Спустя мгновение осторожно открываю один глаз. Потом другой. Надо мной нависал Сабуров, держа кулак конвоира. Тот недоуменно на него смотрел.
Я настолько жалкая, падшая, что мне становится стыдно. За себя, за то место, где я в итоге оказалась. И за то, что свидетелем моего ада становится Ратмир. Я так самодовольно полагала, что без труда смогу найти деньги. Обойдусь без него. Справлюсь сама. А выяснилось, что в этом промысле я совершенно ни на что не гожусь.
— Отпусти моего человека, Ратмир. Мне конфликт ни к чему, — звучит голос Айрата.
Напряжённый. Испуганный. Словно чует, что упускает контроль. Обезьяна пригласила льва в клетку.
Я не отрываю взгляда от лица Сабурова, пытаясь понять, какие эмоции могут скрываться за этой маской. Но улавливаю лишь презрение, скрытое в уголках губ. К конвоиру. И ко мне.
Ратмир пропускает слова Айрата мимо ушей и сжимает пальцами зажатый в тиски кулак, пока кости не начинают хрустеть. Конвоир забывает про меня, падает на колени от боли. Скулит, как побитая собака.
— Ты меня сюда позвал наблюдать за избиением детей? — слышу раздражённый вопрос.
Господина отвлекли от важных дел. Падишаху, должно быть, сосали в другой ложе девицы поопытнее меня.
— Присядь, сынок, — миролюбиво указывает Айрат на свободное место напротив. Ему нет дела до корчащегося от боли приближённого. Останавливая Сабурова, он переживал исключительно за свою шкуру.
Голос звучит заискивающе. Совсем иначе, нежели при обращении ко мне. Я для него всего лишь мусор. Существо, с которым можно даже не считаться.
Другое дело — Сабуров.
Ратмир отпускает конвоира. Он не смотрит на меня, а я жадно слежу за каждым его шагом. За тем, как он легко управляется со своим огромным телом. В его движениях сквозит сила и мощь.
От него исходит аура опасности. Это чувствует и Айрат.
Старик в его присутствии весь скукожился. Как печёное яблоко, забытое в духовке. И стал ещё более жалким, чем вчера в номере гостиницы.
Когда Ратмир занимает предложенное место, я оказываюсь сидящей на полу. Прямо между ними. В рабской, унизительной позе.
— Она утверждает, что твой младший брат неровно к ней дышит. Вот решил проверить, может, нужна тебе.
Ратмир переводит взгляд на меня. Злой.
Я назойливая муха, что кружит рядом с его носом. Кожей чую, как ему хочется меня прихлопнуть.
Но он смотрит в упор. Взвешивая. Оценивая. Гадая, в какие игры я играю.
Отлично понимаю, что выгляжу крайне паршиво сегодня и мне не защититься красотой. Она надёжно спрятана в ссадинах, царапинах, кровоподтёках. О том, что я грязная и после заточения источаю вовсе не благоухание роз, даже думать не хочется.
Глава 26
Меня поймали вчера вечером, сразу по окончании тренировки, выходящей из спортивной школы. Потёртые кроссовки, свободные джинсы, свитер и куртка. Обычная девчонка-спортсменка.
Надеялась, что проступок сойдёт с рук. Забудется.
Айле наврала, что всё прошло нормально. Не вдаваясь в подробности. Должно быть, на момент нашего последнего с ней разговора она ещё не нашла доказательств моей лжи. А увидев запись, не сообщила о том, что мне стоит опасаться тёмных переулков и мужчин, похожих на зеков из сериалов с центральных каналов.
И я не ждала подвоха. Не думала, что остановившийся перед носом чёрный фургон заберёт мою свободу.
— Я не интересуюсь похождениями брата. Понятия не имею, кто она такая, — ровно отвечает Сабуров.
Не признаёт наше знакомство. Делает вид, будто никогда раньше не встречал меня.
Он лжёт. Конечно. Проще всего ему встать и уйти. Продолжить коротать свой вечер, как и все вечера до меня.
Какое ему может быть дело до девчонки, упавшей на его глазах ниже плинтуса. На самое дно.
Я так и сижу на полу, как комнатная собачонка. Таких заводят, когда становится скучно. И я так же трясусь от озноба и страха.
Дикая усталость пробирается в тело, и лишь зашкаливающий в крови адреналин не даёт провалиться в забытие. Но до чего хочется свернуться на полу калачиком, пока взрослые дяди решают мою судьбу.
— Так и думал, что эта шлюха врёт, — Айрат переводит взгляд на меня. В нём обещание медленной и мучительной смерти.
Опускаю веки. Я сделала всё, что могла, и, кажется, моя жизнь мне уже не принадлежит. Она в чужих руках. Меня не отпустят отсюда. Я не сумею сбежать.
Оставалась лишь крохотная надежда, что Ратмир сжалится надо мной.
— Чем она тебе насолила? — спрашивает он у Айрата. Но чувствую, как продолжает смотреть в мою сторону.
— Украла мои бабки и сбежала, — пространно отвечает.
— Сколько?
Айрат называет сумму, вдвое превышающую ту, что он заплатил Айле. А мне из неё досталась и вовсе четверть.
Старый хитрый лис.
Неожиданно Ратмир подаётся ко мне. Ловит прядь волос и тянет на себя, будто за поводок. Чтобы избежать новой боли, я подползаю ближе. Вновь оказываясь у его ног, как в тот злопамятный вечер.
Намотав мои волосы себе на руку, он приподнимает моё лицо. Заглядывает в глаза. Лишь с этим прикосновением я ощущаю его ярость. Она перетекает из него в меня. Сильная. Живая.
Смотрю испуганно. Теперь мне действительно страшно. До этого момента страх был как тупая боль. А теперь он жгучий. Острый.
Так наивно было полагать, что он меня защитит. А ведь он может предложить вовсе не лучшую альтернативу тому, что уготовил для меня Айрат.
— Я куплю её у тебя, — предлагает спокойно и сухо.
А я слышу обещание и угрозу.
Молчу. Сглатываю слюну.
— Зачем она тебе? Какой с неё толк? — Айрат задаёт наводящие вопросы. Щурит глазки, пытаясь заглянуть глубже, чем позволяет гость.
Все в этой комнате понимают, что Айрат отдаст меня лишь за деньги. Но разве моя жизнь столько стоит? Тем более что ни для Ратмира, ни для его брата я ничего не значу.
Айрат ещё не решил, чего хочет сильнее. Наказать меня. Угодить Сабурову. Поиметь с него денег. Или оставить в должниках.
