— Ты расстроена? — Боже, как хорошо он меня изучил. Только по голосу может уловить настроение.
— Да, я расстроена, — вот я не умею ему лгать. Да и не хочу.
— Встретимся на выходных. Хочешь за город? Я забронирую домик возле озера, — так тепло говорит Романов. Он не приказывает, как всегда, а предлагает, спрашивает мое мнение. И мне уже хочется кричать в трубку, чтобы не делал так, не менялся, а оставался, таким как есть.
— У меня есть время подумать?
— Да, до завтра.
— Хорошо… Я пойду, поставщики приехали.
— Иди, — усмехается Романов, и я скидываю звонок. Разворачиваюсь к розам, вытаскиваю один цветок, вновь вдыхаю его запах, прохожусь кончиками пальцев по нежным лепесткам, а потом со всей силы сжимаю в ладони стебель, прокалывая кожу шипами. Больно, но становится легче дышать….
ГЛАВА 16.
Стефания
Наношу вечерний макияж, делая глаза выразительнее, крашу губы бордовой вызывающей помадой, и мысленно прокручиваю в голове образ его жены. Я не хочу о ней думать. Но навязчивые мысли не дают покоя. Она такая хрупкая, нежная, словно хрустальная. А я больше вызывающая, она — моя противоположность. Он специально выбирает разных женщин? Одна — для любви и семейного тепла, а другая — для грязного секса? За одиннадцать лет семейная жизнь приедается, и мужчина ищет эмоций на стороне. Говорят, измены укрепляют брак…
Черт! Трясу головой, пытаясь выкинуть сжирающие меня мысли. Снимаю халат, надеваю новый, до безобразия прозрачный, кружевной комплект белья и чулки с кружевной резинкой. Нет, я не хочу никого соблазнять и возбуждать. Но когда на женщине красивое дорогое белье, которого никто не видит, она чувствует себя увереннее. Сверху надеваю строгое закрытое платье. Длинная широкая юбка в пол, рукава три четверти и серебряный пояс, подчёркивающий талию. Собираю волосы наверх, открывая шею, наношу любимые духи, надеваю туфли на шпильке — и я готова. Рассматриваю себя в зеркало, а потом специально надеваю подаренные Романом серьги и браслет. Мне кажется это символичным.
Мне звонит Володя, сообщая, что ждёт внизу, а я на минуту начинаю сомневаться в правильности своего поступка. Иногда, ради своего счастья и душевного равновесия, лучше оставаться слепой и глухой дурой. Глубоко вдыхаю, надеваю пальто, подхватываю клатч и выхожу из квартиры.
— Привет, — здоровается со мной Володя. — Как всегда, прекрасна.
— Спасибо, ты тоже безупречен, — натянуто улыбаюсь я и отворачиваюсь к окну. Машина трогается с места, я смотрю на вечерний город и прошу у высших сил, чтобы все это было недоразумением.
— Я смотрю, ты сильно увязла в этом мужике.
— С чего ты взял?
— С того что сама не своя, ногти в ладони впиваешь. А так ты делаешь, только когда сильно волнуешься.
— Как хорошо ты меня знаешь, — усмехаюсь я. — Знаешь, есть женщины, которых устраивает статус любовницы. У некоторых молодых девушек это является чуть ли не целью жизни. А что? — рассуждаю я. Не знаю, зачем я несу этот бред Владимиру, наверное, чтобы заполнить давящее молчание. — Быть любовницей проще: никакой бытовухи и проблем, встречи, свидания, секс, подарки. Вечный конфетно-букетный период.
— То есть ты уже ищешь плюсы? — скептически спрашивает он.
— Нет, ничего я не ищу. Я бы не хотела делить своего мужчину и быть на вторых ролях. Просто игрушкой. А если игрушка надоела или несёт угрозу, ее можно выкинуть и сменить на другую, — продолжаю смотреть в окно и царапать ладони ногтями.
— Черт, Стеша! Чувствую себя мудаком. Но нужно же было как-то открыть тебе глаза!
— Все нормально, Володя, ты правильно поступил. Было бы хуже, если бы ты промолчал.
— Давай договоримся. Ты просто убедишься, и мы уйдем, никакого мазохизма, — киваю ему в ответ. Хотя, сама не знаю, как я себя поведу.
Благотворительный Аукцион проходит в закрытом клубе. Вокруг много дорогих машин и элита общества. Мужчины в дорогих костюмах, женщины выгуливают шикарные платья и драгоценности. Всегда мечтала побывать на таком мероприятии, где все фальшиво улыбаются, попивая элитное шампанское и очищают душу, кидая деньги на благотворительность. И вот моя мечта сбылась, и чем ближе я к этому обществу, тем больше хочется сбежать отсюда.
Мы раздеваемся в гардеробе и проходим в основной зал. Народу много, но я не спешу рассматривать людей, беру бокал шампанского и цепляюсь за руку Владимира.
— Вон он! — Володя указывает глазами, а я не спешу смотреть. Допиваю шампанское и беру ещё один бокал.
— Пошли, поздороваемся. Там Зорин, будет повод вклиниться в беседу, — Володя сжимает мою руку и тянет за собой. — Чем быстрее это закончится, тем лучше.
Я Вижу Романова и блондинку рядом с ним. Он разговаривает с какой-то парой и медленно попивает коньяк. Глеб, как всегда, безупречен, как и его жена. Я не знаю, сколько ей лет, но выглядит она довольно хорошо. Судя по тому, что у них десятилетний сын, она не девочка. Красивая, утонченная, движения плавные как у аристократки. Ей бы в кино цариц играть. Фигура хорошая, ухоженная, такой комнатный цветочек, который с трепетом берегут. Разве таким изменяют?
Чем ближе мы подходим, тем тяжелее дышать. Может, хватит?! — вопит мне разум. — Ты посмотрела, все и так понятно! Достаточно! Беги! — но нет, моя плохая сторона требует посмотреть Романову в глаза. Она требует диалога!
— Добрый вечер! — уверенно здоровается Владимир, привлекая к себе внимание и протягивая руку некому Зорину. А по моему телу идут мурашки, кожей чувствую его тяжёлый взгляд, но пока боюсь поднимать глаза.
— Это моя жена Ирочка, — обращается к нам Зорин, а это Глеб Романов с супругой Оксаной… — Мужчины ещё что-то говорят, я автоматически киваю всем, улыбаюсь, а сама уже ничего не слышу. До этого момента я ещё сомневалась и глупо надеялась, что все не так, как кажется Владимиру. Но стоит только посмотреть на Оксану, на то, как она держит Глеба за руку, а он приобнимает ее за талию, становится все ясно. Набираю больше воздуха и открыто смотрю в глаза Романову. И мне кажется, что я больше не могу дышать. Он словно ждал этого момента. Его взгляд темный, почти черный скользит по мне и останавливается на руке Владимира, в которую я вцепилась, чтобы не упасть. Всего один его взгляд, глубокий вдох и я медленно лечу в бездну. Я же не могла за такое короткое время влюбиться в Романова? Не могла! Не могла! Внутренне кричу я себе, но по телу разливается едкое разочарование с привкусом горечи.
— Это платье так вам идёт, — обращаюсь к Оксане. Мне хочется поговорить с ней, услышать ее голос и понять, что она реальная, а не плод моего сумасшествия.
— Спасибо, — искренне улыбается она. Оксана осматривает меня, а потом так заботливо смахивает с пиджака Глеба соринку. Сразу видно, что эта женщина так же увязла в этом мужчине. Она смотрит на него как на Бога. И ведь она имеет полное право называть его своим. А я… как оказалось, ничего не имею.
