Я слышала эту историю, но вдруг Роджер врал? Искусно лгал. Он же злодей, им нельзя верить. Если истории Гранта и Карлоса разойдутся, значит, всё это неправда, и я зря жертвую собой. Или не зря?
– Не могу сказать, – чёрт, почему же мне так не везёт.
На его слова молчу, невольно выводя носком кроссовка по земле неведомую мне картинку. Настолько увлекаюсь, что не сразу замечаю парня, склонившегося рядом и рассматривающего моё творчество.
– Ого, – восхищённо произносит. – Красиво. Ты рисуешь?
– Раньше, – ответила с сожалением. Давно я ходила в художественную школу, но после того как родители умерли и денежных средств было не так много, её я бросила, рисуя дома. Но мольберты, краски стоили слишком дорого для официантки, живущей на краю города, поэтому пришлось перестать заниматься своим хобби. – Сейчас нет.
Он ничего не ответил, выпрямляясь и делая шаг назад. Дорисовав человека на земле, стёрла его, устремляя взгляд вперёд. Ветер бил по коже, заставляя съёжиться и замёрзнуть. Несмотря на солнце, на улице было прохладно, поэтому надолго здесь не задержалась, возвращаясь в дом.
Там направилась в ванную, где пролежала два часа, пока вода не остыла. Раздумывала о сложившейся ситуации. С какой стороны не глянь – я в полной заднице.
Выйдя из ванной комнаты, не сразу поняла, что изменилось. Но когда напоролось взглядом на мольберт и несколько белых пакетов у входа, даже растерялась.
Я рассказала Карлосу о том, что рисую несколько часов назад, а всё это уже стоит передо мной во все красе. Не знала, как реагировать. Зачем они вообще купили всё это? Сейчас я пленница, а не гостья в этом доме.
Так зачем нужно было так напрягаться?
Но с другой стороны… У меня теперь было чем заняться, так ведь?
Поэтому переодевшись в сухую одежду, сразу же распаковала покупки, расставляя их там, где мне было удобней.
А затем, погрузившись в рисование, отгородилась от всего, позволяя себе на несколько часов вернуться в детство и вновь заняться любимым делом.
Роджер
– Босс, я купил и отнёс всё в комнату, – кивнул, продолжая работать.
Когда ко мне два часа назад подошёл Карлос и сказал, что овечка рисует, отреагировал равнодушно. Ну, рисует и пусть, мне-то до этого какое дело? Что и ответил своему подопечному.
Но он решил сделать Рози приятное и предложил купить ей что-то для рисования. Долго не раздумывал и сказал парню делать всё, что захочет. Пусть купит, мне не жалко, если овечке нечего делать в четырёх стенах.
Пусть ненадолго отвлечётся, а когда я приду к ней в комнату, ей точно будет не до красок. Потому что у меня есть дело поинтереснее, чем мазюканье кистью по белому холсту. Только сначала мне нужно было договориться о поставке огнестрелки, иначе из-за того, что я просто хотел потрахаться, кто-то останется без защиты.
А так делать было нельзя.
Поэтому через три часа, когда всё было решено с поставками и товаром, решил немного передохнуть. И сходить к овечке, проведать, как у неё обстоят дела.
Через десять минут уже стоял перед дверьми Бэйкер, которые сразу же распахнул, заходя в комнату. Стояла тишина, которую прерывал звук кисти, вырисовывающей что-то на холсте.
Овечка была так занята, что не сразу заметила меня.
Только когда подошёл к ней сзади и положил руки на талию, она дёрнулась, чуть ли не роняя кисточку из рук.
– Пугливая, – вынес вердикт, улыбнувшись. – Прямо как овечка перед голодным волком.
Глава 45
И именно сейчас я им и был. Голодным до её тела, которое хотелось трогать ночи напролёт. Слышать её мелодичные и звонкие крики и чувствовать на своей коже острые коготки.
Мне нравилось её сопротивление. Она отрицала, что испытывала удовольствие, но по ней всё было видно и так.
Даже сейчас стоило мне только подойти к ней со спины, она часто задышала. Не из-за того, что испугалась. Знала, что я пришёл, чтобы взять её.
И я бы сделал бы это сразу же, выкидывая из её рук ненужное барахло, но взгляд зацепился за картину.
Там, на белом холсте, красками были нарисованы люди. И они выглядели такими живыми, что и не скажешь, что они были обычной картиной. Оказывается, овечка рисовала очень профессионально, что было видно по её рисунку.
Из пяти личностей, узнал только одну. Деймонд Куинн. Остальные, видимо, члены её семьи, потому что Рози нарисовала женщину, очень похожую на саму девушку. Отличался только цвет волос. А вот Куинн был вылитым отцом.
Была ещё одна женщина, которая оказалась тётей. Её я вспомнил. Запомнил, когда рассматривал досье Бэйкер. Решил узнать, что за добрая женщина взяла двоих детей, полностью беря их обеспечение на себя.
Жили они бедно, а когда тётка и вовсе умерла, жизнь стала ещё хуже. И Рози ждала работа официантки в каком-то захудалом баре.
А вот пятый и последний человек был мне неизвестен. Какой-то улыбающийся пацан.
– Кто это? – указываю на парня. Кого-то он мне напоминал, но вспомнить сейчас этого не смог.
Рози замолчала, опуская голову вниз и отрывая взгляд от собственного произведения. Положила кисти на подставку, и тихо произнесла:
– Один дорогой мне человек, – грусть в её голосе заставляет меня задуматься. Точно, я вспомнил кто это. Первая любовь овечки, которую настиг неминуемый конец в юные годы. Отчего он там умер? Точно, накачали наркотой. – Переборщил со снотворным.
Хах, как забавно. Конечно, переборщил, работали-то профессионалы. Но об этом овечке знать не надо. Особенно сейчас, когда мне не хотелось портить её настрой на секс. Хотя, кажется, уже.
– Раз у тебя был молодой человек, почему ты до двадцати одного года оставалось девственницей, а? – мои непослушные ладони сами поддели край майки, забираясь под неё и скользя по горячему телу. Девчонка напряглась, чем позабавила меня. Это был уже наш не первый секс, но она всё равно жалась.
– Я не была к этому готова, – рука добралась до её аккуратной груди без лифа и, обхватив её, сжала. Потёр большим пальцем кожу, ощущая её бархатистость. Чёрт, девчонка была хороша во всём, даже в такой мелочи. Ей только не хватало быть раскрепощённой. – А потом просто не успела.
Хотелось сказать сухое ясно, но оставил это без комментариев.
Я был ещё тем болтуном, поэтому мог сказать Рози не то, что нужно. Например, правду о её возлюбленном. Но была ли мне с этого какая-то выгода? Нет.
Вместо того чтобы произнести хоть слово, наклонил голову к шее и провёл губами по коже, которая сводила меня с ума. Белая, словно мрамор и нежная как лепестки роз. Какое сочетание могло быть ещё прекрасней?
Оторвавшись на долю секунды, повернул её маленькое тельце к себе. Она сразу же отвела взгляд, предпочитая смотреть мне на грудь, нежели в мои глаза.
