Книга Сожженные революцией, страница 8. Автор книги Анджей Иконников-Галицкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сожженные революцией»

Cтраница 8

Лавров познакомился с Тургеневым тогда, когда Лопатин считал дни заключения после второго иркутского побега. Теперь автор «Исторических писем» устроил знакомство своего избавителя от кадниковской ссылки с автором романа «Новь». Когда состоялась первая встреча Лопатина с Тургеневым – точно неизвестно, но не позднее февраля – марта 1874 года: в письмах, датированных 26 февраля и 17 марта, Лавров спрашивает Лопатина, виделся ли тот с Тургеневым в связи с делами журнала «Вперёд!» [16]. Возможно, уже тогда, при первых встречах, Лопатин поделился с Тургеневым замыслом создания в Париже русской общественной библиотеки, которая могла бы стать объединяющим центром для многочисленных русских, живущих во Франции. Идея, во всяком случае, принадлежала Лопатину, а осуществлена она была годом позже.

В Париже обитало немалое количество русских студентов и курсисток – на вполне легальных основаниях, с согласия русского правительства. Дабы придать своему начинанию образ политической нейтральности, инициаторы нарекли библиотеку вполне лояльно: «Русская читальня для неимущих студентов». В конце января 1875 года почтальоны разносили по адресам известных русских парижан пригласительные билеты от имени Тургенева на «литературно-музыкальное утро», цель коего – сбор средств для учреждения благотворительной читальни. 15 февраля в квартире Виардо собралось великолепное общество, цвет русско-парижской интеллигенции. Звучало чудесное пение Полины Виардо; Глеб Успенский читал фрагменты своих произведений; сам Тургенев артистично озвучил перед публикой рассказ «Стучит». Затаившись в углу, набрасывал летучие зарисовки с натуры Константин Маковский; Марк Антокольский сверкал огненными глазами; мелькала среди гостей тёмная шевелюра Ильи Репина. Собрание почтил своим присутствием посол Российской империи, ветеран Крымской войны, одноглазый князь Николай Орлов. Лопатина среди гостей не было: не мог беглый ссыльный оказаться в одном обществе с послом государя императора.

Средства – две тысячи франков – были собраны; помещение для библиотеки подыскано (разумеется, в студенческом Латинском квартале); книжное собрание составлял сам Тургенев. Занимался ли Лопатин в дальнейшем делами общественной читальни? Свидетельств этому найти не удаётся. Конечно, бывал там. Но его влекли другие начинания.

Если мысль об основании библиотеки Тургеневу подсказал Лопатин, то проект составления сборника стихотворений русских политических вольнодумцев, быть может, явился ответной подсказкой Тургенева Лопатину. Этот сборник вышел в 1877 году в Женеве. Полное его название – «Из-за решётки. Сборник стихотворений русских заключёнников по политическим причинам в период 1873–1877 гг., осуждённых и ожидающих “суда”». Представлены в нём были стихотворения Феликса Волховского, Николая Морозова, Митрофана Муравского, Сергея Синегуба и других известных и безвестных «врагов самодержавия», общим числом – четырнадцати. О художественных достоинствах этой поэзии мы распространяться не будем – они не особенно высоки. Впрочем, художественность не интересовала ни составителя, ни читателей сборника. Для них были важны судьбы авторов, а в этих судьбах – жертвенность.

В своём предисловии к сборнику Лопатин писал: «Им полагается другой крест – Христов. И они несут его усердно и честно, ибо знают, что этот крест был одним из могущественнейших орудий завоевания Христом половины мира». И далее: «В великие исторические моменты… поэт бросает лиру и хватается за меч, за кинжал, за перо памфлетиста, за апостольский посох и грядёт на служение идеалу, не только словом, но и делом. <…> Поэтому, если бы в русской революционной среде явился поэт даже с такими творческими силами, как Гёте или Шекспир, то и тогда, не переставая быть тем, что он есть, этот поэт предпочёл бы толковать с крестьянами о разных прозаических материях агитационного характера, или не менее прозаично страдать и умирать правды ради, чем волновать сердца “культурного” общества и гуманизировать их подцензурной поэзией» [17].

В этом предисловии, которое можно рассматривать как кредо автора (ему, заметим, идёт тридцать третий год), удивляет сочетание классических формул революционного народничества с образами церковными. Крест Христов, апостольский посох… И в этих же руках – меч и кинжал. Поневоле задумаешься: был ли Герман Лопатин на самом деле столь последовательным атеистом, каким старался себя представить? Всё-таки в нём жила некая своеобразная религиозность – не церковная, конечно, не православная, не апостольская, но связанная с именем Христовым…

Общественная деятельность шла своим чередом, но в эти парижские годы в жизни Лопатина впервые начали проступать контуры устойчивого семейного бытия. С Зинаидой Степановной Апсеитовой (урождённой Корали) он мимолётно был знаком по петербургскому кругу «передовой» молодёжи – друзей Даниельсона, Любавина, Негрескула. Зинаида была именно передовой женщиной – образованной, самостоятельной, при этом обладала эффектной внешностью. В брак с поручиком Апсеитовым она вступила лишь для обретения независимости, то есть фиктивно, и жила отдельно от мужа. Вновь повстречался с ней Лопатин после побега из Сибири, в Петербурге, а затем в Париже, в окружении Лаврова. К этому времени Зинаида Степановна уже овдовела. Они сошлись – мужественный герой и красавица. На четвёртом году совместного жительства, в феврале 1877 года, у Германа и Зинаиды родился сын. Дабы узаконить его рождение, пришлось оформить брак. Лопатин проживал тогда во Франции по британскому паспорту под фамилией Барт. Сын месье и мадам Барт был наречён на нерусский манер: Бруно. Уже тогда можно было предположить, что Бруно Германович Барт, когда вырастет, станет участником освободительного движения в России. Трудно было предположить другое: революция в России победит и вот как раз по воле этой революционной власти сын Германа Лопатина будет убит, расстрелян в 1938 году…

Поиск воли трудно совместить с благополучием. Семейной устойчивости в жизни четы Барт не получилось. Для налаживания благоустроенного буржуазного быта не было денег, а самое главное – желания. В эмигрантской среде они чувствовали себя всё более неуютно. Прежняя слава Лопатина начинала тускнеть, журнал «Вперёд!» угасал из-за отсутствия средств, среди социалистов царили раздоры. И Лопатин принимает решение – ехать в Россию, с семьёй.

VI
Отсроченный приговор

Это, конечно, было безумное решение. 1879 год. Россия взбудоражена политическими покушениями, стачками, недавней русско-турецкой войной. В Петербурге уже прогремел выстрел Веры Засулич; кинжалом Кравчинского поражён шеф жандармов Мезенцев; готовятся новые покушения. Террористическое крыло «Земли и воли» уже собирается на съезд в Липецке, где будет вынесен смертный приговор Александру II и прозвучит грозное имя: «Народная воля». Жандармы сбиваются с ног: теперь для них хватает реальной, невыдуманной работы.

Через несколько дней по приезде в Петербург Лопатин был арестован. После очередной полугодовой тюремной отсидки – очередная ссылка, на сей раз в Ташкент, на сей раз с семейством. Через год по ходатайству Зинаиды Апсеитовой (в российских документах она именовалась сожительницей Лопатина) ссыльный был переведён в Вологду.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация