До одного момента, пока мне не позвонил отец и подавленным голосом не сказал, что Ирис была мертва. Как и говорил Артур, с первого взгляда — суицид, отравление какими — то таблетками, но она вся была напичкана аконитом. И я не сомневалась, что это сделал двоюродный брат Марка.
Осев на пол около холодильника, начала плакать. Обхватила себя руками, уткнувшись носом в коленки и рыдала до того момента, пока Морган не вернулся от стаи.
Только зайдя в квартиру, он сразу же поднял меня на руки и отнёс на диван, посадив к себе на колени и начал успокаивать, поглаживая по голове. Он уже знал о случившемся. Ему тоже было хреново. Каким бы Марк не был порой жестоким или слишком равнодушным, он провёл с Ирис целый год, думая, что любит её.
Я долго сидела у него на коленях, пускаю влагу в рубашку, вспоминая во второй раз все хорошие моменты с сестрой. Было горько, пусто, и паршиво. И даже тепло моего мужчины не смогло успокоить меня, хотя всеми силами старалась прекратить лить слёзы. Заставляла вспоминать себя то, что она натворила. И спустя около часа истерик, перестала рыдать. Слёзы кончились, поэтому просто сидела и шмыгала носом.
— Луна, мне нужно кое — что тебе показать, — еле оторвавшись от груди, не задумывалась даже о том, как сейчас выглядела, посмотрела на мужчину. Наверняка была вся красная и некрасивая, но это ничуть не заботило на данный момент.
Марк достал из кармана штанов смартфон, который сначала не узнала. Это был телефон Ирис, и то — это поняла не сразу, только включив дисплей.
На экране стояла обрезанная фотография нашей семьи, которую мы сделали два года назад. Меня в кадре не было, потому что тогда я стола с краю, и сестра меня просто не уместила на дисплее. Стало сразу же обидно до боли, и, не выдержав, закусила губу.
— Зайди в сообщения, — подрагивающими пальцами сделала всё, как сказал мне волк, и увидела несколько адресатов с именами. Видела номер телефона мамы, Марка, записанного как «Любимый» и себя. «Дефектная» сразу же врезалось мне в сознание, поселяясь глубоко внутри.
Рядом с контактами висели красные значки, которые говорили о том, что некоторые сообщения были не отправлены. Открыв их в окне со мной, прочитала слова, после которых мне захотелось выкинуть телефон.
«Ненавижу тебя».
Моё лицо исказилось, но взяв себя в руки, я продолжила читать. С каждым словом становилось всё больнее, потому Ирис писала не о любви к сестре. Нет, она поливала меня обвинениями, говорила, как ненавидит, и около трёх раз написала, что было бы лучше, если я никогда не рождалась.
«Если бы не ты, я бы не пошла на это. Всё из — за тебя».
Именно так заканчивались последние строчки её небольшого, но ранящего письма.
— Она не отправила эти сообщения, оставляя их в черновиках, — сказал Морган, всё ещё держа меня за талию, и успокаивающе поглаживая. — Когда она писала это, она хотела умереть. Сама. Но Артур сделал это за неё.
Выйдя из диалога, зашла в переписку с альфой. Пыталась пока не думать о тех словах, что сказал мне мужчина.
Взяв себя в руки, начала читать то, что она так и не отправила оборотню. Каждое слово отдавалось в голове, а моя жалость к сестре с каждой секундой испарялась, заменяясь злобой.
Она писала, что любит его. Признавалась в чувствах, обвиняя меня в их несостоявшейся любви. И то, что я была виновата в смерти их ребёнка.
Последние слова, которые она ему написала, снова были о любви.
Дочитав, сразу кинула телефон куда — то в сторону, и повернулась к Моргану.
— Она и правда была беременна? — спрашиваю, надеясь услышать отрицательный ответ. Не хотелось потом винить себя в смерти их реального ребёнка.
— Нет, — сказав эти слова, почувствовала облегчение. Хоть совесть потом мучить не будет.
Сразу после этого мне стало легче. И если бы эти сообщения оборотень показал мне раньше, то сразу бы перестала рыдать.
Возможно, сейчас думала на эмоциях, но я не буду убиваться по поводу смерти сестры. Мне хватило тех слёз, которые проронила зря.
Стараясь не думать о случившемся, продолжила жить дальше. Родители и все близкие отреагировали на это остро, оплакивая дочь и сестру. Похороны прошли безумно быстро, что даже не успела опомниться, как оказалась дома. Было сложно делать страдальческое лицо и пускать слёзы. Не хотела, чтобы родители знали о том, как она ко мне относилась. Телефон с сообщениями мы решили оставить в секрете.
Несколько дней протекли незаметно. Для меня все пропали из жизни. Только Морган, который уходил с утра и приходил ближе к вечеру, остался в моих мыслях. Теперь ему приходилось больше работать, так как он потерял двоих оборотней, которым он доверял в делах компании. И пока не нашёл достойную замену, делал всё сам.
Старался не задерживаться и всегда приезжать вовремя, зная, что я жду его дома. С университета я уволилась, и пока сидела дома, иногда созваниваясь с Рыжей. Большую часть времени стояла у плиты и училась готовить, следуя инструкциям из интернета.
За этим делом меня и застукал Марк, когда я резала болгарский перец.
Его руки обвили талию, и я вздрогнула, потому что не услышала, как он открыл дверь квартиры и прошёл внутрь.
— Вкусно пахнет, — промурлыкал он мне на ухо, вдыхая запах волос. Одна рука его ложится мне на живот, а вторая тянется к ложке.
— Еда или я? — спрашиваю, улыбаясь.
— Ты, конечно же, — отвечает и зачерпывает ложкой водичку бульона. С замиранием сердца смотрю, как альфа пробует на вкус моё творение.
— Ого, как вкусно, — его брови удивлённо летят вверх, но этому актёру я не верю, поэтому отбираю прибор и пробую сама. Фу, ну и солёная жесть. Брехло. Он всегда говорил, что всё вкусно, и сидел, давясь этой ерундой. Что же, самостоятельное учение пошло прахом. Завтра же записываюсь на курсы.
— Обманщик, — изрекаю, выключая конфорку. Готовить дальше было бессмысленно.
Марк смеётся и поглаживает мой голый живот. Мы ещё не разговаривали на эту тему, но была уверена, что мужчина уже всё чувствовал. Теперь мы оба были уверены, что Ирис врала насчёт ребёнка.
— Это мальчик, — говорит любимый, и я изгибаю бровь от его последующих слов. — Будущий альфа стаи.
— Уверен? — поворачиваюсь к нему, упираясь руками в грудь.
— Да, — он кивает головой. — Он будет такой же красивый как мама, и сильный как папа.
— Посмотрим, — говорю, прижимаясь ближе, и быстро чмокаю его в губы, сразу же отстраняясь. — А теперь давай закажем что — нибудь поесть, а то мою еду невозможно есть.
Эпилог
Спустя год
Марк хоть и был быстрее во второй ипостаси, но всё равно бежал со мной наравне, приглядывая за мной. Он делал это всегда, когда я звала его побегать по лесу, чтобы привыкнуть к новым ощущениям. Мне всё ещё было не привычно бегать на четырёх лапах и чувствовать то, что никогда не могла.
