В целом за испытательный сезон 1932 г., проведенный без «немецких друзей», энтузиасты механизации химического дела планировали, помимо БХМ-1, испытать много разных образцов: химический танк Т-26 (емкость 500–600 л), химизированный бронетранспортер с емкостью 2000 л, БХМ на емкость 2000 л, химизированную танкетку, специальный химический танк на заражение (емкость 1200 л), БХМ на основе легкового «форда» (емкость 300 л) и железнодорожную БХМ на четырехосной бронированной платформе для создания волн ОВ и проведения операций по заражению. В тот год предполагалось осуществить даже войсковые испытания танкового струемета для СОВ. Также планировалось опробовать серию устройств для транспортировки и разлива ОВ.
А в марте 1934 г. на полигоне в Шиханах были проведены испытания ряда новых образцов – автомобильных и железнодорожных цистерн [103]. Так, на пригодность к работе с ипритом (в смеси с бензолом – разливали иприт «в условиях зимних температур») были испытаны две железнодорожные цистерны: 50-тонная (изготовления завода «Красный профинтерн») и 21-тонная отепленная.
Не все планы удались, однако прогресс шел быстро, и уже в 1934 г. на вооружении армии состояли целых четыре боевые химические машины: БХМ-1 (автомобильная разливочная станция АРС), БХМ-2 (химтанк на шасси БТ), БХМ-3 (химтанк на шасси Т-26) и БХМ-4 (химическая танкетка на шасси Т-26). Все эти машины были приспособлены для заражения местности с использованием СОВ.
Отметим попутно необычность появления на свет химического танка на шасси БТ. Когда полигон в Кузьминках зимой 1933–1934 гг. посетили члены правительства, И. В. Сталину полюбились боевые химические машины настолько, что он высказал «пожелание создать к XVII партсъезду подобную машину, более мощную, типа БТ». Создали по-сталински стремительно, хотя и не так быстро, как просил вождь: съезд открылся 26 января 1934 г., а заводские испытания первой модели химического танка БТ прошли 9 февраля. Однако потом пришлось проводить еще очень много работы, прежде чем он встал в строй [94].
Показателем интереса к наземной химической технике может служить и утверждение 16 июля 1936 г. начальником ХИМУ РККА тактико-технических требований на две новые боевые химические машины, предназначенные для вооружения химических войск, – химический танк ХТ-29 [280] и бронированный химический автомобиль БХА [278]. Химтанк ХТ-29 должен был обеспечивать поражение ж/с противника путем «струеметания быстродействующими БХВ», «выпуска НОВ в виде газовых волн или образования туманов стойких ОВ типа иприта», а также путем «заражения местности в различных условиях боевой обстановки путем выбрасывания и разбрызгивания СОВ типа иприта» (расход – 50–60 л/мин) [280]. БХА на шасси ЗИС-6 предназначался для поражения ж/с с применением и НОВ, и СОВ, а также для заражения местности СОВ (емкость резервуара – 1000 л, ширина полосы заражения – 10–25 м) [278].
Впрочем, реальной боевой жизнью в большей степени жила БХМ-3, то есть химический танк Т-26. Он располагал резервуаром на 360 л, который опорожнялся при операциях по заражению местности за 2–3 минуты. При этом образовывалась полоса заражения СОВ длиной 390 м и шириной 25 м при плотности 50 г/м2. После модернизации Т-26 был заменен на химтанк ХТ-26 образца 1938 г. Его полигонные и войсковые испытания были проведены в 1937–1938 гг. [216], а производство освоил завод № 174 (Ленинград), который только в 1938 г. выпустил 330 шт. [107]. Химтанк БХМ-3 прошел успешное применение в некоторых боях предвоенных лет, в частности на реке Халхин-Гол и в Финляндии. Впрочем, он был задействован тогда только на огнеметание. На огнеметание в Монголии работали и химические танки АХТ-130.
В 1937 г. были сформулированы тактико-технические требования на создание новых химтанков – на базе Т-46 (емкость для ОВ – не менее 500 л) [281] и на базе БТ-2 (емкость – не менее 750 л) [279]. В общем, дело дошло до разработки целых «систем вооружения химтанковых частей». В мае 1938 г. нарком обороны создал соответствующую комиссию, и до самой войны эта активность не прекращалась. Химтанк БТ-7 (КС-50) и химическая прицепка к танку БТ-2 были испытаны в 1939 г. на полигоне в Кузьминках. А зимой 1939–1940 гг. в ХИМУ РККА активно обсуждалось создание системы химического вооружения на базе автобронетанковых войск. Было решено создавать химтанк на основе одного из линейных танков последнего поколения, например Т-34.
Социалистическое обязательство
в ознаменование XVIII съезда ВКП(Б):
«В ознаменование открывающегося 10 марта 1939 г. XVIII съезда Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) мы обязуемся на основе широкого развертывания социалистического соревнования закончить изготовление макета машины ХТ-133 к 10 марта вместо предусмотренного договором 1 апреля 1939 г.
Срок сдачи образцов опытной серии машин 133 и чертежей к 1 июля 1939 г. вместо 1 августа, предусмотренного договором.
Досрочное изготовление опытного образца считать необходимым включить как подарок завода им. Ворошилова XVIII съезду ВКП(б).
Главный инженер завода им. Ворошилова
Начальник 6-го отдела ХИМУ РККА
3 февраля 1939 г.»
На 1941 г. планировали окончить разработку химической бронированной машины на гусеничном ходу с емкостью в 1000 л, которая предназначалась для газопуска и заражения местности СОВ (взамен химтанка на основе БТ-26).
В послевоенные годы произошли принципиальные изменения в средствах химического нападения, и ОВ стали активно использоваться для наполнения боевых частей ракет сухопутных сил.
5.4. Никому не ведомые химические войска
Сухопутные химические войска были отделены от артиллерии Красной армии еще в конце 20-х гг. И до рубежа 80–90-х гг. существовали специальные химические подразделения, предназначавшиеся для осуществления наступательных химических операций. Параллельно с развитием средств химического нападения развивались и представления об организации и задачах химических войск и частей других родов войск, в которых прошла «химизация».
Развертывание первых химических частей, которые положили начало химическим войскам сухопутных сил, началось осенью 1927 г. Уже с 1 октября 1927 г. в Красной армии имелись две крупных части – 1-й химический полк и 2-й учебно-опытный химический батальон [138]. И в сентябре 1928 г. они уже участвовали во Всесоюзных маневрах в районе Киева, где проходили первую школу взаимодействия с другими родами войск: стрелковыми, кавалерийскими, авиационными и прожекторными. Химические части заражали с помощью СОВ подступы стрелковых войск со стороны противника, а также осуществляли «заражение в тылу противника при рейдах конницы». А баллонная рота, которая была придана кавалерийской дивизии, создала неподвижное облако НОВ («газовое болото»). Это позволило заключить, что примененный вид химического нападения «в маневренной войне является технически возможным и практически целесообразным» [301]. Общий вывод Я. М. Фишмана тоже был оптимистичен: «Принимая во внимание, что химические войска в условиях современной войны явятся особым и притом одним из основных родов войск, необходимо их соответствующим образом организовать и подготовить еще в мирное время» [301].
