В южной зоне Франции вообще скопилось много подпольных и разведывательных групп, чувствовавших себя в относительной безопасности. Тут действовали и организации французского сопротивления, и деголлевцы, и коммунисты, и англичане. Мюллер спланировал операцию «Донар». Ее возглавил начальник гестапо во Франции штурмбаннфюрер Бемельбург. В помощь ему подключили представителей абвера Дернбаха и орпо (полиции порядка) Шустера. В южную зону было направлено 280 агентов — неофициально, с французскими поддельными документами. Они засекли координаты многочисленных передатчиков разных организаций. А потом накрыли сразу, одним махом. Только в районе Лиона проведенные облавы захватили 15 радиостанций с разведчиками и подпольщиками. Еще несколько раций попались в Марселе и Тулузе.
Но агенты «Красной капеллы» из-под этого удара ускользнули. Сукулова не нашли. Однако оперативные работники сумели выяснить, что у него есть жена, Маргарет Барча («Блондинка»), и у них родился сын. Рассчитали, что рано или поздно «Кент» навестит свою семью, и устроили засаду. Фактически германские спецслужбы принялись шерстить территорию «свободной» Франции. И правительство Виши, конечно же, не посмело протестовать. Напротив, готово было оказывать любое содействие, выделять своих полицейских. А вскоре снялись и последние формальные ограничения.
7 ноября 1942 г. англо-американские войска начали высадку в Северной Африке. При этом, кстати, рабская психология западноевропейцев проявилась в полной мере. Нацисты откровенно грабили Францию, выкачивали из нее «налоги», «контрибуции», продовольствие, промышленную продукцию, вывозили музейные ценности, расстреливали заложников. Но французские войска оказали ожесточенное сопротивление англичанам и своим соотечественникам, сражавшимся под знаменами Де Голля, — их называли «изменниками».
Тем не менее Гитлер рассудил, что положение во Франции становится ненадежным, как бы не предала, и распорядился оккупировать «свободную» зону. Силы для этого собрали совершенно мизерные, кипела битва за Сталинград, и все резервы ушли в Россию. Для операции наскребли лишь несколько дивизий неполного состава — понеся жестокие потери на востоке, они находились во Франции на переформировании. Помог Муссолини, выделил кое-какие части. 11 ноября они перешли демаркационную линию. В распоряжении правительства Виши имелась 50-тысячная армия, мощный флот из 77 кораблей. Но обороняться они не стали, получили приказ своего правительства и дисциплинированно исполнили. Немецкие танки за день прокатились через Южную Францию без единого выстрела.
При вторжении Сукулов забеспокоился о любимой женщине и ребенке, 12 ноября приехал к ним — и попался. «Маленького шефа» отправили в Берлин, допрашивал его сам Мюллер. Гестаповцы рассказали ему о товарищах, уже включившихся в радиоигру, предъявили шифры, тексты прочитанных передач. Намекнули и на то, что в случае отказа Маргарет и ребенку придется худо, и он тоже согласился сотрудничать.
Аресты перекинулись и на Париж. Некоторых разведчиков ставили перед фактом: нам и без вас все известно. Других обрабатывали более тонкими психологическими приемами. Упорствующих пытали. А в гестапо уже выработался широкий ассортимент таких средств воздействия. Во Франции, по свидетельствам современников и очевидцев, кроме обычных избиений применяли пытки бессонницев, электрическим током, бормашиной. Подвешивали жертвы, ставили на колени на треугольную линейку, топили в ледяной ванне, пока не начнет захлебываться (Деларю Ж. История гестапо. Смоленск, 1993).
Конечно, многие не выдерживали. От них шли нити к другим. А очередные найденные передатчики зондеркоманда «поворачивала», присоединяя к радиоигре. Но вот тут-то начинаются загадки… Аресты шли не единовременно, и уцелевшие радисты неизменно докладывали Центру о провалах. Предупреждали, что тот или иной агент уже явно работает под контролем противника. Однако все такие предупреждения Москва игнорировала! Продолжала выходить на связь с «повернутыми» радиостанциями. Мало того, разведчики, сообщавшие, что та или иная группа работает на врага, получали от Центра выговоры. А перевербованным радистам присылали благодарности, поощряли, высоко оценивали их информацию.
1 ноября Треппер повторно предложил Центру прекратить связь с бельгийской и голландской группами, но его одернули: «Вы ошибаетесь, передачи продолжаются, и мы получаем замечательный материал». Приказали не разводить панику и не вводить руководство в заблуждение? Подтверждения арестов шли и через компартию Франции, имевшую независимые каналы связи, — но и их Москва пропускала мимо ушей. А позже выяснилось, что все агенты «Красной капеллы», очутившиеся под колпаком гестапо, передали в своих донесениях условные сигналы провала! (см. послесловие канд. ист. наук А.И. Галагана к кн. Треппера «Большая игра». М., 1990). Но даже и это оставлялось без внимания.
20 ноября, вновь повторив информацию о гибели бельгийской и голландской разведгрупп, Треппер радировал в Москву об арестах в Париже. 22 ноября он отправил свою последнюю самостоятельную радиограмму. О полном разгроме всей французской сети. Гестапо нагрянуло в его офис 24-го — и во сторой раз едва не упустило. «Месье Жильбера» не оказалось на месте! Он и впрямь уже не собирался появляться в офисе «Симэкса», намереваясь скрыться. Подвела его случайность. Один из оперативников, осматривая кабинет, обратил внимание на запись в настольком календаре — там на 24 ноября был запланирован визит к стоматологу. К какому — неизвестно. Срочно разослали наряды искать по зубоврачебным клиникам и кабинетам дантистов. Да попробуй найди в таком городе, как Париж!
Принялись «трясти» персонал «Симэкса». Нажали на жену сотрудника Альфреда Корбина, пригрозив, что от ответа зависит жизнь ее мужа, и она вспомнила, что «месье Жильбер» обычно ходил к доктору Малеплату. Гестаповцы ворвались в последний момент, когда Треппер уже вставал с зубоврачебного кресла. «Большого шефа» взяли. А 21 декабря была выявлена и захвачена последняя разведгруппа — Генри Робинсона. Всего в Бельгии, Нидерландах и Франции арестовали свыше 200 человек, из них часть случайных людей и 130 связанных с разведсетью Треппера. «Красная капелла» прекратила существование.
Но стоит остановиться и на загадках этой истории. Эксперты английской и французской спецслужб, изучавшие после войны дело «Красной капеллы», в своем заключении отметили: «До сих пор не понятно, почему советская разведка, которая была своевременно предупреждена о происшедших в то время арестах ее агентов, продолжала поддерживать связь с ними и давать им задания». Треппер в своих мемуарах пытается объяснить это «неопытностью» руководства Центра из-за гибели старых кадров в чистках 1937–1938 гг. Однако с таким предположением никак нельзя согласиться. Простите, не до такой же степени «неопытность»!
К концу 1942 г. в советских спецслужбах уже снова работали первоклассные специалисты. Русская разведка в это время ничуть не уступала германской, а во многих отношениях могла дать фору. Да и сами немцы считали русскую секретную службу намного более эффективной и отлаженной, чем английская или любая иная разведка. Так что гипотезы о «неопытности» и глупости критики не выдерживают. А для ответа остается одна единственная версия. Советский Центр, извещенный о попытках немцев начать радиоигру, принялся специально подыгрывать им, желая посмотреть, что получится.
