Книга Сожженные революцией, страница 71. Автор книги Анджей Иконников-Галицкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сожженные революцией»

Cтраница 71

1905 год. 9 января. Кровавое воскресенье. Вместе со своими рабочими Коллонтай участвует в роковом шествии, расстрелянном солдатами и растоптанном казаками. В этот же день в России начинается революция. Александра со всей страстью бросается в революционное море. В апреле 1905 года в качестве представительницы социал-демократии выступает на первом в России общеженском митинге в зале Тенишевского училища. В октябре включается в работу Петербургского совета рабочих депутатов. На первом его заседании в стенах Технологического института знакомится с Троцким. Ведёт агитацию на фабриках и заводах. Создаёт женские рабочие организации. Заседает в Петербургском комитете РСДРП, не примыкая ни к большевикам, ни к меньшевикам, гнёт свою линию. Ещё одно знакомство этого времени – Ленин (до этого знали друг друга заочно, по печатным работам). В 1906 году редактирует «Рабочий ежегодник» (вышел только один номер) со статьями Луначарского, Мартова и других. Едет в Германию, в Мангейм, на конференцию германской социал-демократической партии; в следующем году – в Штутгарт на международную конференцию женщин-социалисток. Пытается, правда, безуспешно, создать женскую организацию в составе РСДРП. В Петербурге, на Лиговке, организует «Общество взаимопомощи работниц» – нечто вроде женского политического клуба. Борется с буржуазными «равноправками» (русская версия тогдашнего феминизма). Участвует в подготовке Всероссийского женского съезда. Пишет статьи о женском вопросе. Перечислить всё, чем она успевает заниматься в эти три бурных года, – невозможно. Но революционный вихрь затихает. Коллонтай грозит арест. Она переходит на нелегальное положение. 13 декабря 1908 года, так и не произнеся заготовленный для женского съезда доклад, по поддельным документам она уезжает за границу.

Восемь лет эмиграции наполнены переездами из страны в страну, писанием статей и книг, участием во всевозможных конференциях и конгрессах социалистов, новыми знакомствами (Клара Цеткин, Карл Либкнехт), увлечениями и ссорами. Поперечный характер сказывается и тут: дружба с немецкими социал-демократами переходит в конфликт из-за нелицеприятных высказываний о них в её книге «По рабочей Европе» и заканчивается полным разрывом в первые недели мировой войны. С русскими эмигрантами – большевиками и меньшевиками – тоже сложные отношения. Начавшаяся мировая война сближает её с большевиками. Как и Ленин, Коллонтай не приемлет социал-патриотизма и оборончества. Она убеждена: империалистическая бойня – пролог социальной революции.

И вот – началось: март 1917 года, в России свергнута монархия! Эта весть застаёт Александру Михайловну в Норвегии. 5 марта – известие о политической амнистии. Получив от шведских властей разрешение на транзитный проезд, Коллонтай отправляется на родину. 19 марта она уже в бушующем Петрограде.

V
Барышня и хулиган

Гигантские социальные потрясения, мятежи, революции, смуты несут страх и гибель обыкновенным смертным. Но есть категория людей – тех самых, поперечных, – которые только в таких смертоносных вихрях могут окончательно состояться, обрести себя. Таковы Ленин и Троцкий, Железняков и Савинков, Дыбенко и Коллонтай… Их можно осуждать и ненавидеть, но без них немыслим исторический процесс. Кто бы помнил сегодня о нашей героине, если бы не 1917 год? Десяток-другой узких специалистов, историков и социологов. Но грянула буря – и Александра Михайловна оказалась на гребне всесокрушающей революционной волны.

В Петрограде нескончаемой чередой идут митинги, демонстрации, собрания, конференции, съезды и снова митинги. Коллонтай в идейном хаосе первых дней революции делает главный выбор: присоединяется к большевикам. Единственная женщина – член исполкома Петро-совета, она выступает на десятках митингов, руководит всеобщей стачкой прачек, проводит общегородской митинг работниц в цирке Чинизелли, организует грандиозную демонстрацию солдатских жён на Невском проспекте. 4 апреля чуть ли не одна из всего Петросовета поддерживает тезисы Ленина «О задачах пролетариата в данной революции»: «Никакой поддержки временному правительству!», «Вся власть Советам!», «Мир без аннексий и контрибуций!», «Экспроприация частной собственности»… Всё это казалось обывателю утопической болтовнёй. На следующий день ресторанные куплетисты уже пели:


Ленин, что там ни болтай, —
Согласна с ним лишь Коллонтай.

По поручению ЦК большевиков она едет в Гельсингфорс, где находилась главная база Балтийского флота. Её задача – агитировать матросов против политики Временного правительства, против «Займа свободы», против войны. Там 28 апреля она знакомится с только что избранным председателем Центрального комитета матросов Балтийского флота (Центробалт) Павлом Дыбенко. В её дневнике появляется запись: «Заседание в Александровском театре. Выступал представитель Центробалта – Дыбенко, большевик… Дыбенко – это душа Центробалта, крепкий и волевой. Оборонцы его боятся» [181].

Есть неразрывные связи. Как и почему они возникают – бог знает. В жизни Александры Михайловны было несколько мужчин, с которыми долго длилась влюблённость, с которыми получалось нечто вроде сожительства. Но неразрывной (даже и после смерти) оказалась связь с Дыбенко. В жизни-то связь недолгая: всего четыре с половиной года, и то с перерывами.

И кто он, этот Дыбенко, – драчун, крикун и неуч? Что за странный выбор!

Если поставить задачу: отыскать бо́льшую противоположность Коллонтай, чем Дыбенко… – не получится. Контраст во всём: во внешности, в характере, в воспитании, в чертах биографии, наконец, в возрасте.

Дыбенко Павел Ефимович родился 16 февраля 1889 года в селе Людков Черниговской губернии (сейчас это окраина города Новозыбкова Брянской области) в многодетной крестьянской семье. Существует его автобиография; она написана в советское время и весьма приукрашена в коммунистическом духе. Автор приписывает себе почётное бедняцкое происхождение, но по многим косвенным данным видно, что семья Дыбенко была материально устойчивой, середняцкой. Из деревни ушёл рано: учился в городском четырёхклассном училище. Школу не окончил, был отчислен, устроился служить в Новоалександровске в казначействе; оттуда выгнан. В автобиографии объясняет: отчислен и выгнан за революционную деятельность. Сие не подтверждается фактами. Вероятно, причина в ином: характер имел неуживчивый и буйный. Любил выпить и подраться. Физически был крепок; рост немного выше среднего: 2 аршина 7 и 4/7 вершка (176 см); в плечах широк, силён – лучше сказать, могуч. Внешность Дыбенко впоследствии так опишет Фёдор Раскольников, его друг и соперник в политике и в любви: «В полной пропорции с богатырским сложением он обладал массивными руками, ногами, словно вылитыми из чугуна. Впечатление дополнялось большой головой с крупными, глубоко вырубленными чертами смуглого лица с густой курчавой бородой и вьющимися усами» [182].

Молодой силач перебрался в Ригу, устроился работать грузчиком в порту; параллельно – на курсы электромехаников. Двадцать один год – призывной возраст. Но тягот службы нести не хотел, от призыва скрывался, был сыскан, арестован, направлен на Балтийский флот, в штрафную команду. По отбытии наказания переведён на линкор «Павел Первый». Тут спелся с матросами-большевиками. В автобиографии выставляет себя как организатора восстания на линкоре в 1912 году. Документами эта героическая версия не подтверждается. В тот год лишь двое матросов из команды «Павла Первого» – Ховрин и Марусев – были арестованы «за организацию незаконной сходки»; Дыбенко взысканиям не подвергался. О его революционной деятельности в этот период надёжных свидетельств нет – есть ненадёжные, из автобиографии. Зато имеются свидетельства иного рода (правда, тоже весьма сомнительные). Интересно сопоставить те и другие.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация