Родичи Салина поспешно вытаскивают его из зала, прежде чем он успевает вырыть себе могилу поглубже. Когда железные нити распускаются, он может только кашлять и плакать. Его рыдания отдаются эхом в коридоре, но захлопнувшаяся дверь быстро их обрывает. Жалкий человек. Хотя я рада, что Салин не убил Мэйвена. Если бы этот поганец умер сегодня, не было бы никаких препятствий между Кэлом и троном. Кэлом и мной. А так, по крайней мере, остается мрачная надежда.
– Кто-нибудь может сообщить что-то ценное? – спрашивает отец, изящно садясь и проводя пальцем по туловищу маминой змеи. Та закрывает глаза от удовольствия. Отвратительно.
Джеральд Хэйвен, судя по всему, хочет провалиться сквозь землю – и ему это вполне под силу. Он разглядывает свои сложенные руки, мечтая о том, чтобы отец не унизил его следующим. К счастью, его выручает угрюмая женщина – офицер Алой гвардии. Она встает, со стуком отодвинув кресло.
– Наша разведка сообщает, что Мэйвен Калор сейчас полагается на провидцев, чтобы обеспечить себе безопасность. Они читают ближайшее будущее…
Мама нетерпеливо щелкает языком.
– Мы знаем, что такое провидцы, Красная.
– Рада за вас, – без запинки отвечает командир.
Если бы не присутствие отца и не наше спорное положение, не сомневаюсь, мама запихнула бы свою изумрудную змею в глотку Красной. А так она лишь поджимает губы.
– Сдерживайте своих людей, премьер, или я сама этим займусь.
– Я генерал Алой гвардии, Серебряная, – парирует женщина, и я вижу, как Мэра, стоя у нее за спиной, усмехается. – Если хотите от нас помощи, придется проявить уважение.
– Разумеется, – любезно соглашается мама, и ее драгоценности сверкают, когда она склоняет голову. – Уважение – когда должно.
Светловолосая продолжает злобно хмуриться. Гнев в ней так и кипит. Она смотрит на мамину корону с отвращением.
Я поспешно хлопаю в ладоши. Знакомый звук. Призыв. Красная служанка Дома Самоса вбегает в зал, неся в руке бокал вина. Она знает свою роль. Служанка торопливо подбегает ко мне и протягивает питье. Преувеличенно медленным движением я принимаю бокал. И пью, не отводя глаз от Красной. Мои пальцы слегка постукивают по гравированному стеклу, чтобы скрыть волнение. В худшем случае отец разозлится. В лучшем…
Я разбиваю стеклянный кубок об пол. И сама вздрагиваю от звона – и от намека. Отец пытается не реагировать, но губы у него сжимаются. «Ты ведь меня хорошо знаешь. Я не сдамся без боя».
Служанка, не медля, опускается на колени и начинает собирать осколки голыми руками. И точно так же, без колебаний, свирепая Красная перепрыгивает через стол. Всё приходит в движение. Серебряные вскакивают, Красные тоже, Мэра отталкивается от стены и преграждает подруге путь.
Светловолосая возвышается над ней, но Бэрроу не отступает.
– Как мы можем с этим мириться? – кричит светловолосая, указывая на служанку. Запах крови десятикратно усиливается: та поранила руки осколками. – Как?!
Все присутствующие, видимо, думают об одном и том же. Самые горячие головы с обеих сторон начинают шуметь. Мы – Серебряные, люди знатной и древней крови, в союзе с мятежниками, преступниками, слугами и ворами. Даже если не говорить о способностях, наш образ жизни прямо противоположен. У нас разные цели.
Зал совета напоминает пороховую бочку. Если мне повезет, она взорвется. И перспектива брака разлетится в пыль. Сломается клетка, в которую меня вновь хотят посадить.
Женщина-генерал злобно скалится поверх плеча Мэры; ее глаза напоминают два синих кинжала. Если бы зал и моя собственная одежда не были полны металла, я бы, возможно, испугалась. Я смотрю на нее в ответ – как Серебряная принцесса, которую она с детства ненавидела. У моих ног служанка заканчивает собирать осколки и поспешно уходит. Ее руки изрезаны битым стеклом. Надо будет потом отправить к ней Рен.
– Убогая выдумка, – шепчет мама.
Она похлопывает меня по плечу, и змея, скользнув вдоль ее запястья, обвивается вокруг моей руки. Она холодная и липкая на ощупь.
От этого ощущения я стискиваю зубы.
– Как мы можем это терпеть?
Голос принца прорезает хаос. Он многих заставляет замолчать, в том числе глумливо усмехающуюся Красную. Мэра почти насильно сдвигает ее с места и с некоторым усилием отводит обратно к креслу. Остальные поворачиваются к принцу-изгнаннику. Тот расправляет плечи. Минувшие месяцы пошли на пользу Тиберию Калору. На войне он чувствует себя как рыба в воде. Он кажется энергичным и полным сил, даже после того как едва разминулся со смертью на стенах Корвиума. Анабель позволяет себе чуть заметно улыбнуться. Я чувствую, как у меня обрывается сердце. Эта улыбка мне не нравится. Я цепляюсь за подлокотники трона, впившись ногтями в дерево вместо плоти.
– Все до единого в этом зале понимают, что мы достигли поворотного момента.
Его взгляд находит Мэру. Он черпает у нее силу. Будь я сентиментальна, возможно, я бы растрогалась. Но вместо этого я думаю про Элейн, которая осталась в безопасном месте, в Разломах. Птолемусу нужен наследник – и никто из нас не хотел, чтобы она отправилась в бой. Но тем не менее я жалею, что Элейн не здесь, что она не сидит рядом со мной. Чтобы мне не приходилось терпеть это в одиночестве.
Кэла готовили к управлению государством, и он умеет произносить речи. И все-таки он не так талантлив, как его брат, и не раз спотыкается, пока нащупывает почву. К сожалению, никто, кажется, не возражает.
– Красные вели жизнь рабов, бесповоротно обреченных на свой жребий. Жить в трущобе, в одном из наших дворцов – или в грязной речной деревушке.
Щеки Мэры заливаются румянцем.
– Я привык думать так, как меня учили. Что наш образ жизни установлен раз и навсегда. Красные – низшие. Изменить их место в мире невозможно без кровопролития. Без огромных жертв. Некогда я полагал, что цена слишком высока. Но я ошибался. Те из вас, кто со мной не согласен… – он бросает взгляд на меня, и я вздрагиваю, – кто считает себя лучше, кто считает себя богом – знайте, что вы не правы. Не потому, что существуют люди наподобие девочки-молнии. Не потому, что нам внезапно понадобился союзник, чтобы расправиться с моим братом. Просто вы не правы, и всё. Я родился принцем. У меня было больше привилегий, чем у большинства присутствующих. Слуги повиновались одному моему взгляду, и мне внушали, что их кровь, оттого что она другого цвета, стоит дешевле моей. Красные глупы, Красные – крысы, Красные неспособны распоряжаться собственной жизнью, Красные предназначены для того, чтобы служить. Эти слова слышали мы все. Но это ложь. Приятная ложь, придуманная для того, чтобы избавить нас от стыда и сделать нашу жизнь легче, а их существование – невыносимым.
Принц останавливается рядом с бабушкой. По сравнению с ней он особенно высок.
– Больше это нельзя терпеть. Так просто не может быть. Разница не обязательно предполагает разделение.
