Но к осени идиллия стала нарушаться. Дело в том, что для Гитлера в данный момент союз с Россией был абсолютно противопоказан! Он стал бы, мягко говоря, неравноправным. Как видно из приведенного выше сценария военно-штабной игры, Германия в 1933 г. могла в нем играть лишь вспомогательную роль. С соответствующим распределением плодов побед. Возникала опасность, что Москва подомнет под себя «младшего союзника». Фюрер говорил приближенным: «Я, очевидно, не стану уклоняться от союза с Россией. Этот союз — главный козырь, который я приберегу до конца игры. Возможно, это будет самая решающая игра в моей жизни. Но нельзя начинать ее преждевременно, и ни в коем случае нельзя позволять всяким писакам болтать на эту тему. Однако если я достигну своих целей на Западе — я круто изменю свой курс и нападу на Россию. Никто не сможет удержать меня от этого. Что за святая простота — полагать, что мы будем двигаться все прямо и прямо, никуда не сворачивая!»
Но для начала, чтобы Германия усилилась, было необходимо попустительство Запада, которое позволило бы избавиться от ограничений в военной области. Требовалось не союзничать, а, напротив, демонстративно поссориться с Москвой! Чтобы бывшие победители Германии уверились — она нацеливается против России. Именно такие шаги стали предприниматься. В Англию поехали делегации во главе с Герингом, Розенбергом, Гугенбергом. Начали переговоры, что в СССР — голод, нарастает недовольство Сталиным. Возможно восстание, распад страны, и надо заранее договориться о взаимодействии. 4 июля 1933 г. советская военная разведка доложила Ворошилову, что в Британии Розенберг ведет секретные переговоры. «Особый проект предусматривает раздел русского рынка. По мнению германских кругов, следует ожидать скорого изменения политического положения в России, и соответственно этому желательно заблаговременно разделить эту громадную область сбыта».
Конечно, это было доложено Сталину. Резко изменился и тон немецкой пропаганды, посыпались враждебные выпады. Что ж, Сталин ответил адекватно. Как уже отмечалось, он и сам опасался, что соседи могут воспользоваться катастрофическим положением в СССР. Поэтому Польше и Румынии было предложено заключить пакты о ненападении. Варшава и Бухарест согласились с радостью. Альянс Москвы и Берлина они считали нешуточной угрозой, теперь же в него вбивался клин. Наркому иностранных дел Литвинову, стороннику «западнической» ориентации, Сталин дал «зеленый свет», началось сближение с Францией.
Военное сотрудничество с немцами было резко свернуто. Очередные приглашения советских военных в Германию были отклонены. А относительно набора немецких офицеров в советские училища и академии был дан ответ об «отсутствии возможности». ЦК приняло постановление «О прекращении деятельности всех предприятий, организованных Рейхсвером в СССР», в результате чего были ликвидированы все три совместных учебно-испытательных центра: «Томка», «Кама» и «Липецк». В сентябре в Советский Союз пожаловала уже не немецкая, а французская военная делегация. Ее тоже возили по оборонным заводам, на банкетах поднимали тосты о дружбе и сотрудничестве.
Для маневров Гитлера это оказалось на руку. Нацистская пресса принялась вопить о «предательстве» русских, сближающихся с заклятыми противниками немцев, поляками и французами. А дальнейшему ухудшению отношений с СССР способствовал Лейпцигский процесс против «поджигателей рейхстага», проходивший с сентября по декабрь. Обвинялись даже не немецкие коммунисты, а представители Коминтерна, камень открыто бросался в московский огород. Из-за слишком грубых подтасовок процесс окончился позорным провалом. Но… был ли он неудачей фюрера? Вот уж нет. Наоборот, принес сплошную выгоду! Ведь явно искусственный характер обвинений, то и дело вскрывающаяся ложь, были в глазах западных политиков лучшим доказательством непримиримого отношения нацистов к коммунизму. Ни перед чем не останавливаются, только бы русским насолить!
Правительства ведущих держав Евопы клюнули. Начались уступки немцам. В октябре, в период процесса, Германия вышла из Лиги Наций — на это посмотрели сквозь пальцы. В конце 1933 г. было образовано министерство авиации — пока еще вроде бы гражданской, но уже можно было развернуть разработки для воссоздания военно-воздушных сил. Но и на это Запад предпочел не реагировать. В начале 1934 г. Гитлер стал наводить мосты с Польшей, встретился с Пилсудским и подписал с ним пакт о ненападении. Англичане и французы отнеслись к этому очень благосклонно. А уж Польша сочла, что выиграла больше всех — обрела двух «союзников», могла выбирать между ними и использовать одного против другого…
Хотя Гитлер вел собственную игру. Уже много позже, 22 августа 1939 г., на совещании с военачальниками в Оберзальцберге он признавался: «С осени 1933 года… я решил идти вместе со Сталиным…» Разрыв «дружбы» с Советским Союзом был преднамеренным. А после подписания пакта с Пилсудским приближенные поинтересовались у фюрера, собирается ли он теперь объединиться с поляками и напасть на СССР? Гитлер ответил: «Советская Россия — это очень трудно. Вряд ли я смогу с нее начать… Все договоры с Польшей имеют лишь временную ценность. Я вовсе не собираюсь добиваться взаимопонимания с поляками… В любой момент я могу найти общий язык с Советской Россией. Я могу разделить Польшу в любое удобное для меня время и любым способом…»
Глава 9
«Ночь длинных ножей»
Численность ордена СС достигла в 1933 г. 52 тыс. Гиммлер гордился своим детищем. Видел в нем некий внутренний круг «посвященных» в партии. Мало того, зародыш для будущей, обновленной германской нации. Банк элитного арийского генофонда! Для приема в СС создал специальные комиссии. Кандидат должен был представить данные о своих предках начиная с XVIII века. А если член СС вступал в брак, он должен был предъявить аналогичные документы о расовой чистоте невесты. Но теперь Гиммлер значительную часть времени проводил в Мюнхене, а Гитлер был в Берлине. Рейхсфюрер СС сам был мастером интриг и отлично понимал, как важно напоминать о себе фюреру, не отрываться от его окружения. Он придумал выход. Лично отобрал 102 эсэсовца — рослых, внушительных, красивых — и сформировал роту «Ляйбштандарте» для охраны фюрера и его резиденции. Это было первое подразделение СС, получившее официальное право носить оружие.
Гиммлер оценил и ту власть, которую дает полицейское поприще. Но в этой сфере сперва царил полный разброд. Сам он руководил полицией только в Баварии. В Пруссии — Геринг. А в остальных землях оставались свои начальники. В полиции Саксонии даже показывали неприязнь к нацистам, приказы из Берлина не выполняли. Впрочем, и в Берлине было неладно. После разгрома коммунистов полицейские дела для Геринга отошли на второй план. Он стал важным вельможей, ездил за рубеж, сам принимал делегации, стал министром авиации. В полиции распоряжался Дильс, а у него было много врагов — штурмовики помнили его работу против нацистов. Собрали сведения о злоупотреблениях гестапо, их было множество, и раздули скандал.
Герингу пришлось уволить Дильса, и председатель фракции НСДАП в ландтаге Пруссии Кубе подсунул вместо него некоего Хинклера. Но он оказался запойным алкоголиком, за месяц развалил работу, и Геринг вернул Дильса на прежнюю должность, а при этом издал указ, выводящий гестапо из подчинения министерства внутренних дел, отныне оно подчинялось только министру-президенту Пруссии, то бишь лично Герингу.
