Напомним о том общественно-политическом фоне, на котором происходил этот всплеск ничем не оправданной активности советского ВХК.
Считается, что 1968 г. был для всего мира в политическом смысле одним из тех переломных лет, что олицетворяли всю вторую половину XX века. В апреле в США погиб Мартин Лютер Кинг. В тот год в США поднялась мощная волна протестов против опостылевшей войны во Вьетнаме, включая ее химическую составляющую. В мае Францию потрясли студенческие волнения, и они, как считают по прошествии лет многие, изменили облик страны. Той же весной в Праге была опубликована «Программа действий» Пражской весны, изменившая расклад политических сил на востоке Европы.
Происходили неординарные события и в Советском Союзе. 30 апреля 1968 г. начал тайно распространяться первый номер правозащитного бюллетеня «Хроника текущих событий». То было проявление нарождавшегося движения протеста против политических репрессий. А у советских властей в 1968 г. были свои приоритеты. Чтобы остановить движение Чехословакии к «социализму с человеческим лицом», 21 августа 1968 г. ночью советские войска вступили на ее территорию. То было шумное событие, и оно навсегда заняло место в истории.
Вспоминая о 1968 г., автор настоящей книги, как и очень многие люди, хорошо помнит ночь с 20-го на 21 августа. Она была проведена на улицах Москвы в компании с приятелем, с которым мы вместе начинали лейтенантствовать в 1956–1957 гг. (я – по химии, он – по бронетехнике) в 73-й инженерной бригаде РВГК и который должен был отправиться в Чехословакию в составе второго эшелона советских войск вторжения. А в институте, где автор тогда служил, вскоре состоялось собрание в поддержку ввода советских танков в Чехословакию, которое пришлось покинуть, чтобы не связывать себя с тем грязным делом.
Возвращаясь к секретным военно-химическим будням 1967–1969 гг., подчеркнем, что СССР и США поступали в те годы не по обыкновению параллельно, а прямо противоположным образом.
Как известно, в 1969 г. США прекратили выпуск ОВ, и с тех пор смертельное химоружие в США больше не производилось. Конечно, это было сделано не по доброй воле, а под давлением обстоятельств: в США сложилось отрицательное общественное мнение после гибели от американского газа VX (XXVI) 6000 овец, случившейся в штате Юта 13 марта 1968 г. вне испытательного полигона, а также после утечки летом 1969 г. газа VX на военной базе США на острове Окинава, сопровождавшейся отравлением 23 человек [36]. Однако факт остается фактом: с 1969 г. и до 1987 г., когда Советский Союз остановил, наконец, свой конвейер химоружия [11], в США химоружие не производилось. Никакое – ни обычное смертельное унитарное, ни менее опасное в производственном отношении бинарное [36]. А новые разработки химоружия в США были ограничены лишь химоружием бинарного типа [765]. Не лишним будет помнить, что и Великобритания отказалась от новых ОВ еще в 1956 г. [36].
Между тем советские любители химической войны, в принципе не знакомые с таким фактором жизни, как общественное мнение, осуществили тогда военно-химический поворот, тайный поворот к ее новому качеству – к химической войне в тотальной форме. Решив ранее задачи химического перевооружения армии на ФОВ, советский ВХК во второй половине 60-х гг. резко расширил свою активность в рамках решения триединой задачи. Во-первых, как уже отмечалось, армия активно удовлетворяла свое желание иметь химоружие не только против «вероятного противника», но и против его растительности и животного мира. Во-вторых, речь шла о противодействии не только традиционным империалистам Запада, чьи армии и население предполагалось уничтожать химическими средствами – с помощью ОВ первого и второго поколения. В начале 60-х гг. в результате ссоры с КНР у Советского Союза возникла новая цель – противник большой массовости, чьи людские толпы уже невозможно было надеяться уничтожать смертельными ОВ, а предполагалось «выводить из строя» с помощью так называемых инкапаситантов, то есть ОВ, способных не уничтожать людей, а «выключать» их на время. В третьих, Советской армии были близки и работы по созданию нетрадиционного способа применения смертельного химоружия – в так называемом бинарном исполнении (когда само смертельное ОВ возникало не в момент производства, а лишь в боевом полете в сторону вероятного противника). В противном случае было немыслимо обеспечивать масштабный выпуск более мощных модификаций смертельных ОВ без потери своих людей в «неприемлемых» количествах.
Разрешались все эти и другие задачи, вместе составлявшие сердцевину подготовки к тотальной химической войне, как в предвоенные годы, тоже вместе. Однако одновременно – и неизбежно – советскому ВХК пришлось более плотно заниматься и такими задачами, которые раньше ему были не очень близки, – организацией химической разведки ОВ вероятного противника на своей собственной территории, а также попытками обеспечения защиты своей страны от ОВ вероятного противника.
Разумеется, в ВХК ставились все новые и новые задачи по развитию промышленности химической войны, а также по созданию и масштабному выпуску новых типов ОВ и химических боеприпасов. И все это, конечно, происходило в обстановке великой тайны.
Вряд ли кто помнит, что 1970 г. был годом наступления в СССР первой стадии коммунизма. А ведь 14 сентября 1970 г. было издано постановление ЦК КПСС и СМ СССР, в котором не только решались очередные проблемы развития научно-исследовательских работ по созданию ВСД, в том числе в АН СССР, но также проблемы разнообразия химических боеприпасов, в том числе создания целостной системы химических боеприпасов кассетного типа [732]. Конечно, ничего этого советские люди не знали, потому что для них более известно было совсем иное постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 14 сентября 1970 г. – о коллективном садоводстве и огородничестве, именно оно позволило членам садоводческих товариществ заиметь, наконец, личные «садовые летние домики». (Кстати, и сам тот год более памятен людям по случившемуся 5 февраля 1970 г. разгону редколлегии журнала «Новый мир» во главе с А. Т. Твардовским; впрочем, некоторые больше помнят состоявшийся 30 марта 1970 г. выход на экраны страны фильма «Белое солнце пустыни».) А тем временем ВХК сделал очередной шаг в развитии кассетной составляющей химического вооружения. Он был оформлен в январе 1974 г., когда была запланирована разработка восьми типов новейших кассетных химических боеприпасов – пяти типов для авиации и трех типов для ракет «Темп-С», «SCUD» и «Точка». При этом имелось в виду, что для снаряжения и сборки всех этих боеприпасов будет создана специальная промышленная база с производительностью 60 кассетных изделий в сутки (10 боевых частей ракет и 50 боеприпасов типа РБК-500) [440]. Вот так химзавод в Новочебоксарске (Чувашия) был обречен на строительство нового цеха – сборочного цеха № 74.
Следует подчеркнуть, что начавшийся в 1963 г. штурм такой важной для ВХК высоты, как овладение советским V-газом (XXV) [436], сопровождался параллельно множеством работ в других направлениях.
1971 г. для всего советского народа был годом подробно описанного в газетах очередного съезда КПСС, состоявшегося в марте-апреле. А тем временем постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 19 мая 1971 г. был введен в оборот новый «фигурант» в деле химического вооружения. Тем документом очередные задания по развитию мощностей давались не только заводам химоружия в Волгограде и Новочебоксарске, но также и ряду иных: на Украине – заводу «Кремнийполимер» в Запорожье (цех № 102), в Белоруссии – комбинату в Полоцке (цех № 50). Подчеркнем, что тем документом поручалось создание мобилизационных мощностей по выпуску ОВ и снаряжению ими боеприпасов в рамках проблемы, получившей в подполье ВХК наименование «Фолиант» [209].
