– Даниэль!..
– Теперь о не менее важном…
Если разобраться, куда более серьезном, поскольку, зная самого Антуана, он то воспылает, то полностью охладеет, что с ним случалось не раз.
– О чем именно? – спрашивая, он смотрел туда, где находилась моя кузина.
Было понятно, что ему хочется закончить разговор со мной как можно скорей.
– В скором времени мне придется покинуть столицу.
– Надолго покинуть? Что на этот раз?
– Примерно на год. Совсем не то, о чем ты мог бы подумать.
Несколько лет назад мне пришлось покинуть Гладстуар на целых полгода. Тоже вынужденно, чтобы замять скандал. Причиной его я сам не являлся, и все же стоило поступить именно так. Время я провел с немалой пользой. На северо-востоке Ландаргии расположены несколько монастырей Дома Всепрощения, в каждом из которых имеются неплохие мастера обращения со всем клинковым оружием, которое только можно представить. Полгода тем и занимался, что гостил в каждом из них по очереди.
– Кстати, хочу купить себе лошадь.
Антуан посмотрел с сомнением. Плохую я брать не стану, но откуда у меня возьмутся деньги на хорошую?
– Возьми одну из моих.
Явная попытка окончить разговор как можно скорее.
– Тогда Черныша?
Брать лошадей у Антуана я не собирался. Тем более Черныша. Черного как смоль жеребца, который обошелся ему в такую сумму, что, будь она у меня, все долги удалось бы покрыть без всякого сар Штраузена и денег осталась бы еще примерно треть. Ладно, пусть будет четверть.
– Возьми Черныша.
«Вот у кого сердце начинает биться как бешеное при одном только воспоминании! Но надолго ли?»
Нас успели пару раз окликнуть, приглашая к столу. Целая армия слуг и поваров была отправлена в Таблонский парк заранее, и к приезду господ все уже было готово.
– Спасибо, Антуан, ты настоящий друг! – Я с чувством хлопнул его по плечу. – Но брать лошадей у тебя не стану. Теперь о самом главном: мне предстоит дуэль.
Сар Дигхтеля словно подменили, за что его и ценю. Дуэль – это такая штука, когда легко расстаются с жизнью. И каждая мелочь может сыграть в ней решающую роль. Время, место, выбор оружия и даже погода. Антуан будет моим поверенным, ему и решать все проблемы, которые могут возникнуть.
– Кто зачинщик? – Он был предельно серьезен.
– Получается, я.
– И с кем предстоит встретиться, сарр Клименсе? Кто же этот болван? Я почему-то считал, в Ландаргии они давно перевелись.
– Понятия не имею и даже не знаю имени.
Сар Дигхтель посмотрел на меня недоуменно.
– Так получилось, – только и оставалось, что пожать плечами. – Кстати, уверен, что он не из Ландаргии.
– Даниэль, удиви меня, скажи, тебе не удалось понять, что он собой представляет!
– Увы, но это действительно так. Надеюсь, после всего услышанного ты не откажешься стать моим секундантом? Да, имя одного из них Кларисимо сар Соутсби, и это все. Ладно, пойдем к остальным. Между прочим, я сказал Лауре, что если в столице и есть мужчина, на которого ей стоит обратить внимание, так это именно сар Дигхтель.
– А она что? – Антуан застыл на полушаге.
– Посетовала, что ты бываешь у них слишком редко, – не сдержался я, старательно отворачивая лицо, чтобы он не увидел улыбку.
Нисколько не сомневаюсь, Антуан и без того уже все пороги обил.
– Как себя чувствуешь, Даниэль?
Отвратительно. Особенно в связи с тем, что накануне дал себе твердое слово во всем знать меру.
– Может быть, выпьешь кофе? Или все-таки вина? Кстати, есть и бренди, и ром, и арманьяк. Пиво даже не предлагаю. У вас, аристократов, оно считается плебейским напитком. Или позавтракаешь? Куриный бульон, острый брилонский сыр, ветчина, яйца-пашот, салат из устриц с оливками, что-то еще…
Все перечисленное по очереди вызывало у меня тошноту. И даже рвотные позывы, которые, к счастью, удалось превозмочь. Вчерашний день вспоминался с трудом. Последнее, что удержалось в памяти, был разговор с Антуаном.
– Так что же, Даниэль?
– Воды! – Я поводил шершавым языком по пересохшему рту.
Много воды, холодной, даже ледяной. А еще неплохо бы надолго окунуть в нее голову. Утверждают, один гениальный композитор таким образом полностью потерял слух. Но он засовывал ее туда всякий раз, когда пытался вызвать в себе вдохновение. Где-то за моей спиной послышался звук льющейся воды.
– Может, добавить в нее капельку сока лимона?
– Нет-нет!
Одно только воспоминание о лимоне вызвало новый приступ тошноты.
– Держи. Давно мечтала затащить к себе в постель самого Даниэля сарр Клименсе! И что в итоге? Он всю ночь беспробудно проспал!
Поморщился я только после того, как полностью осушил стакан. Кларисса, ты затаскивала его туда уже множество раз! И знаешь о нем все, что только можно знать. Вплоть до небольшого шрама на ладонь пониже пупка.
– Как я сюда попал? И вообще, где мы? Кстати, где мы встретились?
– Тебе по порядку? Встретились мы в Таблоне, сюда приехали в карете, а находимся в Лансдорге. На конспиративной квартире, где обычно собираются заговорщики против короля. Но иногда я использую ее для своих целей.
Лансдорг – это район, в котором находится дом Лауры. И почему-то совсем не хотелось столкнуться с ней в таком виде. С опухшим лицом, красными глазами и дичайшим амбре, исходящим из моих уст. На слова Клариссы о комплотах внимания я не обратил, у нее всегда был своеобразный юмор.
– А как ты попала в Таблон? – Так было проще произносить, Таблон куда короче, чем Таблонский парк.
– Вместе со всеми.
То есть с самого начала. А значит, появляется возможность выяснить, что же там произошло. Не вообще, только со мной. Человек, который пришел в себя на следующий день ближе к полудню и при этом ничего не помнит, мог натворить всякое. В том числе и такого, что ляжет на него несмываемым пятном.
– Кларисса, можешь себе представить, я ничего не помню. Надеюсь, предосудительного не совершал?
И напрягся.
– Предосудительного? Ну разве что этой ночью оставил без ласк одну несчастную женщину. А ведь она на них так надеялась!
– Кларисса!
Сама она выглядела замечательно. К тому же ни за что не поверю, что на конспиративной квартире могут храниться такие красивые пеньюары. В котором она в завлекательной позе как нельзя лучше демонстрировала крутой изгиб бедра, шикарную грудь и прочие прелести, способные поднять даже мертвого из могилы. При условии, что тот мужчина. Но не бедного Даниэля сарр Клименсе, который жаждал только воды.
