Воображение рисует, как он вызывает меня на разговор. Объясняя, как чёткий мужик, чтобы не трогала его баб. Ещё и брательников своих позовёт. Для пущей убедительности.
Я молчала. Чуяла, что она исполнит сказанное в любом случае. Значит, всё впустую. Могла бы попробовать поунижаться. Наверняка она рассчитывала, что я примусь ползать у неё в ногах. Но разве это помогло бы удержать её от звонка в опеку? Только ей удовольствие бы доставила.
Хлопнув дверью, я покинула её кабинет и наткнулась на стоявшую, прислонившись к стене, Аню.
Опускаюсь на колени и обнимаю её что есть мочи. Розовый пуховик сдувается от моего натиска, а девочка пищит, но не дёргается. Я не хочу её терять. Она всё, что у меня есть. Мой самый близкий человек. Губы кривятся от подступающих слёз, и я не разжимаю объятий, чтобы она не видела их.
— Спичка, я сейчас задохнусь, — сдавленно произносит, имитируя нехватку воздуха.
— Прости, Пирожочек.
Я быстро поднимаюсь на ноги и отворачиваюсь. Украдкой вытирая уголки глаз.
— Спичка, всё так плохо? Что случилось? Что ведьма тебе сказала?
— Ерунда, Нют, ничего такого, с чем бы я не смогла справиться.
Тёплые пальчики касаются моей ладони, и я сжимаю их, вливая в неё крупицы уверенности, которых у меня так ничтожно мало.
Не Сабуровым единым. Но я обязательно что-нибудь придумаю.
После тренировки я долго вертела в руках визитку. Ту самую. Золотую. Как намёк на золотые горы, которые обещает женщина позвонившей ей дурочке.
В моём запасе нет иных активов кроме красоты. Мой ум без диплома и опыта никому не нужен. Мои спортивные достижения пока не олимпийского масштаба, чтобы находились доброхоты с тугими кошельками.
Прежде чем совершить ещё один шаг, я продумывала разные варианты. Бросить спорт, устроиться на работу. Уничтожить свою мечту. Только кем бы я устроилась? Баристой в кафе? Посудомойкой на кухне? Официанткой в ресторане?
Угробить долгие годы адского труда ради весьма сомнительной перспективы работы за небольшие деньги.
Набрала номер. Гудки тянулись долго. Так долго, что хотелось положить трубку. Будто в ад звоню заключать сделку с дьяволом.
— Я вас слушаю, — ответил резкий и в то же время приятный женский голос.
Во рту пересохло.
— Ваш телефон мне дала Анжела Селивёрстова, — быстро тараторю, проглатывая буквы, — она сказала, что вы можете помочь.
Ничего подобного она, конечно, не говорила.
— Ты тоже гимнастка?
— Да.
Позднее выяснилось, что именно мои спортивные достижения способствовали нашей встрече. Простые девочки её не интересовали. Какими бы красивыми они ни были.
Глава 19
С Айлой всё завертелось так стремительно, что у меня едва не закружилась голова.
И вот спустя пару дней я стою в коротких шортах, открывающих вид на складку ягодиц и длинные ноги. Топе, сквозь который можно рассмотреть напряжённые соски. Не от возбуждения. Просто мне холодно.
На дворе ноябрь, а московская элита приглашена на вечеринку у бассейна.
Айла сказала, что моему личику следует как можно чаще светиться на вечеринках. И она с лёгкостью устроила пропуск на них.
Мне по-прежнему о ней известно не более того, что было написано на той золотой визитке. Ни фамилии. Ни настоящего имени.
— Ты очень красивая девочка, — по-матерински нежно погладила по щеке Айла и заправила прядь волос за ухо, — не будем искажать твою красоту косметикой.
Меня это расстроило. Без косметики я выглядела совсем юной. Боялась, что это может лишь отпугнуть. А ещё косметика защищала. За тональным кремом, ресницами и тенями не видно, как стыдно мне торговать собой. Своим телом. Своим достоинством.
Повсюду, куда ни плюнь, богачи. Не только мужчины, но и женщины.
Здесь я впервые ощутила на себе заинтересованные взгляды обеспеченных дам. Это отозвалось во мне странным и малоприятным чувством. Так хотелось сбежать отсюда. Скрыться от раздевающих глаз и вымыться в хлоргексидине.
– Мы быстро найдём тебе спонсора, если всё сделаешь правильно, — вкрадчиво объясняла она хрипловатым от постоянного курения голосом.
Спонсоры — так она называла мужчин, готовых платить за секс. Он может быть один постоянный. Или множество разных. В зависимости от моих потребностей и финансовых возможностей мужчины, которому я приглянусь.
От подобных наставлений становилось страшно и дурно. Я видела цель — деньги, но не имела никакого представления о пути к ним. Через чужие постели.
Я подумаю об этом потом. Не сейчас.
– Понимаешь, люди, которые ко мне обращаются не стремятся к отношениям. Никакой долбёжки мозгов. Им не нужны иные обязательства кроме финансовых. В этом бизнесе всё честно.
Мне было плевать, какими целями руководствовались её клиенты. Мне просто нужны деньги.
Я его ещё не успела увидеть, но уже ощутила, что он здесь. Кожей. Всё во мне будто пробудилось. Очнулось.
До определённого момента я болтала с другой такой же, как я, девчонкой возле бассейна. Рассматривала людей, ловила их взгляды на себе. Создавала иллюзию веселья. Улыбалась. Фальшиво смеялась.
А потом в один миг обстановка вокруг изменилась. Хотя всё осталось прежним. Пресным. Противным.
Обернулась. Точно магнитом потянуло именно в ту сторону, где он стоял. С девушкой.
Оценивающе на неё смотрела. Красивая. Фигуристая. Льнула к нему и в рот заглядывала. Прямо Ким Кардашьян. Не жопа, а паровоз. Пф! Красное платье туго облепляло её тело. Сплошь одни изгибы. При всей привлекательности, при внимательном рассмотрении, лицо показалось лишённым индивидуальности. Пухлые губы. Пушистые ресницы. Тонкий носик. Таких толпы в инстаграме.
Сабуров по-хозяйски поглаживал её округлое бедро. Но неотрывно смотрел на меня. Вспоминая растоптанную им девчонку. Узнавая её без макияжа королевы выпускного.
Его жалящий взгляд не упустил ни единой детали. Прошёлся по голым ногам, откровенным шортикам, прикрывающим не больше, чем трусики-слипы. Груди, едва спрятанной топом. Всё на продажу. Он оценил.
И мне тут же захотелось исчезнуть. Забиться в самый дальний угол. Вместо этого я выпустила иголки, как ёжик, защищаясь от атаки.
Он ко мне не подойдёт. Чувствовала это.
Но, казалось, так громко слышала его мысли, как если бы он стоял рядом. Наедине. Без остальных участников этой дурацкой вечеринки.
— Не оставляешь попытки себя продать? — читаю в его ироничной улыбке. Первой улыбке, которой он меня удостоил. Такой пустой и лишённой чувств, что я поёжилась, ощущая её холод.
Логично. Ведь я для него тоже зияющая пустота. Ничто.
