В это самое время в Петрограде в здании Первого кадетского корпуса в бывшем Меншиковском дворце проходил генеральный смотр социалистических сил: I Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и матросских депутатов. Съезд показал: революционный лагерь могуч и набирает силу. И ещё: революционный лагерь расколот на два направления и трещина расширяется стремительно. Настрой одних – удовлетворённость от уже совершившейся революции и страх перед её дальнейшим развитием; источник энергии других – неуёмная жажда новых революционных потрясений.
Осторожные и рассудительные эсеры, меньшевики, народные социалисты уже успели ужаснуться той бездне, которая разверзлась пред ними в дни Февральской революции, мартовских расправ над офицерами в Кронштадте и Гельсингфорсе, апрельских вооружённых манифестаций в столицах и на фронте. Введя своих представителей во Временное правительство, они вступили в политический блок с буржуазией. Войну надо довести до справедливого мира; вопросы о политическом строе, о земле и о собственности вообще отложить до мирного времени и передать на рассмотрение всенародно избранного Учредительного собрания. Хорошая, разумная программа. Беда, однако, в том, что миллионы вооружённых людей не хотели ждать, гнить в окопах, погибать в бесплодных атаках ради государственных (то есть неизвестно чьих) интересов. Пассионарная часть общества искала немедленных и радикальных политических решений. Того же жаждали уголовники, дезертиры, обитатели социального дна: крах существующего порядка открывал перед ними соблазнительную перспективу безнаказанного грабежа. Эти настроения лучше всего улавливали безрассудные буревестники революции: большевики, боевая эсеровская молодёжь и, конечно же, фанатики беспредельной свободы – анархисты.
К этому времени Петроградская федерация анархистов-коммунистов пользовалась уже немалым влиянием – и среди рабочих, более всего на заводах Выборгской стороны, и среди матросов Балтфлота, и в некоторых частях Петроградского гарнизона, особенно в 1-м пулемётном полку. Штаб-квартирой анархо-коммунисты сделали дачу Дурново на Полюстровской набережной: собственность бывшего царского министра была явочным порядком экспроприирована ещё в апреле. Вот там 9 июня состоялась общегородская конференция «чернознамёнцев». Делегаты от почти ста предприятий и воинских частей Петрограда, вдохновляемые революционным нетерпением, приняли решение: идти уничтожать власть, свергать Временное правительство.
Почва для восстания благоприятна: только что «временные» приняли непопулярное среди солдат и матросов решение о наступлении на фронте. Настал час превратить войну империалистическую в войну революционную. Вместо Временного правительства пусть будет Временный революционный комитет. Его состав наскоро сформировали на той же даче. В работе конференции (если выкрикивание лозунгов и произнесение ультрарадикальных речей в прокуренных комнатах можно назвать работой) принял участие кое-кто из большевиков: председатель Выборгского районного комитета РСДРП(б) Лацис, лидер большевистской ячейки 1-го пулемётного полка прапорщик Семашко. Партийная дисциплина была тогда понятием абстрактным, а цели анархо-коммунистической революции – немедленная передача частновладельческой земли крестьянам, заводов рабочим, отмена дисциплины в армии и, конечно же, прекращение империалистической войны – практически совпадали с теми, которые ещё в апреле сформулировал Ленин. Между тем, Ильич, а с ним и руководство ЦК РСДРП(б) вовсе не были в восторге от инициативы товарищей анархистов.
Разница между анархистами и большевиками состояла в том, что первые хотели уничтожать власть, вторые – брать власть. А для этого момент ещё не настал. По таковой причине ленинский ЦК присоединился к решению эсеро-меньшевистского большинства съезда Советов – запретить вооружённые манифестации против Временного правительства. Из Революционного комитета большевикам пришлось выйти. По словам Лациса, узнав об этом, многие большевики Выборгской стороны в гневе рвали свои партбилеты.
На даче Дурново не думали повиноваться и начали формировать свои вооружённые дружины. Видя решимость анархо-коммунистов, съезд Советов постановил: 18 июня поднять массы на демонстрацию в поддержку Временного правительства. Анархисты не дрогнули и двинули на улицы города своих сторонников. 18 июня в противостоящих друг другу демонстрациях участвовало от четырехсот до шестисот тысяч человек. Накануне была сильная гроза, дышать стало малость полегче, но грозовая тревожность носилась в воздухе.
Солдаты, матросы, участники всевозможных красных и чёрных гвардий на все манифестации приходили вооружёнными. Любая случайность могла спровоцировать стрельбу. Палить в своих же товарищей по революционному лагерю в тот день не решились. Но без серьёзного инцидента не обошлось. В разгар демонстраций вооружённая толпа анархистов (около двух тысяч человек), двигаясь с Выборгской стороны к центру, внезапно атаковала городскую тюрьму Кресты. Ядро нападавших составляли бойцы черногвардейской дружины, приведённой из Шлиссельбурга вождём тамошних анархистов Иустином Жуком. Разумеется, в Крестах не было никаких политических заключённых, да и уголовников выпустила на волю Февральская революция. В камерах содержалось лишь небольшое количество хулиганов, грабителей, а также неотличимых от них участников анархистских экспроприаций, задержанных слабосильной городской милицией за последние три месяца. Дружинники Жука объявили их всех без разбора узниками Временного правительства, освободили и повели с собой. Охрана не сопротивлялась.
События этого дня выявили новую движущую силу революции: союз идейных вождей крайне коммунистического толка и криминализованных люмпенских масс. Даже Временное правительство забеспокоилось и предприняло попытку наказать зарвавшихся анархистов. На следующее утро дача Дурново была окружена несколькими ротами солдат Преображенского и Семёновского полков, казачьими сотнями и автомобилями бронедивизиона. Степень управляемости этих войск была невелика. Поэтому руководивший операцией министр юстиции Переверзев вступил с анархистами в переговоры. Требовал одного: выдачи лиц, освобождённых накануне из Крестов.
Быть может, буревестники свободы, поразмыслив, приняли бы ультиматум министра. Но на беду среди осаждённых оказался молодой человек, почти юноша, в рубахе с матросским воротником, в бескозырке, красавец со странным взглядом прозрачно-водянистых и в то же время огненных глаз. Кронштадтские матросы обращались к нему, несмотря на его молодость, уважительно: товарищ Анатолий; за глаза называли Железняком.
Анатолий Железняков.
Под его электризующим влиянием члены Революционного комитета отказались слушать Переверзева. Воры, налётчики, громилы и убийцы – наши братья, они – анархисты в душе, и преступления их – стихийно-революционный ответ на несправедливость буржуазного общества. Как же можно выдать их антинародному правительству?
Своё мнение Железняков подкрепил весомыми аргументами: гранатами. Несколько штук кинул в сторону преображенцев и казаков. Гранаты не причинили никому вреда. Но солдаты, до этого настроенные мирно, рассвирепели. Рванулись вперёд и открыли беспорядочную стрельбу. В три минуты дача была взята штурмом. Не обошлось без жертв: шальная пуля стукнула в голову активиста Петроградской федерации анархо-коммунистов Аснина и тот на месте скончался. Остальные пятьдесят девять человек, находившиеся на даче, сдались.
