтра, а сегодня — сегодня. Нужен «снег» — раздевайся, нет — вали к едрене фене! Только тогда у тебя его не будет ни завтра, ни послезавтра! Пацанам скажу — никто тебе ничего не даст! Пшла вон!
Девочка заплакала, опустилась на колени.
— Я не могу здесь, сейчас… — вновь тихо сказала она.
Калган скривился:
— Вали отсюда, шалава, бля!
Девочка медленно поднялась и с шубкой в руках вышла в коридор. Калган молнией метнулся за ней:
— Ты что, бля, надумала?!
Девочка влетела в спальню и упала на разложенный диван, по дороге потеряв шубку.
— Не надо, Калган! Танька рассказала, что ты ее заразил… Прошу тебя!
— Динамо крутить?! Да я тебя, бля… — и, прорычав что-то нечленораздельное, впился в губы девочки.
Ее одежда трещала и летела во все стороны. Обнажилось белое тело, и я увидел два небольших бугорка еще несформировавшихся девичьих грудей. Подавив слабое сопротивление, он взял ее у меня на глазах.
Я старался не смотреть, отвернувшись к стене. Калган, матерясь, заставлял ее менять позы. Я ничем не мог ей помочь. Удовлетворив свою похоть, он бросил девочке полиэтиленовый пакетик и пошел, придерживая брюки, в ванную.
— Вы никому-никому не скажете? — умоляюще глядя на меня, спросила девочка, осторожно разрывая пакетик и отсыпая немного содержимого на полированную поверхность журнального столика. Дрожа от нетерпения, она, по-видимому, забыла, что все еще абсолютно голая.
— Не волнуйся, даже если я останусь живым, никому ничего, — успокоил я ее.
Девочка вырвала листочек из записной книжки, сделав из него трубочку, втянула порошок одной ноздрей. «Кокаин, — догадался я. — Дорогое удовольствие, как для школьницы».
Она втянула порошок другой ноздрей и бессильно опустилась на пол возле журнального столика, прикрыв глаза. Шум воды в ванной прекратился, появился довольный Калган с по-прежнему расстегнутой ширинкой. Девочка вдруг встрепенулась и чуть не бегом выскочила из комнаты.
— Ссать побежала, наркоманка, мать ее! Чуть нюхнут, так сразу в клозет бегут, — пояснил Калган стенам комнаты.
Наклонившись, он достал наполовину опорожненную бутылку коньяка, налил себе полный бокал, подобранный с пола. Выпитый коньяк привел его в благодушное состояние, и он растянулся на диване.
«Не спешит разбираться со мной, играется, как кошка с мышкой», — тоскливо подумал я, чувствуя непреодолимое желание выпить чего-нибудь крепкого.
— Коньяком не угостишь? — неожиданно для себя выпалил я.
Калган, похоже, обалдел от моей наглости.
— Могу предложить только мочу. Налить? — отозвался он.
Я хотел ответить ему что-то едкое, но, вспомнив про нож, промолчал. Не в моем положении его задирать. Вернулась безымянная девушка и стала поспешно одеваться, повернувшись ко мне спиной.
— Не мельтеши, останешься до утра, — негромко приказал Калган.
— Мне надо домой, поздно уже, — просительным тоном пролепетала девочка.
— Я и говорю: поздно уже домой возвращаться. Чем у какого-то таксиста на клык брать, лучше у меня возьмешь, бля.
— Мне надо домой. Родители волнуются.
— Позвони, мать твою! Хошь, я сам поговорю с предками? — Калган захохотал. — Вот если они запретят мне тебя трахнуть, тогда…
— Хорошо, я уйду утром, на первую электричку метро, — испуганно согласилась девочка.
— Будем приступать к спектаклю одного актера, — произнес он, поднялся и подошел ко мне.
У меня сжалось сердце.
— Чьих ты будешь, падла? — добродушно спросил он меня и, не дождавшись ответа, ударил ногой в лицо.
Я попытался остановить кровь, хлынувшую из носа, прижав его к прикованной руке.
— Помнишь, как ты с Бодей поступил? — совсем некстати вспомнил он и достал из шкафа полиэтиленовый пакет и охотничий нож.
— Не надо напрягаться, я и так все расскажу, — пошел я ему навстречу.
Он разочарованно застыл.
— Я думал, ты покрепче будешь!
Я ухмыльнулся:
— Не хочу перебивать тебе сон.
— Колись, падла! Чистосердечное признание облегчает душу, но не освобождает от наказания! Ха-ха!
Я сказал, что мне его заказали. Кто именно — не знаю, но завтра могу показать офис заказчика. Сам я из Днепропетровска, всего третий день в городе, еще плохо его знаю. Калган, выслушав, уточнил пару деталей и кому-то позвонил.
— Гнат, это я… Да не ругайся — взял я типа, замочившего Бодю и Гарика, хоть пока он и не признается в этом. Говорит, что ему только меня заказали, а к остальным он касательства не имеет. Про кейс, говорит, ничего не знает. Строит из себя киллера. Непонятка: если кейс у него, зачем ко мне надо было идти?… У меня он соплями исходит. Никуда он не денется до утра. Кейс у него — уверен на все сто. Я осторожно с ним поговорю, он не дурак, все выложит… Пришли пацанов, чтобы эту мразь помогли вынести. Тут соседи, словно «мусора», — во все нос суют.
