Только вот…
Если бы я была на сто процентов уверена в этом, то сейчас бы уже стояла у алтаря, а не открывала ящик дубового стола, за которым Рома сидел вечерами, работая.
Волнуюсь. Настолько, что сердце будто подскакивает к горлу, не давая двинуться. Сглатываю, дёргая за ручку ящика на себя. Это всего лишь бумаги. Но вот что на них напечатано…
Убираю ненужные листы в сторону, с лёгкостью нахожу синюю папку. Обхожу стол, сажусь в кресло и кручу в руках документы.
Может, не делать этого? Просто уйти. Забыть навсегда этот ночной кошмар по имени Ворон. И начать жизнь с чистого листа, где Рома — верный и любящий муж, а папа… Надеюсь, что на небесах ему хорошо.
Одна мысль о нём, и ненавистные слёзы подступают к горлу. Горько и обидно. За то, что он оставил меня, так и не дожив до моей свадьбы.
И больно, что он ушёл так рано…
Но я сама во всём виновата. Никчёмная дочь, испортившая всё. Которая ещё и не доверяет собственному родителю.
Потому что открываю дьявольскую папку и достаю тонкий лист.
Пальцы холодеют, а в висок ударяет слабая боль. Только головной боли мне не хватало для приправы.
Собираюсь с духом и вчитываюсь в строки, написанные каллиграфическим почерком отца. Нет причины для волнения, потому что знаю — Воронов солгал.
Вчитываюсь в первую строку и сразу же пропускаю её взглядом, не находя ничего интересного и ценного. Бегаю глазами по бумаге и останавливаюсь на заветных строчках. Сжимаю бумагу пальцами, потому что читать дальше боюсь.
И надо бы убрать это завещание обратно в папку, а ещё лучше разорвать его в клочья, но я зачем-то начинаю читать.
Всё будет нормально!
Только вот добравшись до заветного имени, мельком вижу совершенно не свои инициалы и фамилию.
И надежда, всё это время царящая в груди разбивается в пух и прах. Бьётся о скалы, растворяясь в воде и смываясь волнами.
Глаза в ужасе расширяются от шока, пальцы подрагивают, а в груди появляется скверное чувство досады, обиды и горечи.
Нет-нет, он не мог так поступить со мной.
Я никогда не претендовала на его бизнес. Мне не нужны были его деньги. Ничего, абсолютно ничего! Мне нравилось работать, что-то рисовать, воспроизводить в своих мыслях. Работа и компания были для меня всем.
И сейчас, когда он так поступил со мной…
Слёзы брызгают из глаз, спускаясь по щекам. Падают на деревянный лакированный стол, одна за одной.
Не верю. Это всё фикция. Неправда. Папа бы никогда не сделал этого, потому что любит. Да, у нас были конфликты. Были ссоры, недопонимания. Но он ни за что в жизни не передал бы свои компании неродному человеку.
Хотя, если глянуть на дату составления завещания…
Отец рассчитывал, что на тот момент, когда завещание пригодится, Березников бы стал моим мужем.
Хах, прости, папа, но и тут я тебя разочаровала.
Поскольку не сделала того, что ты хотел.
Сжимаю зубы и, не контролируя себя, действую на эмоциях. Разрываю чёртову бумагу, которая кажется фальшью. Ненастоящей. Всё вообще кажется кошмарным сном.
Но нет.
Подпись и печать нотариуса выделялись на белой бумаге и на фоне чёрного, ненавистного мне текста.
Больно. Слишком-слишком больно и скверно от осознания того, что со мной так поступили.
Дорогой сердцу человек предал меня. Ранил в самое сердце. Нанёс десятки точечных ударов в больное место. А потом кинул, разбив о пол, заставляя рассыпаться на маленькие осколки, которые уже не соберёшь воедино.
Я просто не хочу в это верить.
Всю жизнь я жила в розовых очках. Не видела в людях то, что должна. Так, Рома оказался моральным уродом, отец вообще не считал меня наследницей, а Воронов, который оказался скотиной, помог мне.
Люди, которым я доверяла, сделали решающее, добивающее движение в моё раненое тело и душу. А тот, кто изначально оказался тёмной лошадкой в этой партии, наоборот, раскрыл мне глаза.
Из-за своих соображений. Но это не важно.
Теперь вообще ничего не важно!
Потому что моя жизнь окончательно сломалась. Развалилась на части, на куски. И здесь не поможет ни один клей или даже цемент.
Ничего уже не поможет.
Всё потеряно, и восстановить невозможно.
Касаюсь ладонями лица, зарываясь в них, и просто плачу. Пускаю глупые слёзы, которые ничем не помогут. Зря трачу время, нервы, но…
Я совершенно не знаю, что делать, кроме как дать волю эмоциям…
Глава 55
Щелчок замка. Глоток виски.
Я не дотрагивалась до алкоголя долгое время, но сейчас не сдержалась. Разбила все бутылки в баре, поэтому весь пол сейчас был в коктейле из коньяка, рома и вина.
И только одна бутылка уцелела. Та, которая сейчас находится в моих руках. Та, которую горлышком прислоняю к губам, и делаю глоток, чувствуя во рту терпкий вкус виски. Уже не морщусь. Вообще похер на вкус.
Сейчас меня волновало совсем другое.
Рома.
Чувствую спиной, как он проходит в зал. Смотрит на меня, сидящую на диване. Спина горит, затылок тоже. Явно сейчас в недоумении и злится. Я тоже. Готова разгромить всё к чертям собачьим, лишь бы выплеснуть ту злость, что сейчас плещется внутри.
— Что это значит? — его голос, словно нож, режет по ушам. — Ты хоть понимаешь, что натворила, Кристин? Ты больная? У нас свадьба сорвалась. Журналисты, папарацци, высокопоставленные люди. Все. Все, Кристин, не поняли, где ходит моя невеста. Как и я. Объяснишься?
Молчу. Пару секунд. Чувствую, сейчас рванёт.
— Не вижу смысла, — качаю бутылкой в воздухе. Голова уходит чуть в сторону, и я пьяно всматриваюсь в название на этикетке. Ни черта не вижу.
Кидаю её за диван. По всей квартире разносится звук разбитого стекла. Резко становится легко.
— Почему я должна это делать? Единственный, кто должен объясняться здесь — ты.
А мне уже плевать. Буду говорить то, что рвётся из души. Всё равно уже ничего не будет. Компаний у меня нет, муж мне теперь не нужен. И можно сказать… Теперь я безработная. Благо, у меня имелись кое-какие сбережения, и я не сдохну в ближайшие пару лет, если буду экономить.
— Не я же всё это время знала, что компании моего отца и так, и так достанутся тебе.
Да даже если бы отец и не умер, весь бизнес всё равно перешёл бы Роме после нашей свадьбы. Гордеев-старший решил отойти от дел сразу же после бракосочетания любимой дочери. Поэтому нашёл хорошую замену, которой мог доверить самое дорогое — бизнес.
Ах, да, и меня.
