Это была просто убийственная сцена, и – бог ты мой! – теперь я боюсь, что и Лорен вдруг превратится в одну из таких ненормальных, истерически-крикливых леди. Причем я уже заметила в ней первые намеки. У нас уже был такой неприятный момент, когда мне показалось, что Лорен вот-вот превратится в настоящую брайдзиллу
[16] – когда обсуждали, какой взять сорт шоколада для шоколадного фонтана. Это как Брюс Бэннер превращался в Невероятного Халка, только вместо гамма-лучей для Лорен пусковым импульсом явилась марка «Lindt». Я, конечно, очень люблю Лорен, но она всегда была… как бы это сказать… субъектом с высоким октановым числом. А планирование грандиозной свадьбы меньше чем за шесть месяцев, похоже, станет для нее самым невообразимым в жизни стрессом.
С этого мероприятия я вернулась пару часов назад, точно выжатый лимон. Уилл уже лежал в постели, что-то читая. Он тут же подскочил, радуясь моему приходу, и гордо показал в холодильнике оставленный для меня ужин. Вместе мы посмотрели «Игру престолов», потом занялись «преступной любовью», прекрасно сознавая, что навеяно это кровосмесительным сексом на экране. Это кино и впрямь очень сильно постаралось для продвижения инцеста в массы, вы не находите? Мне кажется, его режиссерам и продюсерам неплохо бы выплачивать компенсации за все те часы у психотерапевтов, что теперь потребуются зрителям.
Потом, лежа в постели, я рассказала Уиллу, как прошел мой день, и он с напряженным вниманием слушал про Лорен, которая «на этот раз уже окончательно» выбирала себе наряд. Это была ее – дайте-ка подсчитаю! – седьмая попытка выбрать свадебное платье. Те, что она заказала через интернет, ей страшно не понравились (ну, кто бы мог подумать?!), и с тех пор мы втроем рыщем по свадебным салонам в поисках достойной альтернативы. Теперь, стоит мне закрыть глаза, я вижу лишь бескрайнее море белого шелка. Однако Лорен утверждает, что платье – это главная составляющая свадьбы. Что даже если Чарли вдруг бросит ее у самого алтаря, то, окажись она в идеальном, феерическом наряде, ей якобы «будет наплевать». Она стала даже поговаривать о том, что хотела бы быть, как Кэрри Брэдшоу из «Секса в большом городе», бежавшая за Бигом в своем необыкновеннейшем уборе. Если отбросить жениха и свадебные клятвы, то Лорен считает, что в любом мало-мальски приличном бракосочетании средоточием является платье невесты и всеобщее к ней внимание. Джоэли очень бурно согласилась с Лорен, ну, и я, естественно, сделала то же самое.
Уилл придвигается ко мне плотнее, обнимая со спины, и я чувствую, что он готовится мне что-то сказать.
– Лайла, – тихо, как сквозь дрему, говорит он мне в шею, – а ты выйдешь за меня замуж?
Резко подскочив, я сажусь на постели. Какого черта?!
– Ты серьезно? – могу лишь пискнуть я. Сердце начинает колотиться чаще, а все тело накрывает какой-то волной слабости.
Приоткрыв один глаз, он щурится на меня:
– Что?
Я разворачиваюсь к нему лицом. Уилл смешливо фыркает. Еле сдерживаюсь, чтобы его крепко не встряхнуть.
– Уилл, я не шучу! Мне надо знать, серьезно ли ты это говоришь!
– Ну да. Выходи за меня, – говорит он, но опять же каким-то легковесным тоном.
– Ты что, мне таким образом делаешь предложение? Ты что, правда всерьез мне делаешь так предложение? Или это шутка такая? – тыкаю я его пальцами, чувствуя, как ладони делаются холодными и липкими. – Уилл? Уилл?
Он снова смыкает глаза и, сонно-лениво улыбаясь, откатывается от меня в постели подальше.
– Буду считать это, значит, за восторженное «да».
Гляжу на него во все глаза, сердце еще взволнованно бухает в груди. Может, он так пошутил? Однако то, как сразу в груди стало тесно и участилось дыхание, показывает, что, по крайней мере, мое тело так вовсе не считает. Это уже не первый раз, когда он заикнулся о том, не сделаться ли нам «мистером и миссис», – но всегда казалось, это случится когда-то, в один знаменательный день. Уилл уже несколько раз на это намекал – обычно разговаривая о неком туманном и неразличимом будущем, когда мы гуляли где-то за городом в резиновых сапогах. Я всякий раз улыбалась и кивала, особо не задумываясь над его словами. И разумеется, он никогда не делал мне нормального, настоящего предложения руки – ни с шутками, ни как-либо еще. Теперь, когда я задумываюсь об этом, то понимаю, что от Уилла как раз и следовало ожидать чего-то подобного: небрежного и посткоитального. Он очень сдержанный человек и не любит каких-либо громких сцен и излишнего к себе внимания. Ему вообще не свойственно делать нечто тщательно подготовленное или вообще публичное при скоплении народа. Его передергивает всякий раз при виде этих стремительно набирающих популярность флешмобов с предложениями руки и сердца, что то и дело попадают на YouTube, и он даже не просматривает BuzzFeed из страха увидеть там какого-нибудь моего пляшушего родственника.
Так, может, это…
Нет, нет, выброси из головы! Он просто пошутил. Наверняка пошутил… Мы вместе всего лишь где-то двадцать месяцев, и в свои двадцать восемь я чувствую себя еще слишком молодой, чтобы думать о замужестве, хотя все вокруг как будто только об этом и думают. С другой стороны, в каком бы возрасте я ни была, он мне всегда казался слишком юным для чего-либо по-настоящему взрослого. Я ведь до сих пор еще не уверена, что психологически готова потерять девственность, – притом что этот поезд ушел, еще когда мне было пятнадцать. Спасибо моему летнему роману с парнем по имени Джим.
Примечание: тот самый Джим регулярно посылает мне по Snapchat’у совершенно неприличные картинки насчет того, как он снял с меня «клубничку». И в последнее время его вообще как-то слишком будоражит эта тема.
К тому же, если уж быть абсолютно правдивой, я не уверена, что в принципе хочу выходить замуж. Я вообще никогда не заморачивалась этой мыслью. Я никогда не была в числе тех девочек, что мечтают о «Самом великом событии своей жизни», и никогда не вышагивала с наряженной в невесту Барби по проходу в детской. Обычно я слишком увлекалась тем, что заставляла своих «барби» заниматься друг с другом любовью, чтобы беспокоиться насчет того, хорошо ли это в глазах Господа Бога. Брак никогда не казался мне таким уж важным делом. Я уже обсуждала эту тему с Лорен и Джоэли – и даже с Томом, если честно, – и все они говорили, что у меня еще изменится мнение на этот счет. Я тоже думала, что, наверное, изменится, но фактически, чем больше в моей жизни этих бесконечных девичников и свадеб, тем больше я уверена, что это все не для меня. Немыслимые расходы, внешний блеск, постоянные стрессы и напряженное ожидание – и все это сыплется на тебя долгим нескончаемым дождем. Вряд ли мне вообще этого когда-либо захочется!
К тому же, естественно, самый большой пример семейной жизни, явившийся перед моими глазами, – уж точно не самая блестящая поддержка института брака. Мои родители добрых двадцать пять лет жили во взаимной злобе и ненависти, прежде чем наконец развелись. Неужто мне захочется в подобное ввязаться, чтобы закончить тем же самым?! Ни за что бы не хотела так ненавидеть кого-то, как мои родители – друг друга. Я понимаю, что сам брак тут ни при чем, но очень может быть, они не мучили бы друг друга столько лет, если бы однажды не подписали совершенно бессмысленные бумажки и не принесли пред Богом клятвы, в которые сами нисколечки не верят.
