Я, правда, пытаюсь что-то сказать, но выходит только всхлипывать. Зажмуриваюсь и сжимаюсь, когда он замахивается и бьёт в дверцу. Стекло разбивается, осколки летят мне на голову. И меня прорывает: я рыдаю в голос, чувствуя, как все тело бьёт крупной дрожью, и немеют губы.
— Сука! — кричит он и оттаскивает от разбитой дверцы. Отпускает, идёт к столу, берет бутылку и пьет с горла. А мне кажется, земля уходит из-под ног. — Иди, успокойся! И ложись спать! Завтра разберемся! — рычит он, и я нахожу в себе силы выбежать из кабинета. Бегу наверх и ничего не вижу.
— Что происходит? — сталкиваюсь на лестнице со свекровью и отталкиваю ее, находясь на грани.
— Сумасшедшая! — кидает она мне вслед. Забегаю в ванную, закрываюсь, облокачиваюсь на кафельную стену и сползаю вниз. Закрываю лицо руками и вою. Пытаюсь успокоиться, но ничего не выходит, каждая мысль в голове вызывает очередной поток слез. За что он так со мной?! Как вообще Артур может думать, что я смотрю на других мужчин?! Мне страшно, потому что он никогда так со мной не говорил и не обращался. Внутри все сжимается и трясется, рыдаю, пока не начинаю задыхаться. Мне становится физически плохо, тело сковывает, и я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Соскакиваю с пола, открываю холодную воду, начиная умываться, пока меня не отпускает.
* * *
Спала я в комнате дочери. Было страшно возвращаться в нашу спальню. Артур пьян и неадекватен. Раньше он тоже пил и даже напивался, но всегда держал себя в руках, а вчера его словно подменили. Нет, он всегда был патологически ревнив, но вчера это вышло за рамки моего понимания.
Проснулась я разбитой. Мышцы ломили, голова болела, и накрывало слабостью, словно я больная. Но это от стресса и недосыпа. Хотелось упасть в кровать, укутаться в плед и вновь уснуть, а потом проснуться и понять, что все было лишь сном, а я нахожусь в своей кровати и нежусь в объятьях мужа. Но, к сожалению, реальность врывается в мою голову с плачем дочери. Она выспалась и требует свой завтрак. Беру ее на руки и иду в ванную умываться и переодеваться.
Полдня я просидела с Даной в комнате, мы играли, рисовали, смотрели мультики и читали книжку. Дочь уснула в обед, а я спустилась вниз, чтобы выпить чаю. С Артуром не виделись — он рано уехал на работу. Каждая мысль о нем пульсировала у меня в голове и диссонировала от страха и неприятия его поведения. Я понимаю, что мои взгляды и общение в туалете могли показаться двусмысленными, но можно же было выслушать меня и понять, что его ревность беспочвенна.
В доме тишина, даже свекрови нет. Так непривычно тихо, но мне становится спокойнее. Делаю себе чай с травами, добавляю мед, беру чашку и сажусь на диван в гостиной. Есть совсем не хочется, ничего не хочется — полная апатия. Кручу в руках телефон, пишу сестре сообщение, прося к нам приехать — мне срочно нужно с кем-то поговорить. Пока жду ответа от Даши, на телефон приходит сообщение от некой Дианы. Всматриваюсь и понимаю, что это бывшая Артура. Сначала хочу сразу же удалить сообщение и добавить эту девушку в черный список, но любопытство берет верх, и я открываю его. Приложено видео, а потом идёт текст. Поскольку ролик долго грузится, сначала я читаю текст.
«И поверь, это не первый раз. Он систематически тебе изменяет. Знаешь, я его не виню. Ему нужен огонь в отношениях, а не мышь в постели. Не расстраивайся, так всегда происходит, когда насильно женишь на себе мужика, привязывая ребенком…»
Я ни о чем не думаю, мыслей нет, в голове сплошной белый шум. Как под гипнозом, в полной прострации воспроизвожу видео…
ГЛАВА 24
Артур
Я не знаю, что со мной происходит. Трудности наслаивается друг на друга. И в голове, как и в жизни, полный хаос. В бизнесе не все гладко — один суд я проиграл. Прикормленного еще отцом судью убрали, прикопав в лесу, на место него поставили другого, более сговорчивого, но не в мою пользу. Отжали завод, началась пока что холодная война, но в любой момент терпение с обеих сторон может лопнуть, и тогда вполне возможны боевые действия. Я не собираюсь просто так отдавать свое, а аппетиты по ту сторону баррикад растут. Мозг взрывается к чертовой матери. Но если я все же встал у руля, то не позволю делать из себя лоха и опускать на дно.
С другой стороны — мать. Боже, нельзя так говорить, но она достала меня! Иной раз мне кажется, что у нее прогрессирует маразм. Медленно, но верно она выедает мне мозг чайной ложкой: моя жена делает все не так, я выбрал не ту женщину, она ничего не умеет, безграмотна, а главное — не уважает ни ее, ни меня.
Я пытался с ней говорить, я пытался объяснить ей обратное, я пытался ее не слушать. И был очень рад, когда моя умница-жена научилась игнорировать свекровь. Несмотря ни на что, мать я люблю, поэтому и не могу выставить ее из дома. В конце концов, она осталась одна после смерти отца. Когда мама поняла, что бесполезно мне указывать на недостатки Леры, а все ее недостатки кажутся мне достоинствами, то сменила тактику. Теперь она указывала мне на ее неверность. Грамотно так, ненавязчиво подливала масло в огонь. Я старался не вестись. В конце концов, моя Лера просто не могла так поступить. Моя жена каждый день говорит мне о любви и просит беречь себя ради нее и дочери. Поэтому я иной раз жестко ставил мать на место, советуя перенаправить свою энергию в другое русло.
Но, как говорится, если тебе каждый день говорить, что ты свинья, волей-неволей захрюкаешь. Где-то внутри засела мысль, что дыма без огня не бывает. Я душил в себе эту гадкую мысль, но она, сука, не умирала. Присматривался, замечал невинный флирт моей жены с мужиками, приходил в ярость и хотел придушить, а потом заглядывал ей в глаза, и отпускало. Думал: ну не может Лера, мой котенок, делать это осознано. Она просто милая, нежная, открытая, искренняя и сама не замечает, как на нее смотрят мужики, пуская слюни. Ревность — это подсознательный страх потерять, говорил я себе. И не боялся, потому что Лера моя и всегда будет моей.
Вчера на дне рождения дочери я взорвался. Все, что подсознательно грызло изнутри, вылезло наружу. Казалось, у меня паранойя, или я нахожусь в другой, параллельной реальности. Ну не могла моя жена запасть на моего друга. Однако все говорило об обратном.
Как только Тимур вошел в гостиную, Лерино внимание стало принадлежать ему. Она, сука, в рот ему заглядывала! А я наблюдал и не верил своим глазам, убеждая себя, что это все простое, непосредственное любопытство. Хотелось уже тогда вытащить ее из-за стола и спросить, что происходит! Но на моих руках была дочь, да и не хотелось портить праздник своей паранойей. Я продолжал наблюдать.
В какой-то момент в суматохе заметил отсутствие Тимура и Валерии. И где-то внутри сука-ревность начала грызть, разъедая внутренности. Но я продолжал верить, что все это — мой бред. Последней каплей стало то, что они практически одновременно вышли из коридора, ведущего в туалет. Сначала Тимур, который тут же торопливо покинул мой дом, а следом и Лера, с бегающими взволнованными глазами. В тот момент мне хотелось разнести весь дом к чёртовой матери. Заглядывал в глаза жены — сама невинность, счастливая, взволнованная, и сжимал челюсть, тормозя себя.
