— Все в порядке? — спрашивает Стас. — Ты выглядишь испуганной.
— Я просто… боюсь, — отвечаю ему искренне. — Ума не приложу, кто сделал с ней такое… и что мне скажут.
— Я пойду с тобой, — Стас паркует авто около больницы и помогает мне выйти из машины, приобнимает за талию и уверенно ведет в здание.
Мы попадаем к доктору довольно быстро: Стас мгновенно добивается того, чтобы нас пропустили. Ничего нового, к сожалению, я не слышу. Ее состояние стабильно тяжелое, сейчас что-либо прогнозировать невозможно.
— А кто с вами? — интересуется доктор, глядя прямо на Стаса. — Друг Валерии?
— Нет, это мой…
— Жених, — незамедлительно находит определение Стас.
— Понимаю, — кивает врач. — Пришли поддержать свою невесту в такой нелегкий час. Правильно. Женщины они такие… эмоциональные, — со знанием дела произносит он. — Я не могу давать прогнозы, но надеюсь, что Валерия поправится. У нее положительная динамика, и она боец. Не каждый выживет, потеряв столько крови.
Я чувствую, как слезы скатываются по моим щекам. Представить не могу, каково сейчас Лере. Болит ли у нее что-то, чувствует ли она, что в больнице. Но главное, что будет, когда она придет в себя. Как отреагирует? Как будет жить дальше? Я буду рядом и постараюсь помочь, но понятия не имею, как жить с тем, что ты едва не отправился на тот свет. По вине другого человека. Возможно даже по нелепой случайности, потому что я уверена — Лера не могла ввязаться во что-то незаконное и у нее просто нет тех, кто бы настолько ее ненавидел, чтобы не просто желать смерти, а попытаться убить.
— Мы можем проведать ее? — спрашивает Стас, а ведь я до этого даже не додумалась!
— Можете, но она еще не пришла в себя, поэтому… посидите несколько минут, поговорите с ней, возможно, она вас услышит.
Я энергично киваю головой и встаю. Мне хочется как можно скорее оказаться в ее палате, сжать ее хрупкую маленькую ладошку и поддержать, пусть она этого и не узнает.
Нас проводят к палате, любезно открывают дверь, но я оказываюсь совершенно не готовой к тому, что вижу. Лера лежит на кровати, ее руки перебинтованы, в изгибе локтя стоит катетер для лекарства. Я сглатываю, подходя ближе. Она укрыта одеялом, поэтому я не могу видеть больше, но мне это и не нужно. По ее бледному лицу понимаю, насколько ей плохо. Вчера мне сказали, что она в медикаментозном сне и ее выведут оттуда, как только поймут, что это уже безопасно сделать. Но мне все равно страшно.
Я не могу потерять ее, потому что она моя единственная подруга, почти как сестра. Я понимаю, что нужно бы рассказать о случившемся Игорю, своим родителям, ее сотрудникам, но сил на это нет. Я представляю, что именно бывший муж Леры мог так жестоко с ней расправится, и мне становится не по себе. У них не всегда ладилось, Лера хотела свободы, Игорь жаждал посадить ее дома. Они разошлись без скандалов, без судов, у него появилась другая, а Лера стойко это пережила.
Я плачу почти беззвучно, слезы просто скатываются по щекам, а руки дрожат, когда я касаюсь ими ее хрупкой ладони. Сжимаю ее пальцами, не получая ответа. Вздрагиваю, когда моих плеч касаются крепкие мужские руки, Стас массирует шею, позволяя расслабиться, и целует меня в висок.
— Она поправится. Обязательно.
Мы сидим так еще около десяти минут. Я рассказываю Лере о том, что по ней уже все соскучились, что ее сотрудники попросту не знают, что делать и как работать, да и Даня спрашивает. Плевать, что о случившемся с ней почти никто не знает, я хочу, чтобы она чувствовала себя важной и жаждала вернуться. Ко мне, к работе, к жизни.
— Стась, пошли, — просит Лебедев, обнимая меня за плечи сильнее. — Идем, нам не разрешили долго здесь находиться.
— Да, да, конечно.
Я утираю слезы и встаю, прощаюсь с Леркой, обещаю, что обязательно приду завтра и надеюсь увидеть ее бодрой и здоровой. Когда мы выходим, я замечаю у палаты четыре человека. Все они высокие ростом и раскачанные до невозможности. Стоят огромной стеной у двери и казалось бы, равнодушно смотрят за прохожими, но у меня холодок пробегает по спине.
У входа в лифт, который вызывает Стас, я оборачиваюсь и смотрю на них. Сглатываю и уже внутри спрашиваю:
— Как ты думаешь, все настолько серьезно и Лере действительно угрожает опасность?
— Все будет в порядке, — Стас выглядит спокойным, но на меня это не распространяется, я все так же нервничаю и переживаю.
Из больницы выхожу заплаканной и растерянной. Стас уверенно ведет меня к машине, снова помогает сесть внутрь и говорит что-то успокаивающее.
— Я не знаю, что произошло, — шепчу. — Она не могла никуда ввязаться, понимаешь?
— Она не могла, — кивает он. — Ввязалась моя сестра.
Между нами повисает напряженная пауза, я как-то не сразу понимаю смысл сказанных им слов, а потом в моей голове складывается картинка. Авария их родителей, сестра в коме, Лерка, которая дружила с ней…
— Ты хочешь сказать, что… ты знал?
Я сглатываю, в напряжении ожидая его ответа. Получается, он действительно был у больницы? Вместе… с тем мужчиной?
— Я не знал, — он мотает головой. — Я пытался выяснить, что произошло и почему родители попали в аварию. Оказалось, охота была не на моего отца, а на сестру. Почему, я пока не знаю. Но случай с твоей подругой только подтвердил это. Они ведь… общаются?
— Да, — быстро киваю, сглатывая и чувствуя, как в горле образовывается ком. — А твоя сестра, она… не рассказывает?
— Она испуганная, у нее тоже стоит охрана, но она почти не разговаривает, молчит, только кивает и плачет.
Я закрываю рот ладонью и начинаю осматриваться по сторонам, осознавая, что меня накрывает паранойя. В прохожих начинают видеться враги, мужчины, у которых непременно в кобуре, скрытой под пиджаком, находится оружие.
— Мы можем быть в опасности? — спрашиваю, сглотнув.
Вспоминаю, что Даня сейчас в саду, а родители дома. Что если после Лерки доберутся ко мне, а я ведь даже не общалась с сестрой Стаса.
— Вы нет, — уверенно произносит Стас. — У Оли с Лерой было какое-то дело, я пока не знаю, что это, но сестра не просто так сюда ездила. Не удивлюсь, если они влезли куда-то из-за мужчин. У сестры, как оказывается, здесь был любовник, но кто, я пока не выяснил. У Леры кто-то был?
