– Моя маленькая жадная охотница. У нас впереди целая жизнь. – Он поцеловал меня в кончик носа. – Ответ известен только богиням, но я обещаю искать тебя в каждой жизни. – Аарванд бережно овладевал мной снова и снова, медленно и нежно занимаясь со мной любовью.
Эпилог
В следующем году родилось трое детей. Сначала на свет появилась маленькая нефритовая драконица, и Эме назвала ее Розой. Сын Маэль и Эйдена, мальчик с льняными волосами, наполовину колдун, наполовину маг, получил имя Урбен, потому что они с Камиллой – часть нашей семьи и мы никогда не должны забывать, какую жертву они принесли. Ради нас. Ради будущего. И последним в этот мир пришел замечательный мальчик с черными волосами и янтарными глазами, полудемон и полуколдун.
С кровати я наблюдала, как Аарванд вышел с нашим сыном на балкон и показывал ему луну и звезды.
– Я дам тебе имя очень храброго человека, – тихо проговорил он, но я все равно разобрала слова. – Без Эзры нас обоих сейчас бы здесь не было, – рассказывал Аарванд внимательно слушающему ребенку. – Ты бы не родился, а я бы не выжил без твоей мамы. Я хочу, чтобы ты носил это имя с гордостью и чтил его. Не было человека лучше, и ты будешь брать с него пример, слышишь? – Он поцеловал маленький лобик, еще покрытый складочками. – И еще я даю тебе имя моего отца в надежде, что смогу быть тебе хотя бы наполовину таким же хорошим отцом, каким стал для меня он. Всем, чем я являюсь и что умею, я обязан ему.
Слезы побежали по моим щекам, когда он поднял Эзру вверх. Вокруг крохотного тельца образовалась блестящая дымка, сияние усилилось, превращаясь в луны и звезды, которые легкое дуновение ветерка унесло в небеса. Это выглядело завораживающе и пугающе одновременно. Магия его рода дремала глубоко в нашем сыне. Мы будем направлять его и защищать, чтобы он пользовался ею лишь во благо двух миров, от которых произошел.
Потом Аарванд вернулся в постель. Устроив сына между нами, он бережно положил свою руку на его маленькое тело. Я провела пальцами по темным кругам у него под глазами.
– Я еще никогда не испытывал такого страха, как сегодня ночью, – прошептал он, чтобы не разбудить Эзру. – Больше никогда не будем такое повторять. Если бы я тебя потерял… – Усталость побеждала, и он еле заставлял себя держать глаза открытыми. Я же, несмотря на трудность родов, чувствовала себя прекрасно.
Я ухмыльнулась:
– Значит, с этого момента живем в воздержании?
У него на лице мелькнула улыбка, черные ресницы отбрасывали тени на щеки.
– О воздержании я ничего не говорил.
Следующие слова я произнесла шепотом, чтобы не мешать ему засыпать:
– Человеку очень легко выносить ребенка демона, если есть любовь. – Я не могла отрицать, что боялась родов, но, очевидно, легенды прошлого оказались правдивы. Мы любили друг друга. Наши души были связаны, и поэтому наш сын появился на свет так же легко, как дети моих сестер.
– Ты не против, что я назвал его Эзрой?
– Ты бы не смог преподнести мне подарка лучше. Но почему ты это сделал? – Я убрала темные волосы с его лба. Мой верховный король выглядел так, как будто никогда не дрался в более жестокой битве.
– Ты так старалась не скорбеть по нему. Так что знай, что я уважаю то, как важен он для тебя был. Не стоило прятать от меня свое горе. Я сказал это абсолютно серьезно. Он очень храбрый мужчина. Отказаться от тебя наверняка стало для него самым тяжелым поступком в жизни. И я знаю, о чем говорю.
Я подвинулась ближе к нему. Чувства, которые я к нему испытывала, вряд ли можно выразить словами, и уж точно не этими тремя коротенькими:
– Я тебя люблю, – тем не менее произнесла я, надеясь, что он поймет все, что я хотела ими сказать.
В его глазах вспыхнул огонь.
– А я люблю тебя, но что-то наподобие сегодняшней ночи все равно больше не переживу, – проворчал он немного рассерженно.
– Вообще-то, бо́льшая часть работы досталась мне, – ответила я и поцеловала его в лоб.
– А мне казалось по-другому. – Он обнял сильной рукой меня и малыша, который тихонечко хныкнул.
– Думаешь, он будет перевоплощаться в дракона?
– Увидим. – Ответ Аарванда звучал уже почти неразборчиво. – Но не важно, в кого он превратится и превратится ли вообще. Он наш сын, это единственное, что имеет значение, и мы будем любить его до скончания миров. И даже после. – Затем он закрыл глаза.
Пока я обнимала двоих своих спящих мужчин, за окном падали звезды. Я думала об Эзре, о маме и папе, о mémé и всех остальных, кто защищал нас и кого мы потеряли. Но эти трое детей станут новым началом и не позволят, чтобы ненависть, злоба и зависть встали между нашими народами и дарами. Это наш долг перед всеми, кто уже не мог жить здесь и сейчас. Их смерть была не напрасной, она – новое начало.
Конец
Послесловие
Когда у меня родилась первая идея этой книги, Артура, Ланселота, Мерлина, Утера, Игрэйны, Морганы и Гвиневры в ней вообще не было. Они в нее, так сказать, пробрались и остались. Герои легенд имеют обыкновение жить вечно, и не важно, существовали ли они в действительности или нет.
К сожалению, в европейских легендах, как и в сказках, женщины предстают не в лучшем свете. Они хрупкие принцессы, которых нужно спасать, злые мачехи или сводные сестры, злые ведьмы – или как та же Гвиневра – жена, которая изменяла своему мужу с его лучшим другом, хотя ах какой отважный король думал только о том, как защитить свою страну. Наверняка все не могло так легко делиться на черное и белое, и потому я снова почувствовала себя обязанной реабилитировать женщину, втиснутую в истории в определенную схему. Возможно, она напомнит вам Геру, супругу Зевса, которая в «Божественной искре»
[6] представлена сильной и уверенной в себе женщиной, любящей свою семью, и это несмотря на причуды мужа. В оригинальных мифах она, увы, ужасно злобная и мстительная.
Гвиневра играет похожую неблагодарную роль – обманщицы, что недопустимо, однако в данных обстоятельствах вполне объяснимо. Она стала заложницей своей эпохи, и я на самом деле желаю, чтобы они с Ланселотом вновь встретились в другом времени и были так счастливы, как того заслуживали.
Все это приводит меня к моей непосредственной теме – как быстро и необдуманно люди судят и осуждают. Как сейчас, так и в прошлом. Иногда мне кажется, что совершенно ничего не изменилось, и если бы в наши дни все еще сжигали ведьм, то достаточно людей собиралось бы покричать вокруг костров.
