Даже в человеческом теле была сама не своя. Повсюду были разные запахи; видела то, что никогда раньше не могла заметить, и смело могла сломать пару скалок.
Почти сразу же после смерти Ирис, я решилась и согласилась на предложение омеги. Мы разговаривали с Морганом на тему моего излечения, но он сказал, что любит меня и такой. Но мне всё равно это не давало покоя, поэтому, когда альфа был на работе, и омега оказался в квартире, спустилась к Томасу.
Тогда я думала только о ребёнке. Не хотела, чтобы он родился неполноценным, учитывая, как Марк с любовью говорил о нём, поглаживал живот. Он даже со мной так не обращался, как с моим плоским животом.
Тогда поняла, что если ребёнок родится дефектным, в этом буду виновата я. Волк расстроится, и я буду корить себя всю оставшуюся жизнь, поэтому и решилась на всё это.
Правда, возникли некоторые трудности, потому что омега сказал, что лекарство может не сработать. Мы решили рискнуть, всё равно ничего не теряли.
Выпив горькую на вкус жидкость, ничего не почувствовала. Томас объяснил, что всё происходит не сразу, постепенно. Волчица начнёт появляться чаще, но на короткие моменты. Потом время будет увеличиваться, а спустя какой-то период волчица и вовсе никогда не уйдёт.
Морган заподозрил что — то спустя месяц. Пришлось рассказать. Стоило вспомнить тот вечер, как ягодицы сразу же начинают жечь, прямо как в тот раз. Да, я получила ремнём от альфы по своей попе. Он взбесился, потому что боялся, что выпив неизвестную субстанцию, состояние может ухудшиться в другую сторону.
В этот момент омега как раз скрылся из города. Выглядело всё очень подозрительно, поэтому под присмотром Моргана была буквально двадцать четыре часа в сутки.
Вылечилась от волчьей апатии я ровно через четыре месяца, и сразу же начала просить научить меня обращаться. Успехи были так себе, учитывая, что тогда ещё и с пузом приходилось это делать. Поэтому до сих пор мне было трудно поддерживать свою вторую ипостась.
Чувствуя, что больше не могу контролировать себя в волчьей форме, начала замедляться, оборачиваясь. В эти моменты всегда было тяжелее всего. Запутавшись в лапах, упала в снег, проезжая пару метров вперёд.
— В этот раз на десять секунд дольше, — надо мной нависает обнажённый Марк, успевший за это время принять человеческий вид. Да и сама пока катилась, успела трансформироваться. Хорошо, что температуру теперь чувствовала по — другому, и в снегу было не так холодно.
Протянув мне руку, схватилась за неё и рывком поднялась на ноги.
— Иди сюда, — мужчина манит меня ладонями, и я делаю шаг вперёд. Руки обвивают талию, поднимают в воздухе, и я перемещаю ноги на талию альфы, скрещивая их на его пояснице. Захват «коала» вошёл у нас в привычку после беготни по лесу, поэтому делала его уже не раздумывая. Да и силёнок после трансформации не оставалось совсем.
Выйдя из леса, где мы оставили машину, Морган первым делом схватил плед, укрывая меня им. И, несмотря на то, что холодно мне не было, от этого жеста всегда становилось тепло на душе. Заботился даже тогда, когда это было и не нужно.
До дома нам было недалеко, буквально пятнадцать минут. Мы решили переехать в новый дом подальше от людей, поэтому теперь жили за городом. Это никак не отразилось на нашей жизни, потому что, уволившись с работы, я только и делала, что сидела дома и занималась с нашим малышом.
Марк работал из дома, поэтому круглые сутки мы были предоставлены сами себе и друг другу. Хотелось ли нам побыть иногда по одному и отдохнуть? Никогда. Стоило разлучиться на несколько часов, как я уже тосковала по нему, надеясь, что скоро он вернётся домой.
Вот такая вот любовь штука жестокая.
Заехав в ворота, и оставив машину в гараже, зашли в дом, сразу же встречая Рыжую с Винсентом, которые приехали сегодня утром. Да, мы такие плохие хозяева, что взяли, бросили их и ушли. Но они сами предложили, поэтому грех было отказать!
Рыжая нянчилась с двумя малышами, играясь с ними. Винсент тем временем работал по ноутбуку в кресле.
— Как там мой маленький Хью? — сразу же подбегая к своему детищу, беру его на ручки, и подкидываю, ловя под детский смех.
— Засранец ещё тот, — слышу в ответ, и смеюсь. — В прямом смысле. Три раза наложил в пелёнки, пока вас не было.
Хью в этот момент непонимающе смотрит на меня и пускает слюни изо рта и громко улюлюкает.
— Не обижайте мне сына, — Марк подходит и бережно отбирает у меня ребёнка. Порой мне кажется, что он его любит больше, чем меня. — Он вырастет и ещё покажет кто кого.
Когда Хью родился, мы сразу же сделали анализы, чтобы узнать, предрасположен ли он к волчьей апатии. И как же мы оба были счастливы, когда врач сказал нам, что ребёнок совершенно здоров и в будущем обзаведётся своим волком.
У нас всё отлично, как и у моей подруги с братом. У них почти, как и у нас в тот же месяц родилась милая девочка, с которой наш мальчик в будущем будет дружить. Они и сейчас неплохо ладили, лёжа друг напротив друга и издавая детские звуки, будто о чём — то разговаривая.
Идиллия.
— Кстати, — говорит Винсент, отвлекаясь от ноутбука. — Забыл сказать. Мама беременна.
— Чего? — выдыхаю, не поверив своим ушам. Хоть время у оборотней текло по — другому, для меня было неожиданностью, что родители решились ещё на одного. Позднова — то что ли, хотя и не скажешь, что моей маме пятьдесят шесть, выглядит на тридцать из — за волчьей крови.
В этот момент Морган передаёт Хью обратно Рыжей и подходит ко мне, резко подхватывая и закидывая меня к себе на плечо.
— Ты чего? — спрашиваю, привыкшая к таким действиям. Чувствую прикосновение ладони к ягодице и еле ощутимый щипок.
— Как чего? Нам нельзя проиграть, Луна, — говорит он, продолжая меня куда — то нести. — Срочно идём делать второго!
В спину нам рассмеялись, и я, не выдержав, подхватила их смех.
Сейчас я могла с уверенностью сказать, что была счастлива. Рядом со мной был мой волк и наш малыш Хью.
Второго, так второго!
Конец
