– Марк Твен на правах автора сделал все возможное, чтобы скрыть существование своей рукописи, пока она не была еще обнародована. По счастливому стечению обстоятельств, ему как раз тогда пришло приглашение от Книжного Совета подтвердить подлинность найденной рукописи. Он немедленно отправился в Букбург и во время проведения экспертизы скрепя сердце официально объявил Совету, что данный роман – не что иное, как обыкновенная фальшивка. Писатель попросил Старейшин отдать ему «не имеющую никакой литературной ценности» книгу и спрятал ее в надежном месте, а я тайком забрал Бекки с собой в реальный мир вместе с Алексеем. Правда, во избежание неприятностей и чтоб подстраховаться, Леше и Бекки пришлось стереть, то есть подправить память, поэтому они навсегда забыли и о книжном мире, и обо всей произошедшей истории. В сознании сына Бекки Тетчер навсегда осталась просто Маргаритой Лыковой – моей маленькой помощницей в библиотеке. Якобы ее родители погибли, а меня официально назначили опекуном девушки. Рита и Леша жили в Лыкове, не сомневаясь в том, что просто дружили с самого детства, а когда выросли – дружба переросла в нечто большее.
Сан Саныч снова помолчал, и его потрясенные слушатели не смели нарушить установившуюся тишину. Наконец библиотекарь вновь заговорил:
– Никогда в жизни я не видел более счастливой пары – Алексей и Рита были будто созданы друг для друга: понимали все с полуслова, когда беседовали, никогда не ссорились, а их юные ясные глаза светились любовью. Они так были похожи на нас с твоей, Женя, бабушкой в молодости! Глядя на них, я ни на секунду не сомневался, что поступил правильно. Через некоторое время Леша и Маргарита поженились и уехали в Москву. Потом у них родился ты, внучек. Больше десяти лет я жил абсолютно спокойно, в полной уверенности, что о нашем с Марком Твеном обмане никто никогда не узнает. Но как же я ошибался! Безумцу Кройду, одержимому идеей во что бы то ни стало заполучить господство в мире книг и в мире людей, все же удалось каким-то образом узнать обо всем. И он уж точно не преминет воспользоваться полученной информацией, чтобы осуществить свой коварный замысел, особенно когда узнает, что мы с вами остались в живых. А этого ни в коем случае нельзя допустить, – закончил повествование Хранитель.
– Ничего себе! – коротко произнес Женька. – У меня сейчас просто голова разорвется.
– Да уж... – протянула ошеломленная Оля. Больше она ничего не могла сказать.
* * *
Чай уже давным-давно остыл, за окном вступала в свои права теплая летняя ночь.
Маленькая уставшая Баська тихо посапывала, свернувшись мохнатым клубком на коврике у двери, а Оля, Женя и Сан Саныч все сидели на кухне и разговаривали, не замечая, как быстро пробегают круг за кругом стрелки старинных настенных часов.
За время долгого путешествия по литературному миру у ребят накопилась масса вопросов, на каждый из которых Сан Саныч дал наконец честные, развернутые ответы – ничего не утаивая и не приукрашивая. Казалось, что ему доставляет огромное удовольствие и душевное облегчение эта спонтанная исповедь: наконец-то у него появилась возможность разделить с кем-то свою тайну, с которой он прожил столько лет, не смея открыться даже самым близким людям. И сейчас ему было совершенно все равно, что он нарушает свою клятву Хранителя, данную когда-то Совету: он говорил и говорил, смотрел в искренние, заинтересованные и всепонимающие глаза детей и чувствовал, как легко становится на сердце и как крепнет почва под ногами.
«Как же я благодарен судьбе за то, что она подарила мне общество таких потрясающих, пусть и юных, друзей, – думал он. – Теперь я не один, мне есть на кого положиться, есть кому доверить важнейшую миссию, от успешного выполнения которой зависит благополучие обоих миров...»
Эпилог
Окруженный приятной прохладой просторного библиотечного хранилища, склонившись за столом над пожелтевшими страницами старинного манускрипта в кожаном переплете, сидел полностью поглощенный чтением пожилой библиотекарь. В комнате царила абсолютная тишина, изредка нарушаемая лишь шелестом перелистываемых страниц. Вокруг разливался тусклый бархатный свет, струящийся из-под зеленого абажура старинной настольной лампы.
Возле одного из массивных стеллажей, легонько облокотившись на полку, стояла Оля. В одной руке девочка держала тряпку, а другой аккуратно перелистывала толстую, красочно оформленную книгу с великолепными иллюстрациями и изящно свисающей с корешка золотой тесемкой-закладкой, которая называется ляссе. Очевидно, Оля, протирая пыль, случайно наткнулась на не замеченное ею ранее издание, но стоило ей открыть книгу, как девочка тотчас же позабыла о работе. И теперь она так и стояла у стеллажа, внимательно изучая каждую страницу. А потом, вероятно, устала стоять и, не заметив как, опустилась на пол вместе с книгой, совершенно позабыв о маленьком кусочке влажной ткани, который так и продолжала машинально сжимать в руке.
У соседнего книжного шкафа, прямо напротив Оли, так же на полу, опершись спиной о нижние полки и подогнув колени, сидел Женя. Но, кажется, в библиотеке он в тот момент находился только физически, потому что всем его существом завладела захватывающая история, в которую мальчик ушел с головой. Собственно, неудивительно, ведь на переплете книги красивыми тиснеными буквами было выведено имя автора и название произведения: «Джеймс Фенимор Купер. Зверобой, или Первая тропа войны».
Женя сидел, не отрывая жадного взгляда от страниц и не замечая ничего вокруг. Тут же рядом валялся на полу его позабытый мобильник, помигивающий экран которого сообщал о том, что аккумулятору требуется срочная подзарядка, но, похоже, зачитавшемуся хозяину не было до этого никакого дела.
Внезапно чуть слышно скрипнула входная дверь, и в полутемную комнату просунулась маленькая лохматая голова. Черный блестящий нос несколько раз втянул ноздрями воздух, а любопытные озорные глазки с интересом осмотрели помещение хранилища. Ох, и хитрая же все-таки Баська! Неспроста она заглянула в библиотеку – наверняка решила удостовериться, не собираются ли хозяева отправиться навстречу очередным приключениям без нее. Как чувствовала, что следующее путешествие уже не за горами...
