От издательства
На протяжении всей жизни Антонио Менегетти стремился передавать свои знания и опыт, не прекращая читать лекции, проводить конференции и семинары. Каждое выступление с неизменной новизной раскрывало тот или иной аспект реальности, всегда связанной с человеком, с его способностью к эволюции, жизни, творчеству.
Устное выступление отличается от письменного текста, и издание книги предполагает редакторскую обработку, которая может включать не только пунктуацию и деление на абзацы, но и стилистические правки, тем более что добавляется необходимость перевода с итальянского языка на русский.
Тем не менее, мы старались передать текст выступлений Антонио Менегетти максимально близко к его речи. Устранялись лишь повторы или разговорные обороты, при необходимости восстанавливались смысловые связки и добавлялись примечания (сноски) редактора.
Также книга дополнена информацией о фильмах и режиссерах, которая была собрана, скомпонована и отредактирована. Ссылки на источники приведены в конце книги.
Жан Ренуар как-то сказал, что «…жизнь – это кино».
Можно добавить, что в кино показана жизнь, и понять кино может только тот, кто понимает жизнь…
Введение
В чем заключается притягательность кинофильма? Что кроется за этой историей, движением потока образов, связанных единой линией сюжета? Почему один образ или сцена нам нравится, а другие мы даже не замечаем?
Кино – это искусство, образ, фотография, дизайн, эмоция, педагогика, фантазия, шизофрения, сновидение. Фильм – это рентгеновский снимок. Его внимательное прочтение обнажает различные жизненные ситуации одного или многих людей. И крайне важно понимать кино, потому что фильм не только отражает коллективное бессознательное, но и проецирует образы, которые могут влиять на нашу жизнь.
С другой стороны, вопросы влияния кино на зрителя всегда интересовали и создателей фильмов: продюсеров, режиссеров, операторов, актеров. Понимание психических механизмов этого влияния может помочь кинохудожникам по-новому взглянуть на многие аспекты своей работы.
Седьмая муза и волшебный фонарь
[1]Седьмая муза, как иногда называют кинематограф, появившись последней, стала первой, по крайней мере, по влиянию и степени всеобщего интереса. Влияние кино связано не столько с его техническими возможностями, сколько со способностью вовлекать и увлекать зрителя происходящим на экране.
В 1955 году посетители большой выставки в Париже, посвященной 60-летию киноискусства
[2] были удивлены надписью на входе: «Мы отмечаем сегодня 60 лет кино и 300-летие кинематографии». Это парадоксальное утверждение было подкреплено различными экспонатами, техническими устройствами, которые иллюстрировали происхождение кино. Но даже 300-летний рубеж не был началом этого генеалогического древа.
«… оптические аппараты, изобретенные жрецами в Древнем Египте для показа «чудес», и силуэты сказочных персонажей и животных, вырезанные из кожи и проецируемые в виде теней на Яванских островах, и турецкий «Карагез», и немецкие и итальянские аппараты для «оптических игр» XVI и XVII веков, и знаменитый китайский «театр теней», и французские волшебные фонари, и персидские раскрашенные от руки «диапозитивы», описанные Омаром Хайямом и доставлявшие радость наивным зрителям иранских базаров еще в XI веке; все эти поиски пытливого человеческого ума, нашедшие даже свое теоретическое выражение в известном фолианте ученого XVII века отца иезуита Кирхнера «Ars Magna Lucis et Umbrae» («Великое искусство света и тени») – все это по справедливости может быть занесено в родословную нового искусства», – писал Жорж Садуль
[3].
Эти достижения человеческого ума, стремление запечатлеть мир и жизнь в движении, как в реальности, в отличие от статики живописи или скульптуры, и привели к рождению кинематографа.
Древняя история зарождения кино подтверждает гипотезу о том, что в основании седьмой музы лежат особенности человеческого восприятия, связанные с движением, светом и тенью, образным мышлением.
Уже в древности жрецы Древнего Египта, понимали, что эти «чудеса» имеют «магическую» силу, то есть производят более сильное воздействие на человека, чем другие, статические способы передачи образов.
Искусство кино – это результат эволюции всех других выразительных средств культуры, поэтому кино производит наиболее сильное впечатление на зрителя.
С. М. Эйзенштейн
[4], автор фундаментальных работ по теории кинематографа, заложивший основы монтажа в кино, уже сто лет назад утверждал в своей неопубликованной рукописи «Как я стал режиссером»: «Наше кино – прежде всего орудие, когда оно призвано к основной своей деятельности – воздействовать и пересоздавать». Как и авторы советской идеологии режиссер хотел пересоздать человека, и кино представлялось ему наиболее подходящим для этого инструментом.
Новая реальность заманила в свой волшебный мир и зрителя, она стала управлять его эмоциями. «Толпа ходила себе, как ей полагается, поглазеть на невиданное и немыслимое и даже не подозревала, что с этого момента ее сознание будет находиться под воздействием нового медиа. Это естественно, так как зримый образ гораздо действеннее, нежели написанное слово (текст) или акустический фрагмент (слово сказанное)», – говорит известный искусствовед А. Якимович
[5] и добавляет: «Язык «иллюзиона» с самого начала был близок языку сна: из чего угодно можно изготовить что угодно… это логика сновидения».
Эту особенность кино отмечал и известный французкий режиссер Рене Клер
[6]: «Я часто замечал, что кинозрители испытывают чувство только что проснувшегося человека. Они были во власти удивительных явлений. Они жадно следили за развитием событий, их влек непреодолимый поток образов… Искусство, которое может увести мысли так далеко за пределы обычного, – незаурядное искусство».
