Он поднял правую руку и баском изрек:
– Клянусь!
Мы с Элис расхохотались – так он торжественно это произнес.
– Договорились, будут тебе пирожные, – сказала я. Гарри потянул меня к выходу. Я попрощалась с Элис и вслед за ним вышла из дома.
День был ясный и теплый, свежий ветерок ерошил нежную весеннюю листву, отчего казалось, будто деревья шепчутся меж собой. Чета малиновок поклевывала землю на задней лужайке, выуживая жирных коричневых червяков.
Мы с Гарри вышли на улицу и направились к его дому. У меня из головы не выходила Рада. Я только о ней и думала. Наконец я решилась спросить о ней мальчика.
– У тебя до меня была няня?
Он кивнул.
– Ага.
– А как ее звали?
– Рада. Она была хорошая, но ей пришлось уйти.
– А почему ей пришлось уйти?
Солнечный свет сиял в его белокурых волосах. Гарри смотрел на меня своими небесно-голубыми глазами, но не отвечал.
– Почему Рада ушла? – повторила я.
– Мама сказала, что она заболела. – Он поддал ногой камушек на тротуаре. Потом забежал вперед и пнул его снова. На этом наша беседа и закончилась.
Рада действительно заболела, все верно, думала я. Что-то случилось, и это событие отправило ее прямехонько в сумасшедший дом.
Мы уже миновали квартал, как вдруг я заметила, что Гарри шагает налегке.
– Гарри, а рюкзак?
Он вытаращил глаза.
– Ой-ей. Забыл у Элис. – Он умоляюще сложил ладошки. – Давай пусть там и останется?
– А домашка побоку?
Он с улыбкой кивнул.
– Так не пойдет. – Я остановила Гарри, придержав руками за плечи. – Стой тут. Никуда не уходи. Я за ним сбегаю.
Отвернувшись, я побежала назад, пока он не начал возражать, срезая через лужайки перед домами, мимо которых мы проходили. Через несколько секунд я, отдуваясь, уже входила на кухню к Элис.
Там ее, однако, не оказалось.
– Элис? Это снова я, – позвала я.
Я поспешила в маленький кабинет, где Гарри с Элис занимались уроками. Обычно рюкзачок Гарри лежал на письменном столе, но сегодня его там не было. В гостиной я его тоже не обнаружила.
Может, Гарри оставил его под столом в кухне?
Уже на полпути я услышала завывания.
Остановилась. Прислушалась. Вопли звучали так жалобно, так по-человечески…
Какой там кот!
Такие горестные, отчаянные призывы о помощи! Неужели они доносятся из подвала?
На верху подвальной лестницы я замешкалась. Потом взялась за деревянные перила и начала спускаться.
Уже почти внизу я обернулась и увидела, кто издавал эти вопли.
Мой испуганный крик огласил подвал.
48
– Не-е-ет. О нет, – простонала я. – Нет. Пожалуйста. Этого не может быть.
Замерев на лестнице, я смотрела на три клетки у стены. Три клетки, в которых сидели странные существа.
Они горбились, поскольку низенькие клетки не позволяли им выпрямиться во весь рост. Вцепившись в прутья длинными костлявыми пальцами, они причитали почти человеческими голосами, высокими, полными невыразимой боли.
– Выпус-с-сти нас-с-с, – прошипело ближайшее существо.
Я не могла дышать. Не могла сойти с лестницы. Какие они жалкие и уродливые… Люди-монстры. В точности как существо, которое я видела в доме у Бренды Харт. Только у этих рожи были еще более искаженными, еще более неправильными, еще более омерзительными.
У одного вместо глаза зияла чернотой пустая глазница. У его соседа были крохотные ручки, слишком короткие для могучего туловища. У третьей твари отсутствовала нижняя челюсть. Губ тоже не было, длинные верхние зубы торчали вниз, а толстый язык рос как будто из самой глубины его черного зева.
У него же нет половины лица…
Мой желудок взбунтовался. Накатила волна дурноты. Давясь рвотой, я, сама не пойми как, все же доковыляла вниз.
На дрожащих ногах я отошла от лестницы и приблизилась к клеткам, не веря своим глазам. Эти скрюченные тела… Эти тощие ручонки… Эти лица с недостающими частями…
Как только я приблизилась, твари разразились бешеным воем и замолотили кулаками по прутьям клеток.
Это не галлюцинация.
Эти твари настоящие.
Что они делают здесь, внизу?
Я снова закричала. Не смогла удержаться.
В ту же секунду одно из чудовищ выпростало руку сквозь прутья, ухватило меня за запястье сухими, горячими пальцами и потащило к себе.
– Нет, пожалуйста, отпусти! Отпусти меня! – выдохнула я.
49
В ответ его пальцы лишь сильнее сдавили мое запястье. Заорав от боли и ужаса, я стала вырываться, но кожа у демона была шершавой, словно наждачная бумага. Острая боль пронзила руку, и я испугалась, что когти твари отсекут ее мне.
Чудовища заголосили в три глотки, подпрыгивая, будто гориллы, исходя слюной и щелкая челюстями.
Я пыталась выкрутить руку из ужасной хватки, но демон вплотную подтащил меня к клетке. Ворча, он приблизил изуродованную морду к прутьям и плюнул мне в лицо.
– А-а-а-а-а-а-а-а! – в ужасе простонала я. Его язык, тоже шершавый, будто наждак, оставил на моей щеке дорожку жгучей, едкой слюны. Меня всю заколотило.
Остальные два демона снова завыли, заголосили. Я уставилась в клетку. Меня поймал тот, у которого не было нижней челюсти. Впрочем, это ничуть не мешало ему втиснуть морду между прутьями и пытаться раскроить мне лицо острыми верхними клыками.
– Отпусти! – завизжала я, но мой голос потонул в оглушительном вое и визге. Мне хотелось зажать руками уши. От ужасных воплей по спине ползли мурашки. – Отпусти-и-и!
Чудовище снова плюнуло в меня. На этот раз смачный харчок просвистел у меня над головой.
Я пригнулась и – о чудо! – вырвала руку из его хватки.
– Эй! – Вскрикнув от неожиданности, я отшатнулась от клетки, не смогла удержать равновесия и грохнулась на пол. Плечо пронзила боль.
Ничего страшного. Главное, я свободна.
Я потерла запястье. Стальные пальцы твари оставили на нем багровую полосу. Бросив последний взгляд на адскую троицу, которая по-прежнему скакала, ворчала и улюлюкала, не сводя с меня глубоко посаженных, тоскливых глаз, я отвернулась и заковыляла вверх по лестнице.
По крайней мере, теперь у меня есть доказательства.
Я не сумасшедшая. Твари действительно существуют. Монстр в доме Бренды – не плод моего воображения.
