– Серьёзно вы за меня взялись.
– Таких, как вы, – один на миллион, а то и на все десять.
– Но ведь и вы тоже – этот…
– Слипер? Да, к сожалению.
– Почему к сожалению?
Тень тоски промелькнула в глазах Жанны, но так быстро, что Нестор подумал: показалось.
– Во-первых, я не принадлежу себе в той мере, какую бы хотелось иметь. Во-вторых, с такими, как мы, люди не уживаются… ну, или мы не уживаемся с ними. В-третьих, за нами идёт охота…
– Охота? – удивился Нестор. – Почему? Кому мы мешаем?
– Не задавайте наивных вопросов. Мы мешаем всем! Но прежде всего тем, поведение кого корректируем. Негодяям и подлецам у власти, предателям страны, коих хватает. Мешаем американским и европейским спецслужбам, которые хотели бы видеть нас в своих рядах. Мешаем китайским спецслужбам. Но давайте решим проблему с вином.
Жанна подозвала официанта.
– У вас есть итальянское «Шардоне Фризанте»?
– Посмотрите карту вин…
– Посмотрела, там нет.
Официант развёл руками.
– К сожалению, есть только то, что содержится в карте.
– Что посоветуете из лёгких?
– Французское «Шато де Тогемо».
– А из наших, из крымских?
– Очень хорошее вино «Жемчужное мускатное», новая марка, рекомендую.
– Несите.
Официант принёс бутылку с красивой этикеткой, открыл, предложил Жанне оценить вкус.
Она попробовала, подержав глоток на языке.
– Годится. Глотните и вы.
– Я доверяю вам, – сказал Нестор.
Официант разлил вино по бокалам и ушёл.
Девушка подняла свой.
– За что пьём?
– Наверно, за встречу?
– За знакомство.
Выпили, смакуя южное российское вино с вкусным орехово-фруктовым букетом. Принялись за еду.
– Так вы расскажете, чем занимаетесь? – вернулся Нестор к своему интересу. – Или это секрет?
– Слышали о разработке Думой законопроекта о домашнем насилии?
– Я не особенно увлекаюсь политикой. Слышал краем уха.
– Это исключительно вредный для России закон, который заставит страдать всех. По сути он разрушает семью, общество и государство в целом. Если президент его подпишет, произойдёт настоящая катастрофа.
– Почему?
– Потому что он направлен не на защиту женщин от насилия в семье, а в первую очередь на возрождение института доноса с малого детского возраста. Если интересуетесь, я скину вам текст закона, почитаете, и у вас волосы дыбом встанут. Один только пункт о легализации «родителя № 1» и «родителя № 2» чего стоит.
– Но президент вроде бы ещё пару лет назад оговорился, что пока он руководит страной, «родителей № 1 и № 2» не будет.
– Именно что оговорился.
– А вы что хотите сделать?
– Я занимаюсь перевоспитанием главных лоббисток закона – депутата Госдумы Сусанны Пущиной и Алёны Поповой, собравшейся «костьми лечь на амбразуру» ради принятия закона.
– На амбразуру? – удивился Нестор.
– На самом деле эти проплаченные из-за рубежа феминистки сами на амбразуру не лягут, пошлют других.
– И как вы собираетесь их перевоспитывать?
Жанна покачала головой.
– Здесь об этом говорить не стоит. Существуют методы влияния и программирования психики… Я потом вам расскажу. Нам такие задачи решать легче, нежели другим людям. Вы сами знаете, что происходит с теми, в кого вы заселяетесь.
– Я ставлю блок…
Она положила прохладную ладошку ему на руку, заглянула в глаза.
– Потом, господин нотариус, не будьте ребёнком. По глоточку?
– С удовольствием.
– За успех безнадёжного дела!
Он неуверенно поёрзал.
– Почему безнадёжного?
– Так говорил мой папа, когда мы собирались в первый турпоход на лодках по озеру Селигер. Компания подобралась совершенно неспортивная и неопытная, мы даже грести не умели, потому и возник этот тост.
– И как прошёл поход?
– Великолепно! Первые сутки лил дождь, а потом погода наладилась и мы получили колоссальный заряд бодрости! После этого каждое лето в июле собирались примерно той же семейной компанией и ездили то на Селигер, то в Рязанскую Мещёру, лет десять.
– А потом?
– Потом умер отец, – погрустнела Жанна. – И мы перестали собираться.
– Сочувствую.
– Ничего, это дела давно минувших дней.
– С какого возраста отец стал брать вас с собой?
– Мне было пять лет, когда мы поплыли первый раз. А последний – когда я заканчивала школу, мне тогда исполнилось шестнадцать.
– Ну не так уж и давно это было.
Взгляд Жанны стал лукавым.
– Сколько мне лет, по-вашему?
– Двадцать два… – Брови Жанны изогнулись, и Нестор поспешно добавил, – от силы двадцать пять.
– Тридцать восемь.
Он не смог остановить невольный смешок.
– Да ладно… Никогда не поверю!
– Могу показать паспорт, – заверила она. – Так что я уже вышла из возраста юных дев.
Нестор хотел было возразить: да вы им всем фору дадите! – наговорить комплиментов, однако заметил иронический блеск в глазах собеседницы и отказался от намерения. Комплименты Жанне были ни к чему, она и так знала себе цену.
– А чем вы заполняете свой досуг?
Жанна принялась за салат.
– Свободное время выпадает редко. Кроме основных заданий я занимаюсь плаванием, регулярно хожу на тренировки. Кстати, вам бы не мешало подтянуть боевой потенциал.
– Я тренируюсь… не очень регулярно, но всё же. Папин друг – тренер по самбо.
– В досье на вас отмечено, что вы не добились заметных успехов.
Нестор покраснел.
– В принципе, мне это ни к чему…
– Очень даже к чему, особенно в нашей работе. Бывают ситуации, как на болоте, когда вас чуть не грохнул бандит, требующие боевого мастерства. Если бы владели рукопашкой, успели бы отреагировать.
– Спасибо, что помогли, – промямлил он, ощущая неуютное чувство стыда.
– Этому делу надо постоянно уделять внимание. А то небось выучили три приёма и успокоились, решили, что этого достаточно.
– Три приёма? – поднял он голову.
– В Интернете часто можно прочитать советы, что делать, если на вас напал здоровенный жлоб. Как правило, рекомендуется овладеть тремя ударами: коленом в пах, стопой ноги туда же и ногой в колено.
