Наконец — то шквал вопросов прекращается, и я только открываю рот, чтобы ответить, как закрываю его обратно. Пальцы альфы оттягивают соски, из — за чего мне приходится прикусить язык, лишь бы этот чёртов стон не вылетел изо рта.
Укоризненно смотрю на него, но мужчина только упивается данной ситуацией.
— Пелуна? — вновь слышу голос отца и еле — еле беру себя в руки, продолжая таять под ласками Моргана. Главное говорить увереннее.
— Пап, всё отлично, давай дома поговорим? Я тебе всё расскажу, честно, — говорю очень быстро, чтобы поскорее отключиться и надрать этому оборотню уши. Этот засранец наконец — то убирает свои руки от моей груди, но правда ненадолго, лишь для того, чтобы порвать мою новую блузку!
— Скажи это своей матери! — после этой отцовской фразы слышу громкий крик мамы. Этим временем лифчик сползает вниз, и Марк аккуратно с видом профессионала отстёгивает лямки, из — за чего грудь остаётся без прикрытия.
— Так, пока не услышу твой голос, не отстану, — на этих словах оборотень наклоняется и влажным языком скользит по соску, а после берёт его в рот. На этот раз я не сдерживаюсь, и с губ срывается стон. Мама, прости, но эту войну я проиграла.
— Оп, я всё поняла, удачи, — слышу длинные гудки, и чуть ли не проваливаюсь сквозь землю. Телефон сам выпадет из рук, которыми тянусь к плечам, чтобы оттолкнуть мужчину. Как же теперь было стыдно перед мамой… Хоть домой теперь не возвращайся.
Но признаюсь, это было приятно. Но если сейчас позволю продолжить, то буду проигравшей. И если про три свидания слукавила, то хотя бы один день продержаться стоило. Чтобы не подумал, что я зависима от него. Да и, в конце концов, нам бы узнать хоть немного друг о друге!
Просить перестать мне не пришлось, потому что альфа отстраняется сам и победно усмехается. Грудь ноет от приятного ощущения, и я наконец — то расслабляюсь. Тело просит ещё, и если честно, я уже начинаю сдаваться.
— Ты очень милая, когда краснеешь, — нежно произносит он, обвивая руками талию. От этого обычного движения меня накрывает жаром, и я судорожно облизываю язык, чётко улавливая запах мужчины: нотки лайма, цитрусовых, бергамота и жасмина.
О чёрт, только не это.
— Кажется, всё идёт против меня, — проговариваю, тяжело дыша из — за появления волчицы.
Глава 44
Марк
После появления Пелуны в моей жизни я стал чувствовать то, что не чувствовал никогда раньше. Она заставила меня испытать то, существование чего я и вовсе не знал. Дикое возбуждение, которое наступало каждый раз, стоило мне только лишь уловить нотки её аромата, сводило меня с ума. Его хватало с лихвой, чтобы мой волк изнывал от нехватки близости со своей истинной парой.
Эта девчонка пробуждала во мне не только возбуждение. Она заставляла меня раздражаться, злиться из — за неизвестности того, что она делает и с кем. Я готов был вырвать болезненное сердце, которое кололо только от одной мысли, что она была не моей. Мыль о том, что пока я работал и жил с Ирис, она нашла кого — то другого, и сейчас именно он наслаждался её запахом, разрушала на маленькие части.
Пытался успокоить себя только тем, что сам виноват в том, что выбрал не ту. Понимал, что с появлением этой дрянной девчонки полностью охладел к той женщине, с которой раньше хотел связать свою жизнь. Но продолжал жить с ней, оправдывая это тем, что она была лучшей партией. От Ирис будет здоровое потомство, от Пелуны же могли родиться слабые, неполноценные оборотни. Я не хотел этого для своих детей. Они просто не могли быть такими.
Поэтому именно тогда выбрал другую, за что и расплатился. Пожалел миллионы раз, что приблизил к себе волка в овечьей шкуре. Ха, звучало забавно, учитывая, что Ирис оказалась действительно овцой. Даже полноценной сукой, которая рискнула и начала травить меня.
Эти дни были для меня адом. Я разрывался на части, осознавая, что потерял контроль над своими чувствами и разумом. Если раньше мысль о Пелуне вызывала желание быть с ней, прикоснуться к её нежной коже, то внезапно всё это прекратилось. Не в один момент, нет. Сначала сам пытался отгородиться, а потом и вовсе перестал что — либо чувствовать. Мысль о ней ничего не вызывала в груди как раньше, а волк перестал разрываться на части, чтобы не сорваться и не побежать к ней. Как отбило. Будто и не было этого влечения и привязанности.
Тогда я пытался понять, почему это произошло. Ломал голову, понимая, что ничего просто так быть не могло. Вспоминал, как меня прошибало Луной, стоило мне только увидеть её. И если раньше член стоял колом только от одних представлений её губ на моём теле, то потом это вызывало только равнодушие.
Тогда сходил к врачу стаи, но и тот толком не дал чёткого ответа. А я всё думал, что могло пойти не так. Неужели судьба решила так наказать меня за то, что выбрал изначально не истинную, а другую девушку? Не мог свыкнуться с той мыслью, что всего несколько дней назад я чуть ли не набрасывался на Луну, а спустя какое — то время чувствовал к ней полное равнодушие.
А когда Ирис сказала, что беременна, полностью запутался. Тогда уже начал замечать, что со мной творилось что — то странное. Волк стал более апатичным, не таким инициативным как раньше. Ухудшилось зрение, слух, обоняние и даже физическая сила. Не сильно, но довольно ощутимо.
И когда девушка, к которой полностью охладел, сказала, что носит под сердцем моего ребёнка, не знал что делать. Она не лгала, но и какой — то новой жизни я не почувствовал. Подумал что это всё, конец. Волчьи силы шли на упадок, что даже не мог почувствовать и этого. Но Ирис заметив мой взгляд, пояснила то, о чём я задумался.
Был слишком маленький срок, поэтому почувствовать ребёнка сразу не мог. Но она уже ощущала его и была уверена на сто процентов, что скоро станет мамой. Всё это было без фальши, и я поверил. Хоть и казалось это всё странным.
Сделал ей повторное предложение. Но даже не для того, чтобы связать с ней всю свою жизнь. Конечно, ребёнок сыграл в этом значимую роль, но мне хотелось проверить, испытаю ли я в этот момент что — то кроме безразличия. Ничего, абсолютно. Ни любви, ни желания, даже счастьем не пахло. Эксперимент провалился.
Тогда изменения затронули не только волка, но и мой организм. Лёгкие порой обжигало так, что хотелось удариться об стену, и потерять сознание, лишь бы не чувствовать этой агонии. Кровь была повсюду. Из носа, из ушей, горла, кашля, который появился не так давно. Повторный приём врача дал неутешительные результаты. Волк угасал, что означало одно — рано или поздно он умрёт, а следом и я. Расстроился ли тогда? Ничуть. Очередное безразличие. Врачи давали максимум месяц, и мне ничего не оставалось, как смириться.
Когда здоровье и так катилось на дно, стая Вайзов решила собрать собрание. Впервые за столько лет. Не явиться просто не мог. Пришлось брать себя в руки и ехать. Ирис привязалась как банный лист, а мне было абсолютно плевать, что она была рядом. И даже то, что она носила моего ребёнка, не делало моё отношение к ней лучше. Пока сомневался, был ли он вообще. Но скорее всего, я его и не увижу, потому что ещё чуть — чуть и меня встретит холодная могила. Даже эта мысль не заставляла моё сердце биться чаще.
