– Ты считаешь, что она действительно невиновна?
– Тайлер, я не хочу говорить о Гвен; мы здесь не из-за этого, а из-за тебя, меня, людей, которых мы потеряли. Договорились?
– Я знаю. Но… мне нужно понять. Почему ты поверил ей? И почему не поверили другие?
– Я решил ей поверить. Я считаю ее хорошим человеком.
Тайлер кивает, как будто этот ответ что-то ставит на место в его душе, потом открывает дверцу машины. Прежде, чем закрыть ее, произносит:
– Я тоже хотел бы в это поверить. Насчет себя, я имею в виду. Может быть, когда-нибудь и поверю.
Потом захлопывает дверцу, и я смотрю, как он входит в клинику. Жду еще немного, но Тайлер не возвращается, и я наконец включаю двигатель.
Достав из кармана свой телефон, понимаю, что, сосредоточившись на Тайлере, пропустил пару текстовых сообщений и сигнал тревоги.
Сигнал от нашей охранной системы. Сработала сигнализация у нас дома.
– Черт! – шепчу я. И, с ходу сорвав машину с места, лечу домой, точно стрела, выпущенная из лука.
13
ГВЕН
Я сижу в напряжении, глядя на телефон и ожидая, пока Сэм вернется домой. Ползут длинные минуты. Полчаса. Я говорю себе, что нужно быть терпеливой; он был достаточно далеко, когда написал мне из кафе; может быть, он попал в пробку или дорогу перекрыли, или что-то в этом роде.
Но я действительно начинаю волноваться, когда проходит час, а от него нет ни слова. Я пишу ему, но ответа не получаю.
Уже изрядно за полночь, когда срабатывает домашняя сигнализация.
Сирена звучит так громко, что звуковые волны едва не раскалывают голову, вызывая шок и тошноту. Я скатываюсь с дивана, падаю на колени и прижимаю большой палец к сенсору на сейфе. Пистолет оказывается у меня в руках менее чем за пять секунд, я вскакиваю и бегу по коридору, не думая ни о чем, кроме своих детей. Пробегая мимо панели сигнализации, бросаю на нее взгляд.
Сработал датчик в комнате Ланни. Меня бьет дрожь, но я знаю, как контролировать это чувство, как использовать его. Страх оставляет резкий металлический привкус в моем внезапно пересохшем рту.
Я открываю дверь в комнату Коннора – он здесь, собранный, с бейсбольной битой в руке. Я понимаю, что он заслоняет от опасности сестру, которую отпихнул в угол, но в этот момент она оттесняет его, держа свой ноутбук так, словно намеревается огреть им по голове первого, кого увидит. Узнав меня, оба слегка расслабляются. Я артикулирую: «Запритесь», – и Коннор кивает. Я закрываю дверь и пересекаю коридор.
Сделав вдох, поднимаю пистолет, собираюсь и распахиваю дверь Ланни.
Лунный свет играет на занавесках, развевающихся на сквозняке. Оконная рама поднята. Я вижу движущуюся тень, и мой мозг посылает краткий обжигающий импульс, почти – почти – заставляющий меня нажать на спуск. Но что-то останавливает меня достаточно надолго, чтобы незваный гость включил лампу у кровати Ланни. В ее свете я узнаю́ Веру Крокетт, которая при виде меня и пистолета в моей руке отшатывается назад и поднимает обе руки. Лицо ее делается молочно-белым, на нем резко проступают редкие веснушки. Глаза ее широко раскрыты от испуга, и я быстро опускаю пистолет. Прохожу мимо нее, со стуком опускаю раму и бросаю на Ви гневный взгляд, способный расплавить сталь; похоже, она и без этого достаточно наказана.
Потом иду к ближайшей панели управления и отключаю сирену.
Тишина окатывает меня, словно струи прохладной воды, но в ушах у меня все еще звенит, а нервы туго натянуты от стресса. И я обращаю эти эмоции на Ви, когда она выходит из комнаты Ланни.
– Ради всего святого, Ви, ты хоть иногда думаешь, что делаешь? Я едва тебя не застрелила! Я могла бы убить тебя!
Прежде, чем она успевает ответить, я слышу, как звонит домашний телефон. Это охранная компания, получившая сигнал. Я ровным тоном говорю им, что никакой чрезвычайной ситуации нет и что следует отменить вызов полиции. Скорее всего, они уже все равно на полпути сюда. Я не хочу получать штраф за ложный вызов, особенно сейчас.
Когда я вешаю трубку, Ви произносит:
– Миз Пи, прости, пожалста, я думала… я написала Ланте и просила ее отключить сигнализацию; я думала, она сделает это… – Она умолкает, потому что мое внимание вновь переключается на нее – и внимание недоброе. С трудом сглатывает.
– Попробуй только сказать, что она оставила свое окно незапертым.
– Ну-у… да, не оставила. Я типа как умею сдвигать такие защелки. – Ви выглядит пристыженной, но я испытываю легкое облегчение: по крайней мере, на сей раз это не вина моей дочери. Не целиком, по крайней мере. Хотя Ланни должна была предупредить меня о планах Ви. – Чес-слово, Ланта не виновата. Это все я.
– Совершенно верно, это все ты. Ви, почему бы тебе не войти в дом через дверь, как все нормальные люди? – Но, кажется, я знаю ответ на этот вопрос, судя по тому, как розовеют ее щеки. Она надеялась утащить мою дочь на небольшую незаконную прогулку. Не знаю, согласилась бы Ланни на это или нет, но в любом случае это лишь подливает масла в огонь. Им обеим следовало бы знать, что так поступать не следуют. – Сядь. Мне нужно сказать моим детям, что их никто не пришел убивать. Спасибо тебе большое.
– Извини, – бормочет Ви. – Но хорошо уже то, что ты никого не пристрелила.
Она уже приходит в себя – слишком быстро, на мой взгляд.
Я стучусь в дверь Коннора условным стуком, свидетельствующим, что это я и что я не нахожусь под принуждением. Он отпирает и выглядывает в коридор, все еще настороженный, пока не видит меня. Потом дверь распахивается.
– Что это было?
Я смотрю мимо него на свою дочь. Вид у нее совершенно непонимающий.
– Что? Что я такого сделала?
Я вздыхаю.
– Проверь свой телефон.
Ланни выхватывает его из кармана, и я вижу, как выражение ее лица меняется от настороженности до потрясения, а потом до полного ужаса.
– О нет…
– О да.
– Ви? Она выбила мое окно?
– Не выбила, – тихо поправляет из-за моей спины Ви. – Просто отжала. Я типа как не знала, что ты проигноришь мое сообщение.
– Дура, я его даже не видела! Ты не могла просто… – Ланни зла; я впервые вижу, чтобы она отчитывала так свою подругу – а может быть, даже предмет своей влюбленности. – Ты хоть понимаешь, что могло случиться?! Черт, тебе еще повезло, что мама тебя не застрелила!
«Твоя мама почти сделала это», – думаю я, и этот факт заставляет меня содрогнуться. Пистолет в руке кажется мне тяжелым и очень-очень смертоносным.
– Иди, запри окно, – говорю я дочери. – Ви, сядь на диван. Немедленно.
Я провожаю ее в гостиную, остановившись лишь затем, чтобы убрать пистолет на место. Когда я выпрямляюсь, Ви так старательно пытается принять оскорбленный вид, что это выглядит почти комично.
